Наверное, все началось с того момента, когда я увидел в сточной канаве размокшую от воды и грязи маленькую книжку. Книжка была уже в таком состоянии, что прочитать ее вряд ли кому-нибудь захочется, но я все же попытался ее спасти и не преуспел в этом деле. Мне даже показалась, что уносясь в даль вместе с бодрым потоком грязной воды, книжка издевательски помахала мне размокшей обложкой.
Я пожал плечами и пошел на работу. Но специально решил сделать небольшой крюк мимо ливневой решетки, которая была дальше, вниз по улице. Я хорошо знал эту решетку, потому что, когда мы были маленькие и играли на этой улице, то решетка была для нас входом в таинственное подземелье. И мы даже были уверены в том, что там, под этой решеткой, кто-то живет.
И надо сказать, что увидев, как размокшая книжка сложилась и втянулась в водосток, словно кто-то втянул ее с той стороны, внутри меня шевельнулось забытое детское ощущение дрожащего ужаса. Это, когда еще пока непонятно чего бояться, но так хочется испугаться, что любой странный громкий звук, или пятно, или жест незнакомца, это и есть, то самое, чего нужно бояться. И на этом месте, обычно, ватага детишек срывается с места с громкими воплями.
Но что может быть страшного в этом утреннем происшествии, кроме того, пожалуй, что кто-то очень плохо относится к книгам? И того, что в нашем городе наступила оттепель и белый и еще вчера нарядный снег, превратился сначала в грязное непонятно что, а потом и вовсе в потоки грязной воды и сделал это крайне бесстыдным образом. Правда, прежде, чем книжку засосало я заметил, что часть ее страниц отделилась и понеслась дальше, по потоку, но мне нужно было на работу и думать о том, что кто-то использует плохой клей для книг, я решил уже по пути.
Мне сегодня предстояло открывать наше заведение, поэтому я немного торопился, но так как я вышел из дома, как всегда с большим запасом времени, то не волновался, что опоздаю.
Я стажер в саду для особенных детей. Конечно, три комнаты, кухню и большой кабинет для отдыха сложно назвать детским садом или начальной школой, но тем не менее у нас есть ученики, а моя обязанность заключается в том, чтобы открывать школу, наводить порядок в комнатах для игр и обучения, если тот, кто закрывал вчера, не сильно озаботился уборкой, и подготовить все к новому учебному дню. А еще приготовить ланч, небольшой перекус для учителей и детей, следить за тем, что кофейник всегда был полон кофе, а чайник – чая, быть на подхвате у учителей, и любимцем для детей. Не знаю, за что меня так любят, эти особенные, удивительные дети, но даже Кати, которую в нашей группе прозвали – Кнопа, за маленький рост и молчаливое одобрение всего, что происходит вокруг, когда я прихожу в класс, сидит всегда рядом и позволяет переплетать ей косички, которые, через пару минут после того, как их заплели превращаются в хаос из торчащих в разные стороны прядей. Всем остальным Кати не дает к себе прикасаться, а стоит коснуться ее волоса, так малышка начинает такую молчаливую истерику, что кажется, будто из помещения, где она находится откачали весь воздух.
Еще у нас есть Дилли, Вилли и Билли. Это трое были даже не знакомы друг с другом, когда пришли к нам в группу, но как только трое молчаливых мальчиков оказались рядом, то стало заметно насколько они удивительно похожи внешне. И внутренне, наверное, тоже. Дилли Вилли и Билли получили свои имена прозвища потому что очень любят мультики «Утиные истории», это единственное, что может заставить их ненадолго вынырнуть из своих миров, а может быть он у них даже один, на троих, и заинтересованно посмотреть на экран. А я, видимо, у них дядя Скрудж или Зигзак, потому что, когда в их внутренних мирах что-то не складывается, такие моменты начинаешь угадывать – ясные глаза детей вдруг словно застилает грозовая туча, только туча эта приходит изнутри, а не набегает снаружи, дети встают, уходят из классной комнаты, находят меня – всегда безошибочно и следуют за мной гуськом весь день. Только в ванную комнату дают сходить без них и то, все равно ждут у двери, когда я выйду.
В общем, я не против, я люблю детей и мне всегда интересно с ними. Особенно с нашими, детьми, потому что когда смотришь им в глаза, то кажется, заглядываешь в другой мир, и там, в этом мире может быть все, что угодно. Начиная от зимних феечек и высоких изящных башен неведомых городов и заканчивая зубастыми монстрами. Понимаете, да? Единственное, что мы можем, это стараться сделать так, чтобы в том мире феечек было все-таки больше, чем монстров.
Я пробежался по помещениям, включил везде свет, зарядил кофемолку и чайник и тут начали приходить наши учителя и дети.
Сегодня – практически одновременно.
Вот Анна-Мария. Удивительная барышня. Ей чуть больше пятидесяти, а одевается она как припанкованный подросток, но, что самое смешное, все эти ботинки на тяжелой платформе, толстовки и свитера, которые выглядят так, словно их долгое время носила целая команда баскетболистов удивительно идут нашей высококвалифицированному педагогу детской психологии.
Анна-Мария прыгала на одной ноге и пыталась отодрать что-то, что прилипло к подошве ее ботинка.
- -Анна-Мария, вы же все равно переобуваетесь. Переобуйтесь и спокойно все отдерете, - посоветовал я.
- И где то только такие умные юноши берутся, - притворно охнула Анна-Мария и сделала то, что я предложил. Когда она отлепила клочок мусора, и развернула его, то это оказалась очень грязная и мокрая страница из книги.
- Не могу разобрать что тут написано, - пожаловалась Анна-Мария и сняв очки, которые носила на цепочке на шее, протянула мне этот мусор.
Если честно, я тоже ничего не мог разобрать, кроме, пожалуй, что одной фразы – «Стивен каждый день ходит в школу» .
Внутри меня снова кольнуло забытое удовольствие страха.
Меня зовут Стивен. И я действительно каждый день хожу в школу.
Не успел я подумать над тем, могла ли быть, чисто теоретически эта страница, вырванной из той книги, с которой я встретился утром, как оказалось, что у нас сегодня будет всего четыре ребенка, все четыре – мои любимцы, как вы уже поняли - это были: Дилли, Вилли, Билли и Кнопа.
И все они сегодня были в плохом расположении духа. Поэтому, как только родители их раздели, дети молча, словно следуя командам, которые им отдавал кто-то невидимый, встали, и гуськом пошли на кухню. А мы с Анной-Марией за ними. В нашей школе всего три педагога и они работают по очереди. А учеников у нас семь. Есть еще я, няня-помощница, очаровательная филиппинка Натали, у которой восемь детей и четырнадцать внуков и охранник.
Сегодня была смена Анны-Марии и она решила, что раз дети хотят на кухню, значит, им туда надо. А так на кухне находились так же и творожники и чашки для чая, то было не удивительно, что все мы собрались на кухне. Когда моя «утиная» команда практически синхронно уселась на мягкий коврик у стола, мне стало немного не по себе. Кажется, что сегодня даже глаза у них были удивительного, одинакового цвета. Я опустился на колени и поздоровался с каждым. А потом, мы с Анной-Марией тоже уселись на пол и стали всем вместе пить чай. Потому что так хотели на наши маленькие ученики. Иногда они садились за стол, но чаще всего мы все, вот так перекусывали сидя на толстом специальном ковре, потому что дети не любят высоту, когда не хотят любить ее.
Кнопа неожиданно встала, и требовательно протянула ко мне руку раскрытой ладонью вверх, так как-будто просила что-то?
-Что ты хочешь? Либо скажи словами, либо покажи, - строго сказала Анна-Мария. Она умела говорить так, вроде бы нестрашно, но мне, например, сразу хотелось сделать то, о чем она говорила.
Дилли показал на мой карман.
Кнопа кивнула. Вили и Билли поддержали их строгими взглядами на меня. Кажется, у наших детей сегодня был один мир на четверых и там разыгрался шторм.
Я сунул руку в карман и обнаружил там только утреннюю страницу, которую завернул в салфетку. Девочка, с несвойственной ей агрессией порвала страницу на мелкие грязные кусочки, а так как страница была еще влажной, то получились не кусочки, а комочки, которые она высыпала на ковер, а мальчики порвали несколько салфеток и стали каждый комочек тщательно заворачивать в куски салфеток.
- Развивают мелкую моторику, - пожала плечами Анна–Мария в ответ на мой удивленный взгляд.
Дети тем временем создали множество маленьких белых комков, потом Дилли взял пакет, вытряхнув оттуда яблоки, и сложив туда все комочки, подошел к окну и попытался его открыть. За окном шел дождь, и, если честно открывать его, это было последнее чего мне хотелось, но этого стали требовать все дети, поэтому я встал и приоткрыл его на большую щелку, куда Дилли вытряхнул все комочки. Их тут же подхватил ветер и донес до большой лужи.
- Ну вот, все хорошо. Чем вы хотите сегодня заняться? – Примирительно спросила Анна-Мария.
Я, тем временем, закрывал окно, которое почему-то теперь не желало закрываться. Ветер вместе с дождем, кажется, решили держать его с той стороны, Кнопа и Дилли помогали мне, внезапно я заметил, что ветер несет в нашу сторону какой-то предмет, дети тоже это увидели и Билли и Вили, как-будто их позвали, подбежали к нам и сообща, нам удалось закрыть окно.
Наши дети только кажутся хрупкими, но на самом деле они достаточно сильные и часто не рассчитывают свою силу, ломая игрушки и ставя окружающим синяки, в этот раз они действовали как команда, которая твердо знала, что они делают. Они закрыли окно, и только я его запер, как в стекло врезалась картонка. Картонка прилипла к стеклу, ненадолго, пока дождь ее не смыл, но я успел приглядеться и заметить, что это был не картон, а твердая бумага – обложка книги, и я не удивляюсь, если той самой, утренней. Всего названия я не смог разобрать в глаза бросилось только «Стивен» и «Окно»…
Мы допили чай и Анна-Мария позвала всех в классную комнату, мне пришлось идти вместе со всеми, потому что дети сегодня все еще хмурились. Сбившись в кучу, они прижались друг к другу не слушали то, что говорила им Анна-Мария. Немного поработав с нашими детьми, я уже научился замечать, что часто кажется, будто они вообще ничего не слышат или не слушают, но на самом деле они все запоминали и понимали, но бывало так, что не хотели слушать и совершенно точно не пытались понять, это было заметно по напряженной позе, сжатым кулакам, словно дети все целиком сосредотачивались на том, чтобы не пускать информацию извне в себя.
Ветер и дождь стучали в окно так, словно пытались попасть к нам в классную комнату.
Я встал, чтобы закрыть шторы и, машинально кинув взгляд в окно, увидел, что там за окном, по потоку воды плыли несколько книжных страниц.
Опустив голову, я заметил, что меня за свитер крепко держит Кнопа.
- Давай закроем шторы?
Кнопа кивнула. У нас в классе было три окна и пока мы закрывали наши шторы Билли, Вилли, Дилли и Анна-Мария закрыли все остальные.
- Тогда будем мечтать! – Объявила Анна-Мария.
Мечтать мы любили. Главное было понять о чем мы сегодня будем мечтать и тут снова требовалось очень внимательно наблюдать за знаками, которые подавали нам дети.
Кнопа взяла зеленый лист бумаги, Дилли – мягкое плюшевое солнце, Билли и Вилли синий и желтые листы.
Мы с Анной-Марией легли на ковер, а дети легли рядом положив головы нам на ноги и животы.
- Итак, на синем небе светит яркое солнце, - начала Анна-Мария. Возражений не последовало.
- По зеленой траве ползет пылесос, - продолжил я.
Анна-Мария фыркнула, но подхватила, – Пылесос сегодня очень серьезен.
- У него плохое настроение.
- Но солнце светит и деваться некуда, пылесосу надо идти на работу.
- Потому что у него очень важная работа.
- Они собирает плохие слова и мысли. И засасывает их внутрь.
Так скоро, наш Храбрый Пылесос, спас двух прохожих, потому что вокруг них было очень много плохих слов и они вот-вот собирались поругаться и даже устроить драку но пылесос подкрался и спрятал внутри, в своем особом пыльном мешке все слова! И прохожие помирились.
Потом он поехал на пристань.
Где жило синее-синее море. И там как следует прибрался. А все плохие мысли внутри храброго пылесоса превращались в хорошие или вообще исчезали, оставляя после себя легкий аромат мяты. Плохие мысли всегда исчезают оставляя после себя аромат свежей мяты. А там, где были хорошие мысли, но ушли по своим делам пахнет лимонами и корицей.
Через некоторое время мы заметили, что дети расслабились и даже, кажется, собрались задремать убаюканные мечтой о пылесосе.
Мы специально не называли сказки – сказками, а называли их «мечтами» потому что мечты они же все-таки сбываются и может быть, где-то там в нашем мире храбрый пылесос собрал все плохие мысли и слова.
А потом мы пили чай, немного порисовали, выгнали молочника, потому что он принес сыр завернутый в бумагу, похожую на газету, но, почему-то я был уверен, что это были книжные страницы и дети были со мной солидарны, но судя по их расслабленности, главная гроза все-таки ушла.
Стали приходить родители, мы раскрыли шторы, и оказалось, что за окном царили синие сумерки. Такая особенная разновидность пасмурной погоды, которая длится целый день и в течении этого дня, кажется, что в воздухе разлились светло-синие чернила и повисли там прозрачным синеватым пологом.
Детей забрали по домам, и я тоже попрощался с Анной-Марией, у меня сегодня были дела.
Первое что я увидел, когда вышел на центральную улицу, были книжные страницы, сбившись в кучу, они лежали на водостоке и по одной просачивались вниз.
«Стивен не играет…хочет… жить…в…» успел прочитать я на одной из них. Снова легкий страх накатил на меня волной, но тут меня кто-то боднул в спину чем-то острым и не очень удобным. Кажется, рогами, но когда я обернулся, там был лишь очень смущенный мужчина, который нес большую коробку с пылесосом. Именно ею он в меня и врезался. Мы несколько раз извинились друг перед другом и, когда я обернулся, страниц уже не было на поверхности.
Ну… Может быть именно туда им и дорога? Если следовать знакам…