оглавление канала
Я огляделась в поисках подходящей палки, на которую я могла бы опереться при ходьбе. Такая нашлась совсем недалеко. Недалеко для нормального человека. Но, не для меня. Сделав несколько неустойчивых маленьких шажков, я опять свалилась кулем. Ноги отказывались меня держать. Зато, до палки осталось всего ничего. Наверное, если я постараюсь, то смогу дотянуться до нее рукой. Я постаралась. Зажала палку в руке, и счастливая затихла. Тут мне в голову пришла мысль, что понятие счастья, вещь достаточно относительная. Кому что, как говорится. Полежав так немного, я стала опять подниматься. В этот раз у меня получилось намного лучше. Опираясь о палку, сумела сделать несколько шагов. Тут я с удивлением заметила, что раньше ночью в лесу для меня был непроницаемый мрак. А сейчас, после кромешной тьмы подземелья, мне казалось, что в лесу светло, буквально, как днем. Криво усмехнулась. Вот и понятие тьмы и света тоже относительное. Пожалуй, все в этом мире относительно. На поверку оказалось, что только жизнь и смерть неизменны и вечны. Эк, меня разобрало!! На философию потянуло. Как раз вовремя.
Тут Айра, все это время поскуливая и вертясь возле меня, вдруг рванула куда-то, и вскоре скрылась из вида. Я осталась одна. Меня очень огорчило поведение волчицы. Но, кричать или, тем более, бежать за ней я не могла. Ну, и ладно. Наверное, у нее были какие-то свои причины на это. А мне сейчас нужно было сосредоточится на том, как сделать еще несколько шагов.
О моем дальнейшем пути можно было сложить балладу. Я сбилась со счета, сколько раз я падала и опять поднималась. Сердце грозило разорваться на мелкие части в груди. В голове стоял звон. Но, я упрямо продвигалась вперед. Заблудиться я не боялась. Не умела я этого. Направление своего движения я знала четко, несмотря на сильное головокружение. В одном месте путь мне преградил овраг. Не очень большой. Но, мне он показался бездонной пропастью. Он тянулся на довольно большое расстояние, и, о том, чтобы его обойти, не могло быть и речи. В итоге, я спотыкнулась и кубарем скатилась на его дно, задев при этом своей многострадальной головой о пень. Я взвыла, ничуть не хуже Айры и затихла в густом кустарнике на некоторое время. Холод нашел меня там, и принялся опять уговаривать остаться. Но, второй раз я уже не слушала его уговоров. Упрямо встала на четвереньки и поползла вверх. Палку я потеряла, когда падала. И опять, все началось сначала. Шершавый ствол дерева, поиск подходящей палки. Когда стала нагибаться за клюкой, меня вывернуло наизнанку в сильном приступе рвоты. Но, так как, внутри желудка у меня ничего не было, думала, что просто вывернет все мои внутренности. Отдышавшись немного, порадовалась, что внутренности остались на месте. Совершенно не кстати, вспомнилось выражения одного старого лесника, с которым, мне довелось поработать. На следующий день после хорошей попойки, он смотрел на меня умоляющим взором, и говорил с отчаяньем: «Викторовна, хоть малюсенькую стопочку. Ведь все осердие трясется». Так вот, у меня все осердие сейчас не просто тряслось. Оно ходило ходуном, грозя выскочить наружу от любого движения.
Звезды уже начинали гаснуть, растворяясь в предутреннем небе, когда я стала узнавать места возле моего дома. Вон стоит сломанная береза. Переломанная ураганом почти у самого ствола, она упрямо старалась жить, протягивая свои ветви к небу с надеждой возрождения. А от нее уже не больше полукилометра до моего дома. С грустью я поняла, что у меня уже не хватит сил, преодолеть эти пятьсот метров. Голова почти все время кружилась, глаза застилала мутная пелена, не позволяющая увидеть окружающее. При очередном шаге, палка, на которую я опиралась, подломилась, и я упала на землю и провалилась в благословенную темноту.
Мутная дымка, которую я никак не могла отогнать, густой туман, липкая грязь на ногах, волчий вой, неясный шепот «помоги …». И я опять задыхаюсь от падающих на меня комьев земли. Я вынырнула из этого омута, как утопающий, с одним только желанием глотнуть воздуха.
Тихий звук потрескивающего в печи огня и знакомое тиканье ходиков на стене. Я застонала и открыла глаза. Надо мной склонилось испуганное мальчишеское лицо с васильковыми глазами. Он громким шепотом произнес:
- Теть Оль, вы как?
Испуг, смешанный с любопытством и каким-то непонятным восторгом от всего происходящего. Я попыталась что-то сказать, но получился лишь невнятный шепот, больше похожий на хрип. Глаза у мальчишки испуганно расширились, и он кинулся из комнаты, громко крича на ходу:
- Папка, Папка!!! Теть Оля проснулась!!!
Через несколько мгновений, В дверях показался запыхавшийся Павел. Из-за его могучей спины выглядывал перепуганный Михалыч. Мне опять, совершенно не кстати вспомнилась сказка, которую мне в детстве рассказывала бабушка. Называлась она «Небо пало». Так вот, сейчас у всех было такое выражение на лицах, как будто, небо, на самом дела, пало. Они подскочили к моей кровати и молча продолжали пялиться на меня. Не то со страхом, не то с восторгом. Сразу и не разберешь. Тут, довольно бесцеремонно растолкав их по сторонам, протиснулась маленькая женщина в белом платке и халате. Я с трудом узнала в ней нашего фельдшера. Видела я ее только мельком и то издалека. По больницам я была не любительница ходить.
Низким командным голосом, который никак нельзя было заподозрить в ее щуплом теле, она грозно прикрикнула на мужчин.
- Ну, и чего вы тут столпились?! Не видите, человек только в себя пришел. – Она подошла к кровати, приподняла мне голову и принялась поить каким-то горьковатым настоем, продолжая при этом ворчать. – Нет, чтобы человека напоить, или подушки приподнять. Встали и пялятся, как бараны на новые ворота. – И, потом, то ли, с сожалением, то ли с возмущением, качая головой, пробормотала. - Мужчины …
После настоя мне стало легче говорить, и я прохрипела.
- Что произошло? Как я здесь оказалась?
Михалыч покосился на фельдшера, шмыгнул носом и, слегка заикаясь, заговорил.
- Так, это … Павел тебя нашел. – И замолчал на этом, как навеки.
Я тяжело вздохнула, раздосадованная его бестолковостью. При этом, слегка поморщившись от боли. Дышать я, по-прежнему, было тяжело. Клавдия Васильевна (которая оказалась местным фельдшером), увидев мою гримасу, грозно насупила брови, и взглянула на егеря так, будто, хотела его расстрелять тут же, на месте. От ее взгляда, Михалыч попятился, и попытался спрятаться за спиной Павла. Получилось не очень. Но, мой взгляд на него лаской тоже был не обременен. И он заговорил быстро, почти скороговоркой, при этом, испугано поглядывая на Клавдию.
- Тебе, того … Разговаривать сейчас нельзя. И еще … Это … Волноваться, вот! – Выдав сию содержательную фразу он с облегчением выдохнул.