Второй начался с еще большего абсурда. Узрев у меня на пальце колечко с большим изумрудом, тут же придумали байку о моей якобы помолвке. В женихи определили какого-то жутко богатого и влиятельного колдуна из соседнего королевства. Смешнее всего то, что кольцо было обычной дешевой побрякушкой, какими мы с Софи тогда увлекались, навешивая на себя всякие бусики-браслетики и прочий металлолом.
На третьем курсе у моих «поклонников» вообще крышу сорвало. Сначала мне приписывали серьезные любовные отношения с Рэндалом, затем с Бартом. Почему-то мысли связать меня еще и с Лео ни у кого не нашлось. Может от того, что мы постоянно ругались? В общем, моя дружба с ребятами бомбила тонкую душевную организацию однокурсников на протяжении всего года. И лишь под конец, когда я стала встречаться с Лео, этот осиный рой поутих. Кстати, кто каждый раз являлся зачинщиком очередной сплетни я до сих пор не выяснила.
А сейчас, глядя на мои слезы, кто-то мог сгенерировать новую гениальную идею, касающуюся моей жизни. Даже предполагать о возможных вариантах не хотелось.
Спасибо, шла История. Все двадцать девять предположительных сплетников оказались слишком вялыми и рассредоточенными, чтобы замечать ноющую за последней партой сокурсницу.
Позади послышался тихий щелчок, но кроме меня этого похоже никто не услышал.
Быстренько убрав платок в карман, обернулась.
— Папа? – проговорила одними губами, удивленно вскинув бровь.
Он поманил к себе ладонью и так же бесшумно прикрыл дверь обратно. Насколько я знала, ректор намеренно не ходил на Историю Драконов с проверкой, ибо прекрасно понимал, что здесь обнаружит. Выпускного экзамена по предмету нет, лишь зачет в конце первого семестра, после которого студенты распрощаются с нудным вещанием профессора Гринбера и сразу же забудут все, что могли случайно запомнить на его парах.
Еще раз оглядев присутствующих, я встала из-за парты и на цыпочках выскользнула в коридор. Выглядело это смешно, особенно если учитывать тот факт, что выходила я на встречу ни с кем иным, как с ректором всея академии.
— Пап, ну можно ж было артефактом вызвать, я поднялась бы к тебе после пары…
На автомате потеребив тонкий серебряный браслет, служивший неплохой связью с отцом, отошла от аудитории на пару шагов.
— И тебе доброе утро, милая, — он протянул ко мне руку, заправил выбившуюся прядь волос за ухо и, подхватив под локоть отвел еще немного в сторону.
— Привет, пап. Уже одиннадцать дня, а за той дверью так вообще, обеденный тихий час.
Я говорила тихо, но в бесшумном пустынном коридоре каждое слово отражалось от стен и увеличивалось в громкости.
Отец лишь улыбнулся, внимательно меня осмотрев. Виделись мы с ним не так часто, как могли бы, потому при каждой встрече он словно проверял, все ли со мной в порядке. Будто если что-то случится, артефакт на моем запястье не сообщит ему об этом.
— Мне доложили, ты подала заявку на участие в Турнире… — голос спокоен и выдержан, но яркие зеленые глаза (единственное, что я унаследовала от него) заметно потемнели.
В груди скребнуло чувство вины. Я и так слишком много выпросила, поступив сюда. Папа наотрез отказывался давать согласие, но, когда понял, что настроена я слишком серьезно, поставил условие: подам документы лишь на тренерский факультет. По его мнению — самое меньшее, из трех зол.