Для чего дан человеку дар устной речи, в общем, объяснять никому не нужно. Иногда она закрепляется на бумаге. Иногда на видео, которое теперь навечно повисает в интернете. Без разницы. Слово - не воробей, где бы и как не проскочило.
Будем считать, что учитель Мельников, поскольку фильм "Доживем до понедельника" вышел в 1968 году, когда не было соцсетей и ток-шоу, говорит не только о бумаге, а обо всех носителях речи сразу.
- Надо поклониться её (их) беспредельному терпению. Можно написать (произнести) на ней — «На холмах Грузии лежит ночная мгла...» А можно — кляузу на соседа! Можно переписать диссертацию, чтобы изъять одну фамилию, один факт, чтобы изменить трактовку... Если есть бумага (интернет, телестудия), почему не сделать?! Она всё выдержит!
Об этом я думала вчера днем и вечером.
Днем, когда на телешоу "Время покажет" на пути к Якубу Корейбе почему-то остановили Татьяну Монтян
И вечером, когда рот открыл слегка искусственно тормозящий в эфире политтехнолог Игорь Минтусов.
Эпизод первый. Дневной:
- Я даже не знаю, какими мразями надо быть для того, чтобы смеяться над тем, что 68 старичков готовят еду на костре, потому что эта мразь не дает три часа времени для того, чтобы поменять трансформатор в несчастном поселке Коминтерново.
Корейба, громко хихикая:
- Остались голодными...
Татьяна:
- Я вообще не могу понять, как вы можете терпеть на передаче этого выб**дка, который издевается над стариками.
- Мы никого не блокируем, - сообщает Анатолий Кузичев, ведущий шоу.
- А вы им как помогли? - продолжает смеяться, обращаясь к Монтян, Корейба.
- Я собрала денег, чтоб эти люди хотя бы покушали.
- Сколько? - кричит Корейба.
- Можно я подойду - дам ему хотя бы по физиономии? Вот абсолютно честно и открыто. Можно я пойду и пошлю в нокаут эту мразь?
И идет. Вот тут-то ее останавливает Кузичев.
- Не надо. Это моя личная просьба.
Интересно, чему радуется ведущая. Взлетающему на глазах рейтингу шоу?
Татьяна не сдается:
- Корейба, ты такая падаль!
Со словами "почему вы обсуждаете это отребье и клоуна" Татьяна возвращается на место.
Вся студия, включая многочисленных мужчин, дышит абсолютно ровно.
Корейба цел, невредим и доволен жизнью. Миллионы людей видят, что возможен такой исход поединка.
Какую мерзость ни брякни по Первому федеральному - все для тебя закончится чики-пики. Так почему в жизни так нельзя?
Эпизод второй, вечерний.
Обсуждается чрезвычайное происшествие. Трагедия в Минске.
Говорит Игорь Минтусов:
- Ну первое. По поводу политического террора.
- Это совершенно неприемлемое действие в цивилизованном обществе. Безусловно это должно осуждаться во всех смыслах этого слова. Здесь вопросов абсолютно нет. С моей точки зрения. Теперь относительно события трагического в Белоруссии и убийства представителя правоохранительных органов. Я, естественно, выражаю соболезнование большое его семье, его родственникам.
Говорит, не поднимая глаз.
Ровно. На одной ноте. Глядя куда-то в себя.
- Но тем не менее я хочу обратить внимание на следующую деталь. Владимир Рудольфович использовал фразу - и это звучало в контексте - что был некоторый теракт. Вот теракта, в результате которого погиб сотрудник КГБ Белоруссии и, собственно, тот, который защищался, я не увидел.
- В квартиру, где живет человек, пытаются ворваться вооруженные люди. Он - получается в этом смысле смысле слова - теракт совершил на территории своей гостиной либо в спальне. При всем желании, при всем моем воображении на теракт, который пытается интерпретировать выступающий здесь из Белоруссии, не тянет. Я хочу сказать, что в России, к слову говоря, если мы вспомним последние несколько лет было несколько действительно террористических актов. Слава Богу они закончились ... жертвы всегда есть жертвы... кто-то там взрывал себя либо пытался бросить гранату там - в здание КГБ, по-моему, в Архангельске...
Ага, господин политтехнолог, а то вы не помните знаменитое дело журналистки Прокопьевой, горячо поддержавшей мальчика из маленького областного городка, который, наслушавшись ваших апологетов в интернете, смастырил бомбу и пошел в приемную Архангельского УФСБ - наказать "кровавый режим", но преждевременно на входе взорвался сам и ранил трех человек, включая женщину.
- ... Либо там стреляли в работников полиции, - спокойно продолжал Минтусов. - Это понятно. Очевидно. Здесь человек с оружием защищает свою там квартиру...
- Нет. Он не защищает, - начинает возражать Соловьев.
- А что он делает в своей квартире? Что он там делает? - Минтусов.
- Они представились. Они звонили. Они предупредили, что это полиция, - Соловьев.
- Но мы этого не видели на... Мы видели как начали ломать дверь. Когда тебе ломают дверь в твою квартиру и так далее...
Минтусову стали объяснять всё с самого начала. Он снова как бы не понял, что речь идет о полиции - в Белоруссии милиции.
- Это не теракт. Это на теракт не тянет, когда ты в своей квартире стреляешь в человека, который туда входит.
Пришли представители власти - снова напомнили Минтусову. Сотрудники правоохранительных органов. Действия хозяина были подготовлены. У него стояла камера. Он проверил, как она работает. Он в нее посмотрел. Убедился, что хорошо в ней виден. Жена вела видеосъемку. Одновременно осуществлялся видеоперегон оппозиционным СМИ.
- Почему я называю это терактом, - объяснял Минтусову Соловьев. - Потому что цель была - воздействия политического. Изначально была медийная составляющая. Именно для этого не просто снималось, а тут же шел стрим.
- Это ваша интерпретация, - ответил Минтусов.
- Вы не знаете белорусских законов, - заметил ему Соловьев. - И исходите из американских "Мой дом - моя крепость".
- Да, - улыбнулся Минтусов.
- Но они не работают и на территории Штатов. Если к вам приходит, представившись, полицейский и вы попытаетесь оказать ему сопротивление, вы будете убиты на месте. Как недавно произошло в США. Меньше смотрите фильмов, больше читайте юридической литературы.
Минтусову напомнили не белорусский, но российский закон:
Террористический акт - совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях; (в редакции Федерального закона от 05.05.2014 № 130-ФЗ)
Неважно, где произошло преступление - в квартире, на даче. в подвале, чулане.
И взрослый мужчина, политтехнолог Минтусов снова прикинулся малым дитём.
- То есть я правильно понимаю - если кто-то звонит в дверь и говорит "это полиция", ее необходимо открыть и с поднятыми руками выходить "я сдаюсь"?
Вы обязаны выполнять указания сотрудников полиции, ответили ему. У них есть четыре основания для входа в жилище против воли его хозяина. Одно из них - это задержание. Поэтому если вы вместо того, чтоб, например, позвонить в полицию и уточнить, от них ли пришли, или своему адвокату, берете в руки ружье, ставите свою жену с видеокамерой и стреляете в тех, кто к вам пришел - вы совершите преступление.
- Я тут хотел отреагировать на естественную реплику Маргариты, - не успокаивался Минтусов. Реплику он толком сформулировать не сумел. И Симоньян напомнила ему, что сказала - ей непонятно, как этого человека убедили сделаться убийцей.
- Мне как раз мотивы понятны, - сказал политтехнолог. - Когда какого-то человека власть прижимает к стенке и в течение достаточно большого времени не дает ему возможности что-то делать...
- Нет-нет, не что-то! - закричал из своего угла Куликов. - Не цветочки собрать! Не в ясли сходить. А власть не дает им совершить госпереворот.
- Государственный переворот на своей кухне? - усмехнулся Минтусов. - Какой госпереворот. Это слишком большая ваша фантазия, Дмитрий.
- А когда человек собирается совершить госпереворот, он, по-вашему живет на улице с оружием? - уточнил Соловьев. - То есть вы считаете, что нельзя заниматься подготовкой к госперевороту дома?
Программист Зельцер был человек состоявшийся, работал в американской компании (гражданство уточняется) и всё у него было хорошо. Он не находился под прессом.
- Поэтому когда вы говорите, что террориста нельзя брать дома - я правильно понимаю, что сейчас вы осуждаете жестокую американскую военщину за проведение операции против террориста Усамы бен Ладена, которого ликвидировали у него дома в Пакистане?
Он был дома, ничего не делал. А они прилетели на двух вертолетах на территорию чужого государства - без решения суда, без официального разрешения местных властей. И по Минтусову, раз бен Ладен сидел в домике, то не являлся террористом. Человек на пенсии просто сидел дома. А тут его раз - и грохнули.
Минтусов, улыбаясь, сказал, что Соловьев своими мощными метафорами и сравнениями застает его врасплох.
- Где я тут вижу лукавство? Как я понимаю, пришли представители органов правопорядка к этому человеку, потому что он принимал участие в несанкционированных митингах. И вот эта запятая - оппозиция, террорист - это очень изящная форма, когда оппозиционеры превращаются в экстремистов и террористов.
Но если это не так - зачем он тогда стрелял?
- Защищал себя и свою семью.
- От кого? Дома не было ребенка.
- От тех, кто пришли. Он им не верил. Он думал, они придут его арестовать по надуманному поводу.
- Они в него стреляли? Я вот вам сейчас не верю, достану пистолет и выстрелю вам в лоб, вы скажете - это оправдано? - разозлился Соловьев.
Но политтехнолог решил намотать на руку нервы присутствующих до конца:
- Если вы мне не верите, в своем доме находитесь, я вхожу к вам в спальню, то, я думаю, это оправдано.
Засмеялась даже женщина.
Соловьев же продолжал говорить, что в таком случае это - идиотизм и убийство.
Минтусов:
- Но я у вас в спальне.
Соловьев:
- Но вы мне не угрожаете. Он не видел оружия. Он выстрелил первым.
- У себя дома.
- И что??
- У себя дома, - как попка продолжал повторять политтехнолог.
- Где в законе написано, что можно убивать? Вы хоть один закон читали?
- Он себя защищал. Это право на самооборону.
- От кого?
- От вооруженных людей, которые вошли.
Вот я бы тут объявила рекламную паузу, чтоб лишить Минтусова возможности продолжать песню "папа у Васи силён в математике" из известного сюжета. А он выбрал именно этот изматывающий публику прием. Ему в сотый раз пересказали, как было дело и спросили - нужно ли стрелять в полицейского, который пришел к человеку в дом...
- Не надо доводить ситуацию до абсурда, - ответил Минтусов, явно стремясь довести ее до белого каления прямо здесь и сейчас. - Он отстреливался в своем жилище.
Иголку снова поставили в начало пластинки: представители власти позвонили, представились, ждали. Он никому не позвонил - ни в полицию, ни адвокату. Жена взяла в руки камеру, он ружье... Приготовился убивать.
- Вы всерьез думаете, что он их принял за грабителей? - зачем-то спросила Маргарита.
- Я его не оправдываю. Я говорю, что я его понимаю - почему он так сделал. Это разные вещи.
Вот это был, как "В августе сорок четвертого" - момент истины. То же, что лепил вчера Невзоров, только другими словами. И политтехнолог вовремя спохватившись, начал нести ахинею про то, что не надо было врываться ночью (а это не так - и он об этом знал), именно в такой момент.
- Ребенок был в школе! Какая ночь? - уже кричал Соловьев и поддержавшие его в студии женщины.
Пластинку поставили с начала. Стучавшим хозяин никак не ответил, на переговоры не пошел, а просто взял ружье.
- Он готовился защищаться, - заело у Минтусова.
Гражданин не может защищаться от сотрудников правоохранительных органов с оружием в руках, снова объяснили ему.
- В моем представлении о законе противоречит следующее, - политтехнолог снова опустил глаза. - С моей точки зрения в Белоруссии не существует независимого суда и он не верил...
- Поэтому каждый имеет право убивать?
- Я этого не говорил. Я говорю, что просто понимаю его действия. (шум в студии). Я понимаю, почему так может происходить дальше в Белоруссии.
Апофеозом разборки был диалог:
- Можно или нет сопротивляться сотруднику полиции? - в сотый раз спросили Минтусова.
- Молчание было ему ответом, - почему-то сказал Минтусов. Вопрос повторили, прося выразиться односложно - да или нет.
- Если сотрудник полиции насилует твою жену на твоих глазах, я думаю, можно ему сопротивляться. Точка, - ответил он.
- Сотрудник полиции насиловал чью-то жену на чьих-то глазах?
- Вопрос абстрактный. Вы задаете мне абстрактные вопросы. Я абстрактно на них отвечаю.
Вопрос повторили. Папа у Васи оставался силён. Не моргнув глазом Минтусов ответил:
- Если сотрудник полиции наносит ущерб твоим близким, то...
- При исполнении служебных обязанностей! - пытался докричаться осоловевший от политтехнолога Соловьев.
- Общий ответ - нет, - удовлетворенный итогами очередного раунда-куплета сказал Минтусов. - Но в конкретном случае угрозы здоровью твоим родственникам, друзьям - вы имеете право сопротивляться.
Когда его попросили привести пример - вы не поверите! - Минтусов вспомнил самолет над Швейцарией и Калоева, покаравшего виновника катастрофы.
- Он сотрудника правоохранительных органов убил? - уточнил уже совсем выходящий из себя Соловьев. - Какое это имеет отношение к белорусскому случаю?
- Это общий пример. Никакого, - спокойно сказал Минтусов. И поверьте - что бы потом горячо и справедливо не говорила студия, он чувствовал себя победителем.
Почему я вспомнила про момент истины. Оправдание стрельбы "я его понимаю" в устах политтехнолога, озвученное многократно и публично, открывает ящик Пандоры, о котором Минтусов не может не знать - особенно в условиях противостояния, которое наблюдается и разжигается на территориях бывшего СССР. Часто искусственно, на ровном месте - с вполне очевидными целями вполне очевидных стран и людей.
И радио "Свобода" уже ставит текст со знаковым заголовком.
До какого конца они с Минтусовым хотят нас довести?
Но души-то у нас не бумажные, Коля! - реплика учителя Мельникова в конце монолога, который я привела в начале. Поэтому так остро на всё реагирую.