В том возрасте, когда моя ученица Сонечка-Монечка даже не помышляла без бабушки спуститься на десять ступенек к почтовому ящику, Тома уже вовсю путешествовала с подругами.
Но просто поехать, отдохнуть и вернуться было не в стиле Томы. Не успела уехать, её мать, Магда, уже на всё Ромашкино трубит новости:
- Тома едет. Догоняет поезд на такси. Немного опоздала. Позвонила начальнику поезда, чтобы её подождали, так что всё отлично. На первой стоянке она из такси – бжик! В поезд – вжик! И в дамках! Она просто не успела. Девчонки-то прыгнули сразу, беззаботные, а она там у начальника вокзала была. Брешь там у них нашла в системе безопасности какую-то.
Как-то сидела Тома в кафе на летней веранде. А рядом, в парикмахерской, ремонтировали кондиционер. Тома быстро всё уладила: Тома телефончик достала и позвонила в полицию. Почему это она должна тут их слушать в своё свободное время? Она отдыхает, они мешают её отдыху. Она хочет расслабиться, выпить кофе, съесть тирамису, а они тут со своим дурацким кондиционером. Это нарушает права человека на отдых! Пусть в другое время его ремонтируют!
С приездом полиции отдых стал веселее.
В школе Тома больше всего любила две вещи – обвинять и защищать. А если какой-нибудь учитель в чём-то вдруг обвинял какого-нибудь Томиного любимчика, она бросалась, как на амбразуру:
- А чего она? Причём тут она? Может быть, она просто не знала! А, может быть, она просто устала? А может быть, у неё просто живот сегодня болит? А может, она как подумает, что ей через одиннадцать часов снова в школу, у неё мозг бомбит!..
- Тома, если мне нужен будет адвокат, я обращусь к тебе, - останавливали её пламенную речь учителя.
Мне особенно запомнилось, как Тома в ромашкинском парке на концерте ко Дню Победы пела «Журавлей». Я была ведущей. Мне слушать особенно некогда было – объявить, отправить на сцену и пока поёт три минуты, тысячу дел успеть переделать.
Но когда где-то там далеко запела Тома, я поняла, что происходит что-то неладное. Я толком даже и расслышать ничего не могла. Но вдруг сорвалась с места всегда спокойная и степенная педагог по вокалу Елена Леонидовна. (Тома у неё не занималась!) Подбежала к звукорежиссёру, схватила микрофон и тоже запела «Журавлей» где-то сбоку, как была, с сумкой на плече, с висевшей на локте ветровкой. А на втором куплете махнула рукой и микрофон звукорежиссёру вернула.
Тома никогда не занималась у Елены Леонидовны вокалом. Она вообще никогда ни у кого им не занималась. И это было заметно. Очень, очень заметно.
Елена Леонидовна сдалась, поняла, что всё бесполезно и осталось только смириться и ждать, пока артистка допоёт.
Тома ушла раздосадованная, что ей испортили номер. Звонила ли она куда-то по этому поводу или писала, я точно не знаю. Но скорее всего звонила.
Тома может из каждого достать печёнку. Однажды её младшей сестре Насте не дали в ромашкинской поликлинике назначение на прогревание. Настя голову повесила и хлюпая носом ушла.
- Настя как не из нашей семьи! Какая она небоевая, непробивная! – возмущалась потом Магда.
- Ничего, - успокаивали её. – Всё впереди. Просто маленькая ещё. А потом тоже будет… Не в кого ей быть непробивной.
Но Тома всё разрулила. Едва Настя пикнула, что прогревание ей не сделали, Тома быстро набрала Министерство здравоохранения: «Мало им не покажется!»
Из ромашкинской поликлиники позвонили сразу же. За Настей приехали чуть ли не на белом лимузине, под нос подставили золотой поднос.
- Прогреем вас в любое время дня и ночи!
Моя мама по какой-то фантастической случайности работает с Магдой, матерью Томы и Насти. В Москве. Представляете, надо было! Пришла, устроилась на работу, а там уже Томина мать вещает во всю, как она работает – двадцать четыре на семь, и как Тома у неё работает двадцать четыре на семь.
У пандемии они взяли всё. И, может, ещё возьмут. Решили выжать всё до последней капли из сосцов этой пандемии. Поэтому переболели все по четыре раза: каждый болел за компанию с каждым членом семьи. Болели медленно, с размахом, со смаком. Вышла на работу Магда посвежевшая на десять килограммов:
- Ой, девочки. Я лучше воздержусь от комментариев. Тяжело. Я думала, коньки отброшу.
- Да что ты! Магда!...
- Да ладно, никто даже не заметил бы. Нашли бы другого человека, стал бы продажи поднимать.
- Да какой другой! Кто может тебя заменить!
- Не говорите. Незаменимых не бывает. Ну ладно, вы «Голос» смотрите? Чёрненького мальчика там видели такого, который пел «Джамайка, Джамайка…» Ну вот зачем он эту песню взял?! Ну совсем она не для его голоса! Совсем она ему не подходит.
Мне Тома всё объяснила, почему она ему не подходит. Тома его нашла в инстаграме и написала ему там: «Ну зачем вы взяли эту песню? Она вам совершенно не подходит».
Ах, да! Тома же на работе «Журавлей» пела. Начальник просто с ума сошёл.
Ещё у меня есть: "Как хорошо, что меня там не было!" Посмотрела фотографии из ресторана и обрадовалась, что отклонила приглашение "коллеги"