Плох тот художник, который не стремится время от времени переосмыслить свои творения. Особенно те, в которые вложил всю душу и всё мастерство. Ибо человеческая природа обожает выдавать рефлексию в качестве «бесплатного приложения» к таланту. И чем больше второй — тем сильнее первая.
И это прекрасно. По крайней мере, с нашей профессиональной точки зрения. Ибо никакие (авто)биографии и свидетельства современников не сравнятся с возможностью расположить перед глазами две иллюстрации похожих картин одного и того же автора. И увидеть, как менялись взгляды, вкусы, характер живописца. Понять его Путь...
Безусловно, Питер Брейгель был великим художником. К тому же — большим поклонником хтонического гения Иеронима Босха. А значит — был обречён на «самокопание» и критическое отношение к собственным заслугам и достижениям.
Неизвестно, чья рука обрезала край картины, на которой Питер Брейгель Старший изобразил строительство Вавилонской башни, лишив нас шанса узнать точную дату создания шедевра. Зато всему миру известно, что картин на эту тему герой нашей статьи написал как минимум две. Поговаривают, что некогда существовало и третье произведения Брейгеля, посвящённое возведению мифического «небоскрёба», но его следы затерялись во мраке Прошлого.
Итак. Рентгеновская съёмка (и мнение абсолютного большинства экспертов) позволяют нам уверенно заявить: та брейгелевская «Башня», что хранится в городе Вене, была написана раньше той, что лишилась подписи мастера и экспонируется в Роттердаме. Этот же самый рентген рассказывает нам, что рефлексия «накрыла» великого голландца прямо в процессе работы. Ведь поначалу он планировал просто повторить основные очертания оригинальной композиции в меньшем масштабе.
А затем случилось нечто, заставившее мастера кардинально переосмыслить и переработать свою вторую, «роттердамскую» «Башню». Сделать её непохожей на предшественницу по целому ряду пунктов.
- Этот факт не спешит «бросаться в глаза», прячась за разницей форматов, цветовой гаммой и особенностями ландшафтов. Но если присмотреться получше (особенно — к фигуркам строителей), станет очевидно, что изображённая на картине из Роттердама башня «выросла» в 2,5 раза по сравнению с «венской». И потяжелела в целых 4 раза, если предположить, что обе они возведены из одного и того материала по схожей технологии. Итого: новый образ башни принялся «давить» на воображение аудитории с учетверённой силой.
- Изменились перспектива и угол обзора. В «венскую» башню можно как бы «заглянуть» сверху, в то время как линия горизонт на холсте из Роттердама опустилась ниже. Да и фасад «замкнулся», отстраняя нас от созерцания процесса строительства. В целом обновлённый образ здания полотна стал куда более пафосным и символическим.
- Из «роттердамской» композиции исчез царь Нимрод со свитой. Грозный и харизматичный мифологический персонаж и его окружение унесли с собою изрядную часть жанровой составляющей картины. Художник явно задался целью свести к минимуму любые сюжетные линии картины, усилив моральный нарратив.
- «Венская» башня стоит на огромной скале, превращённой строителями в фундамент колоссальной конструкции. А вот вавилонский исполин из Роттердама целиком рукотворен. Таким способом мастер решил подчеркнуть сугубо человеческую инициативу «дотянуться до небес». И убрал с картины любой намёк на то, что дерзкий план людей мог иметь хоть что-то общее с естественным ландшафтом как частью божественного замысла.
- Палитра «венской» башни прямо-таки «соткана» из светлых, лёгких оттенков. А вот её роттердамская «младшая» сестра построена из куда более тёмного камня и «кутается» в густые тени. Сразу ясно, кто из них — про эстетику, а кто — про воспитательный момент.
Смысловое наполнение обеих картин схоже: дерзкий замысел, бросающий вызов Богу, и потому обречён на провал. Однако, поздний Брейгель склонен видеть причину скорее в ошибках самих строителей, чем в пресловутом «смешении языков» из ветхозаветной истории. Посмотрите, дорогой читатель, как кренится в сторону городских кварталов «роттердамская» Вавилонская башня. Пестрящая недоделками и хаотичной непоследовательностью в действиях строителей «венская»героиня его полотна смотрится куда прочнее и стройнее.
Суммируя сказанное выше, несложно понять намёк великого Брейгеля Старшего. Если в ранней своей версии картины он строго следовал сюжету библейской притчи о каре Господней как главной причине неудачи замысла вавилонян, то позже решил рассказать зрителю историю о том, что суетно и недолговечно всё, что творит человек. И не требуется никакого высшего вмешательства, чтобы пошли прахом даже самые масштабные труды и твёрдые амбиции. Не даром же роттердамский вариант исполинского строения стал так явно напоминать увеличенный в масштабах римский Колизей! Этот вечный символ проходящей власти, увядшей славы и хрупкости земных надежд...
Данная пара картин — яркое свидетельство того, какое мощное впечатление произвела на Брейгеля поездка в Италию. Как тонкая и чуткая натура художника восприняла вид античных руин древнего Рима знаком самой Судьбы. Самого Времени. Пропустила сквозь себя, обогатилась новыми идеями и потребовала воплощения в виде главного произведения в карьере великого живописца.
🎯 Автор: Лёля Городная. Поставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал. Спасибо! Сайт: nnart.site
#культура #изобразительное искусство #современное искусство #искусство #брейгель #жанр