Аркадий ненавидел свою бабку. Так что звонок из больницы с известием о том, что старая карга свалилась с инфарктом, совершенно не расстроил его. Выслушав внимательно перечень того, что ему необходимо было привезти старухе, вроде халата, тапочек и прочей ерунды, мужчина, несмотря на поздний час, завёл свою старенькую Тойоту и отправился в путь – до деревни было триста километров, а завтра утром ему нужно было быть на работе, и прогуливать или брать отгул он не собирался.
С Анастасией Марковной – бабушкой по отцовской линии, – у Аркадия отношения не сложились с самого детства. Она была женщиной жёсткой и деспотичной, любила всеми командовать и вообще вела себя как этакая барыня, которой априори все что-то должны. Отец Аркадия сбежал от матери, как только ему исполнилось восемнадцать лет, и до самой смерти носа не казал к ней в деревню, однако каждое лето присылал обоих сыновей, а затем и дочь. К младшим внукам бабка относилась равнодушно: кормила-поила, особо не ругала, но и внимания на них практически не обращала. А вот Аркадия почему-то с первого взгляда невзлюбила, постоянно шпыняла почём зря, заставляла помогать по хозяйству и за малейшую провинность била розгами или крапивой.
Деревня Старые Шалаги уже много лет считалась необитаемой: после развала колхоза основная масса местного населения подалась в город. Остались только старики, которым, в сущности, было безразлично, где доживать свой век. Анастасия Марковна не была исключением. Мужа она похоронила ещё в шестидесятых годах, сын сбежал, внуки её не жаловали, так что жила она совершенно одна. Раз в неделю к ней приезжала девочка из соцслужбы, привозила из города продукты и необходимые лекарства, помогала немного по хозяйству. Раз в месяц, скрепя сердце, навещал старуху и Аркадий – совесть ему не позволяла совсем уж бросить её на произвол судьбы. Сестра училась в Москве и могла приехать только в летние каникулы, а брат и вовсе укатил в Прибалтику на заработки. Так что никого, кроме нелюбимого внука, у Анастасии Марковны не было. И оба это прекрасно понимали.
Двухэтажный дом с покосившейся калиткой и скрипучим крыльцом встретил Аркадия непривычной тишиной и абсолютно непроглядной тьмой. Мужчина привык, что, приезжая сюда, с порога натыкался на ворчащую бабку или слышал её шаги на втором этаже или на кухне. Сейчас дом словно вымер, даже часы, обычно тикавшие в сенях, молчали – должно быть, села батарейка.
Закрыв входную дверь на задвижку, Аркадий повесил спортивную куртку на крючок справа от окна, разулся, щёлкнул выключателем и, не оглядываясь по сторонам, прямой наводкой направился на второй этаж, где располагалась спальня бабки, и где, по его мнению, и нужно было искать необходимые ей в больнице вещи.
Какой-то неясный шорох, раздавшийся со стороны кухни, заставил мужчину насторожиться и прислушаться. Однако вокруг всё было тихо, и Аркадий уже было решил, что ему показалось, но внезапно шорох повторился, а следом за ним раздался звук, похожий на топот крохотных ног.
«Крысы? – испуганно подумал мужчина, спускаясь обратно вниз. – Этого ещё не хватало…»
Войдя на кухню, Аркадий привычно потянулся к выключателю, и тут его рука влипла во что-то противное и склизкое. Поднеся руку к лицу, он почувствовал запах вишнёвого варенья. В этот момент сам собой вспыхнул свет, и мужчина оторопел: весь пол был усыпан толстым слоем муки и крупы, а стены измазаны вареньем.
– Какого?..
Договорить он не успел, потому что где-то наверху с жутким грохотом разбилось что-то больше и тяжёлое, а затем послышалось негромкое писклявое хихиканье, от которого у мужчины душа ушла в пятки.
Аркадий никогда не был трусом: он отслужил в армии и много лет работал охранником на овощебазе. Ни темнота, ни грабители его не пугали. А вот неведомая хрень, разрисовывающая стены вареньем с издевательским смехом – очень даже.
Здраво рассудив, что ничего с бабкой не случится без тапочек и халата, Аркадий поспешно ломанулся к двери. И тут же получил по лбу черенком от лопаты, упавшей на него откуда-то сверху.
– Да чтоб вас! – потирая ушибленное место, выругался мужчина и сразу же наступил ногой в горшок с простоквашей, которого ещё секунду назад там не было. Нелепо взмахнув руками, Аркадий не устоял на ногах и с размаха плюхнулся на задницу, пребольно ударившись копчиком об пол, сопроводив это действо потоком нецензурной брани. Вторило ему негромкое подвывание со стороны кухни и короткие, отчётливые стуки сверху. И каким бы нерелигиозным человеком Аркадий ни был, он не смог удержаться и перекрестился.
В памяти всплыл момент из детства: ему лет шесть, и бабушка рассказывает ему про домового.
– Домовой – он хозяин в любом доме, – назидательно говорила она, выставляя в угол за печкой чашку с молоком и блюдце с печеньем. – Он оберегает покой в доме и защищает всех его обитателей. Но если ты не будешь уважать его, он разозлится и накажет тебя.
Когда он пересказал это отцу с матерью, они только рассмеялись и сказали, что всё это глупые сказки и деревенские предрассудки. Поэтому в следующий раз, приехав к бабушке, Аркадий с порога заявил, что ни в какого домового не верит, и что домовой – это выдумка. Анастасия Марковна ничего тогда не ответила на это. Возможно, именно после этих слов и началась их вражда…
– Слышь, домовой, я ведь не со зла, – судорожно сглотнув, проговорил Аркадий, пугливо озираясь по сторонам.– Не хотел тебя обидеть, малой был, родители сказали, тебя – нет, вот, я и поверил.
Со стороны кухни вновь раздался какой-то непонятный шум, словно что-то волокли по полу. Затем наверху повторился стук. И вдруг по лестнице покатился какой-то странный шарообразный предмет, с громким «бум» падающий со ступеньки на ступеньку, когда же он оказался у подножия лестницы, кровь застыла в жилах Аркадия, а в горле застрял крик – это была отрезанная человеческая голова.
На втором этаже вновь раздались быстрые шажки маленьких ножек, и на лестницу выбежало нечто: совсем крохотного роста, тощее, с длинными ручками и ножками, покрытыми короткой тёмной шёрсткой, и головой, украшенной тонкими рожками, между которыми красовался задорный фиолетовый бант. Существо было одето в какие-то странные лохмотья, все перепачканные кровью, равно как и мордочка этого странного создания.
Крохотные глазки-бусинки уставились на Аркадия, и окровавленный рот растянулся в жутком оскале, демонстрируя ряд острых зубов. А стук между тем повторился в очередной раз, и у мужчины вдруг возникло нехорошее подозрение, что там, на втором этаже, есть кто-то ещё. Кто-то, кого ему совершенно не хочется видеть.
– Порядок надо навести, – внезапно перед Аркадием буквально из ниоткуда появился невысокий, – примерно полметра высотой, – крепкий дедок с длинной спутанной бородой и нечесаными седыми волосами, одетый в штаны-шаровары и простую тёмно-серую рубаху навыпуск. – Больно грязно в доме. И мусора полно.
Говорит, а сам не спускает с Аркадия тяжёлого взгляда. И мужчина понимает, вот он, этот самый домовой. И если он, Аркадий, ему сейчас не понравится, то и ему голову отчекрыжат, как и тому бедолаге.
– Давайте, я могу помочь, – каким-то незнакомым, дребезжащим голосом предложил мужчина. – И мусор выкину, и вымою всё.
– Ну, помоги, Аркаш, – ласково-ласково проговорил домовой, при этом зло сверкая глазами. – Сверху начни, со спальни.
Кое-как стянув с ноги горшок с простоквашей, Аркадий с огромным трудом поднялся на ноги и, обойдя по дуге отрубленную голову, принялся мучительно медленно подниматься по лестнице, словно взбирался на Эльбрус.
На втором этаже было темно. Трясущимися как с похмелья руками мужчина нащупал выключатель на стене. Вспыхнул свет, и одновременно с его языка сорвался крик. Посреди комнаты, связанный по рукам и ногам бельевой верёвкой, лежал обезглавленный труп, облачённый в спортивный костюм. А рядом с ним, весь перемазанный кровью, с огромным ножом, торчащим из живота, сидел ещё один паренёк. Тонкая струйка крови вытекала из его рта и капала на некогда белоснежную футболку. Возле ног парня сидело ещё одно существо – точная копия той хрени с рогами, – и время от времени стучало крохотным кулачком с длинными когтями по полу. Когда вспыхнул свет, тварь подняла голову и посмотрела на Аркадия. А затем просто растворилась в воздухе, будто её и не было вовсе.
«Нужно избавиться от тел, – подумал мужчина, на негнущихся ногах подходя к трупам. – И сделать это нужно как можно быстрее».
С бешено колотящимся сердцем он спустился обратно вниз, прошёл на кухню и принялся рыться в ящиках стола.
– Чего ищешь? – раздался вкрадчивый голос. Вздрогнув, Аркадий повернул голову, и увидел того же старичка, теперь сидевшего на подоконнике, беззаботно покачивая ногами вперёд-назад.
– Топорик для разделки мяса, – судорожно сглотнув, объяснил мужчина. – Тела надо расчленить и в лесу закопать.
– Зачем же закапывать? – удивился домовой. – Только продукты зря переводить.
Резво спрыгнув со своего мест, старичок подошёл к Аркадию, который весь напрягся при его приближении, открыл один из ящиков и вручил мужчине требуемое.
– Мусорные мешки в навесном шкафчике, – сообщил домовой, как ни в чём не бывало. – Разделай мясо. Треть спусти в подавал, а оставшееся отнеси в лес на опушку возле старого кладбища – там завсегда найдутся охочие до свежего мясца.
– А меня самого, не того, не сожрут? – опасливо уточнил Аркадий, у которого всё представление об этом мире в одночасье перевернулось с ног на голову.
– Да кому ты там сдался? – отмахнулся домовой. – Тем более, ты с гостинцем. А дарителей есть невежливо – это каждый знает.
Аркадий этого не знал, но спорить не стал. Вернувшись на второй этаж уже вооружённый топориком, он опустился на колени перед телами и принялся избавлять их от одежды, чтобы сподручней было разделывать. К горлу подступила тошнота от мысли о том, что именно он делает. А ведь это он их только раздел! Что же будет, когда придётся резать? Воображение нарисовало жуткую картинку: ярко-алая кровь, хруст костей и вывороченные куски плоти. Желудок скрутило спазмом.
– Не могу, я не могу! – жалобно всхлипнул мужчина, ощущая, как по щекам стекают предательские слёзы. – Пожалуйста, не заставляйте меня это делать!
– Слабак!
– Слабак!
– Слабак!
Многоголосое эхо пробежало по комнате, и изо всех щелей полезли мерзкие рогатые крохи, за несколько секунд заполнившие всю комнату. Они набросились на Аркадия со всех сторон – он пытался отбиваться, отчаянно размахивая топориком, но численный перевес был не на его стороне. Острые зубы впивались в его кожу, выгрызая плоть. Он кричал диким голосом, звал на помощь, но в глуши, в богом забытой деревне его некому было услышать. А через несколько минут крики и вовсе стихли, и дом погрузился в блаженную тишину.
– Ну вот, теперь самому всё убирать, – недовольно проворчал домовой, входя в залитую кровью комнату. – И куда нам столько мяса девать? Мы с лешаком столько точно не съедим…
Анастасию Марковну выписали из больницы через две недели. Сердобольная медсестра подвезла старушку до дома – за две недели к той так ни разу никто и не пришёл, хотя доктор звонил её внуку, и тот вроде как обещал приехать, но так и не приехал. Соседка по палате – такой же божий одуванчик, – одолжила Анастасии Марковне тапочки и халат и с удовольствием делилась гостинцами из дома: фруктами, конфетами и печеньем.
– Спасибо, Катюш, – поблагодарила девушку старушка, выбираясь из машины перед покосившейся калиткой своего дома.
– Не за что, Анастасия Марковна, – отозвалась та, улыбнувшись. – Поправляйтесь.
– Обязательно, – неторопливо семеня к своему крыльцу, мрачно отозвалась старуха.
Она так и не рассказала никому в больнице, что плохо ей стало не просто так, а из-за двух молодчиков, ворвавшихся к ней в дом посреди ночи и требовавших отдать деньги. И она готова была им всё отдать – всё-таки своя голова дороже. Только в этот момент из навесных шкафчиков – а дело происходило на кухне, – на супостатов посыпались жестяные банки с крупами и мукой, а затем в стену влетела банка с вареньем. Перепуганные парни бросились к входной двери, а старушка почувствовала резкую боль в груди и медленно сползла на пол. Последнее, что она видела, прежде чем потерять сознание – невысокий седовласый старичок, склонившийся над ней с обеспокоенным выражением лица.
Поднявшись на крыльцо, Анастасия Марковна обнаружила дверь незапертой. Войдя в сени, она щёлкнула выключателем и с лёгкой опаской заглянула на кухню – та сияла идеальной чистотой.
Нахмурившись, старушка поднялась наверх, в спальню, где в шкафу, под постельным бельём, хранила все ценности: и деньги, и шкатулка с их с дедом обручальными кольцами были на месте.
– Вот и славно, – удовлетворённо кивнула она, спускаясь обратно вниз. Достав из шкафа с посудой блюдце, Анастасия Марковна положила в него несколько шоколадных конфет и печенье, которыми её угостила соседка по палате, и привычно поставила своё нехитрое подношение в угол за печкой. – Спасибо тебе, батюшка, что помог старухе избавиться от злодеев. И в доме вон какую чистоту навёл – аж загляденье.
Негромкое довольное «уху», донёсшееся из пустоты, стало для неё ответом.