Олесь Бузина.
Есть люди, умеющие сочинять фантастические, по своей масштабности, истории. Эти истории настолько привлекательны, что миллионы людей уверовали в их подлинность и теперь пребывают в счастливом заблуждении, что вся их прошлая жизнь – просто сказка. Но есть люди, что пытаются развенчать этот сказочный миф и лишить целый народ главного источника гордости за деяния своих великих предков.
Вот, выкопали, тогда ещё не совсем великие, укры, Чёрное море, о чём поведали миру свидомые историки, а что получили в итоге? Клятые москали исключительно из чувства зависти к величайшему творению прошлого, по своим масштабам превосходящего семи чудесам света, мало того, что не поверили, так ещё и обвинили честных историков в фальсификации и элементарном обмане.
Но нашлись мужественные люди, что не побоялись своей жизнью доказать подлинность этого исторического артефакта.
Итак, давайте посмотрим, что говорил об этом событии самый честный человек на Украине – Олесь Бузина.
«По вечерам я люблю выходить к памятнику Шевченко возле Киевского университета. Это смешное место. И символическое. Может быть, самое смешное и символическое в Украине. Именно тут культ Кобзаря, превратившись в аллегорию Абсурда, достиг пика. До революции сквер, в котором стоит памятник, назывался Николаевским – в честь императора Николая I, а университет носил имя князя Владимира. Всё казалось логичным. Царь, заботясь о благе подданных, учредил в 1834 г. Университет и отдал его под покровительство святого, который крестил Русь и завёл в ней первые школы. В сквере, у фонтана, выкопанного в форме Черного моря, проливы которого мечтал отобрать у турок Николай, резвились дети, вырастая потом в гимназистов и студентов. Резвятся они и теперь».
Итак, по свидетельству одного из самых честных людей Украины, укры действительно выкопали фонтан в виде Чёрного моря.
«Стой лишь разницей, что с 1939 г., согласно очередному гениальному сталинскому плану, всё на километр вокруг, куда ни плюнь, как асфальтом, было залито именем Тараса Шевченко. К Шевченко Олесь Бузина испытывал давнюю «любовь».
Как пишет он сам, взял толстый том воспоминаний о Тарасе, вышедший в советское время и начал читать. Как только начиналось «интересное» место, сразу же шли три точки, означавшие, что тут цензурный пропуск. Олесь отправился в Историческую библиотеку в Печерской Лавре и отксерокопировал все пропущенные моменты по дореволюционным изданиям. Большинство этих запретных текстов были опубликованы в журнале «Киевская старина». И такой, любимый Сталиным и рекомендованный как светило украинской мысли, Тарас, предстал в них живым человеком, то бишь пьяница, гуляка, пресмыкался перед властью имущими, проклинал их потом за своё пресмыкание, шлялся по публичным домам, болел триппером, забирал у своей невесты, подаренные ей тряпки и много чего интересного.
Первые две публикации, в период отпусков политической элиты, прошлись ими не замеченными. Но с третьей публикации, помещение редакции было завалено до самого потолка возмущенными письмами. Даже первый президент Украины Леонид Кравчук озаглавил свой опус» Не под силу карлику сдвинуть великана».
И всё же первая книга Олеси Бузина «Вурдалак Тарас Шевченко» вышла в свет в 2000 г. «Скандал века» - красовалось на его обложке. Националистическая пресса подвалами печатала обращения к президенту и генеральному прокурору. Требовали отдать под суд, распять, растерзать, посадить в тюрьму, изгнать из страны. Через неделю весь тираж был раскуплен. Пятое издание было выпущено на русском языке.
Писателя делают читатели, а не корочки от каких-то бюрократических структур и литературные премии.
Чем же так напугал Бузина националистов печатанием неудобных сведений о Шевченко, которые не пропустила даже советская цензура?
«Кожух на кровати, бардак на столе и… пустой штоф из-под водки» - вот что прежде всего бросилось в глаза поэту Полонскому в меблировке шевченковского жилища. Захаживавший примерно в то же время к Кобзарю художник Микешин отметил ещё шмат сала в завернутой бумаге, валявшийся посреди каких-то коробочек и малороссийских бус. И всё это прямо в обиталище Аполлона и муз – на антресолях Академии художеств. Даже храм искусства Тарас без малейшего стеснения превратил в филиал знакомого ему с детства украинского шинка, чей дух был впитан чуть ли не с молоком матери.
Не хватало только соответствующей компании, не раздражающей чрезмерным аристократизмом. Но за ней всегда можно было сходить в какое-нибудь из самых дешевых питейных заведений, где пиво разносила босая девица, подливая его прямо в бурлящий котёл поэтического вдохновения:
Дивча любе, чернобриве
Несло з льоху пиво.
А я глянув, подивився –
Та аж похилився…
Кому воне пиво носить?
Чому босе ходить?
«Живя в Петербурге, - вспоминает Николай Белозерский, - Шевченко любил посещать трактир возле биржи, в котором собирались матросы с иностранных кораблей. Всегда тихий и кроткий, Шевченко, подвыпивши, приходил в страшно возбужденное состояние, бранил всё, и старое, и новое, и со всего размаха колотил кулаком по столу».
А будущий издатель «Киевской старины» профессор Лебединцев и вообще познакомился с певцом народных страданий при пикантнейших обстоятельствах – когда тот в дымину пьяный валялся под каким-то забором на Подоле.
В молодые годы вместе со своими приятелями-собутыльниками – братьями Закревскими и де Бальменами Шевченко составил целый политическо-алкогольный заговор – «Общество мочемордия», на заседаниях которого председательствовал «его всепьянейшейство» Виктор Закревский. Морду мочили ромом, наливками и крепчайшими травяными настойками, от которых у непривыкшего человека могло просто разорвать голову. Употребление вульгарной сивухи устав общества строго запрещал. В пьяном угаре мечтали о грядущем братстве славянских народов и справедливом социальном переустройстве.
Полиция знала об этом, но посчитала их обыкновенными алкоголиками.
Василий Белозерский предложил такую версию поэтического вдохновения собрата: «Стихи свои Шевченко писал в состоянии опьянения, не имея никаких дерзких замыслов, и в естественном состоянии не сочувствовал тому, что написал под влиянием печального настроения».
До последнего времени образ Тараса Шевченко использовался националистами как боевое «красное» знамя. Портреты Тараса в жупане и в вышиванках, а также цитаты из его творчества использовались с эпохи Грушевского и Петлюры, в советский период украинизации юга России и тем более в новейшие времена. Лишь недавно, и не без помощи Олеся Бузины, Шевченко стали заменять портретами Степана Бандеры и Романа Шухевича. И на то были причины.
Если внимательно почитать труды Шевченко, вы не найдете там призывов к отделению Украины от России. Даже самого термина «украинский народ» нет у Шевченко. Поэзия «Кобзаря» хоть и пропитана ненавистью холопов к панам и москалям, но в ссылку он попал не за крамольные мысли, а за оскорбление императрицы – супруги царствовавшего тогда Николая I, которую он нарисовал в весьма неприглядном виде.
Для украинских политиков и историков, Тарас Шевченко говорил, писал, думал и даже видел сны исключительно на украинской мове. Лингвисты, филологи, публицисты и этнографы середины XIXв. сходились на том, что на Украине разговаривали на малороссийском языке – смеси русских и польских слов. А про украинскую мову никто и не слыхивал. Но архивы показывают, что личный дневник Тарас писал исключительно на русском языке, равно как и письма, прошения, рапорты, которые также выходили из-под пера Шевченко на языке «клятых москалей».
Портреты Тараса Шевченко, на которых он одет «в жупан и каракулевую шапку» уже на протяжении ста лет украшают классы в украинских школах. В сознании украинского народа образ Тараса Григорьевича неразрывно связан с образом «простого мужика из села в вышиванке, в жупане, с обильной растительностью на лице».
Однако на самом деле он был тот ещё щегол и модник, почитателем светских вечеринок и приличного общества. Двадцать семь лет из своей жизни он провёл на территории Российской империи, где был постоянным гостем на балах, банкетах и светских раутах. Когда Тарасу предстояло развлекать гостей чтением своих стихов, он по просьбе знатных персон переодевался в малороссийский костюм. Шевченко «выходил на публику в холопской одежде», читал стихи на непонятном гостям языке, срывал аплодисменты и шквал одобрительных возгласов и после выступления переодевался в обычный костюм.
Украинофилам необходим был мужик в жупане из народа, страдающий за всё украинское и с Украиной в сердце.
«Не просто не нужно, а даже вредно населению Украины знать о чёрной икре, рябчиках, ананасах, французском вине и шампанском, которые не успевали даже перевариваться в желудке борца и страдальца за Украину и украинский народ во время его светской жизни в Петрограде».
Вот потому и понадобилась замена знамени Шевченко на знамена с ликами Бандеры и Шухевича, которые хоть и служили верой и правдой за нацистов другой страны, но те и эти ненавидели и боролись с москалями.Олесь Бузина