Постпенсионный юбилей отмечали по-домашнему скромно, тихо. Юбиляршу одолевали разные мысли, и она ими делилась за столом, изумляя расслабившихся было гостей.
«— А знаете, я ведь не хотела отмечать. Почему? Потому, что нечего: жизнь прожила, а ничего не добилась, не совершила. Зачем всё было?
Всю жизнь работала, да. Старалась быть лучшей. Всегда в командировках. Помню, в них разное случалось... А вот ребёнка своего, его детство, — не помню. Постоянно ведь в разъездах. Крутилась, как могла. А теперь уже давно взрослый сын постоянно снится маленьким, и сны эти такие, сердце обмирает. Просыпаюсь, пытаюсь успокоиться. К чему это — не знаю... »
Притихшие гости начали что-то говорить о работе, но она устало отмахнулась: «Что я заработала-то?»
Муж умер, рано и давно. С сыном они никогда не были особенно близки, теперь — и подавно. Его бабушка воспитывала, как могла. Мне некстати вспомнилось, что во всех детских песенках, в которых пелось о маме, он упрямо, и не в лад, заменял слово «мама» на «бабушка». А когда стали допытываться, кто его этому научил, перестал петь, вообще...
И что осталось? Ничего, что можно было подержать в руках, предъявить. Память о прожитом... Но как жить одной лишь памятью?
... Разошлись рано.