- Дорогая бабуля, а расскажи, как вы с дедушкой познакомились! Сразу, наверное, влюбился он в тебя? Ты же такая красавица была –сколько фотографий твоих сделал – целая пачка дома хранится!
- Сразу, конечно, влюбился. Только фотографировал меня не ваш дедушка. Фотографировал меня Илья.
- Ого! А кто такой Илья?
- Подлейте-ка вина бабуле! Какое застолье без игристого?
- Давай! Рассказывай! – смеемся мы втроем над бабушкой.
- Сами знаете – я всю жизнь в разведке проработала. Там и познакомилась со своим Толечкой. Красивый был очень, старше меня на три года. А на лице - шрам. Когда он в партии появился, все решили, что он забияка и шрам заработал в драке. Но быстро разобрались – стеснительный, робкий, молчаливый – слова не вытянешь. Такой не то, что драться не полезет – он и мухи-то не обидит. А шрам? Собака в детстве покусала.
Замуж я вышла рано, родила вашу мать в девятнадцать. Больше детей не было. Это она мне вас троих кровиночек подарила, а я вот успела только ее одну родить… Застудилась потом сильно – в поле мы тогда работали, в геологической партии. Лес, палатки, условия походные.
Ольге, маме вашей, два года было, когда к нам после Иркутского института приехал работать Илья. Веселый, улыбчивый. Косая сажень в плечах. Да еще и при фотоаппарате. В общем, все девчонки сохли по нему. А влюбился он вот в меня.
Все время мы были втроем – на работе, в поле, на праздниках и вечерах в Геолкоме. И домой часто Илья приходил - просто посидеть, понянчить маленькую Олюшку.
Поэтому и фотографий столько – моих и вашей матери.
- А как же Толечка? Молчал и терпел?
- Как будто деда своего не знаете. Молчал. Он всегда молчал. И не сказать, что терпел – с Ильей они быстро сдружились.
Так и провели мы почти год, и уже практически все окружающие свыклись со сложившейся вокруг нас ситуацией и перестали шептаться. Затихли пересуды. Выплакали все девичьи слезы воздыхательницы Ильи. Но, как говориться, на каждый роток не накинешь платок.
В тот год отряд Толи встал в пятнадцати километрах от базы партии. Я мыла шлихи, вечерами кашеварила, а ночью Толя приезжал на лошади ко мне. Утром вставал, завтракал и возвращался к своему отряду.
В такое вот утро и разразилась буря. Толя еще не успел доесть завтрак, когда в мою палатку вся в слезах прибежала практикантка Люда. Люде едва исполнилось девятнадцать, и несмотря на то, что мы были почти ровесницы, я сразу взяла над ней шефство. Как раз тот случай, когда психологический возраст сильно отличается от физиологического – мне – юной жене и маме нравилось опекать несмышленую девчонку.
Оказалось, что ее неискушенность заметила не только я. Сквозь слезы, Люда поведала нам, что только что у нее с начальником партии Землянским состоялся неприятный разговор. Сально оглядывая ладную фигурку Люды, Землянский сообщил ей, что «с этим делом затягивать нельзя. Часики тикают. И вообще – может и понравиться это дело так, что за уши не оттащишь. Видела мол, к Светлане муж приезжает каждую ночь – не жалко коня гнать – вот какая баба горячая. Боится, наверное, что воздыхатель тут под боком быстренько место его займет».
- Зачем он такие гадости говорит? – выпалила Людка, - и почему именно мне?
А на Толю страшно стало смотреть. Лицо его стало каменным и словно посерело. Он встал и молча вышел из палатки. Мы с Людой вылетели за ним. Я бежала за Толей, заглядывала ему в глаза, цеплялась за рукав и умоляла:
- Толечка! Только не бей его! Только не бей. – а сама думала - как он будет драться? Он ведь никогда никого не бил! Он не умеет! Не может! Что с ним?
Но он словно не слышал. Он шел к Землянскому.
Тот сидел в окружении рабочих и весело смеялся. Даже увидев нас, он не сразу понял, что происходит. А когда заметил заплаканную Людку, семенящую сзади, бежать уже было поздно.
Толик схватил его за грудки, рывком поставил на ноги и несколько раз встряхнул так, что голова Землянского замоталась в стороны.
- Если ты еще раз своим поганым языком посмеешь произнести что-то подобное, или оскорбишь мою жену, я тебя сдам в сумасшедший дом, - с тихой ненавистью процедил Анатолий и брезгливо отшвырнул от себя начальника.
- Иваныч! Я все понял! Я ж не хотел! - кричал вслед Толику Землянский….
Надо ли говорить, что на крики из палаток высыпала вся партия.
Теперь уже заплакала не Люда, а я. Добежав по своей палатки и уткнувшись лицом в спальник, я отчаянно рыдала и думала о том, что жизнь моя сломана навеки!
Минут через десять в палатку кто-то вошел. Обернувшись, я увидела Илью.
- Где Толик? – всхлипывая, спросила я.
- Уехал, - вздохнул Илья и присел рядом.
Я продолжала горько реветь.
- Свет, - тихонько позвал Илья, - тебе надо решить. Так дальше нельзя.
- Что решить? С ума вы все посходили?
- Решить, кого ты выбираешь, с кем остаешься….
- Да ты что? Что тут решать? Я замужем, у меня ребенок. Тут и решать нечего! Никаких поводов думать, что я могу бросить мужа или изменить ему я тебе не давала. Уйди!
Илья вышел из палатки и в этот же день покинул отряд. Его перевели в другую партию, а потом он, по слухам, уехал на три месяца в Украину – к родственникам.
Мы с Землянским доработали полевой сезон, и попросили перевод в другую партию, в которой, впоследствии и отработали более пятнадцати лет.
Началась зима, я сидела в геолого-управлении в лаборатории, когда отворилась дверь, Толик просунул голову и кивком попросил выйти меня за дверь.
- Что случилось? – выпорхнув из лаборатории, я, как всегда, после недолгой разлуки – Толик работал в это время с картографами - бросилась ему на шею.
- Света. Дело такое… Илья приехал.
- Илья? – обрадованно воскликнула я, - где он?
- В бухгалтерии. Чай пьет. Он не один приехал.
- А с кем? – засмеялась я.
- С женой.
Я оторопела. Вот так новость. Илья женился! Медленно идя по коридору к бухгалтерии, я все думала – какая она? Красивая или нет? Похожа на меня? Высокая? Худенькая? Или, наоборот, пампушка?
- Ой, милочка, - только открыв дверь бухгалтерии, сразу услышала я противный голос Хацихи – так между собой мы прозвали супругу главного геолога Хаца Розу, которая трудилась экономистом, - Мы так рады тебя видеть! Смотри, кто к нам приехал!
- Здравствуй, Илья. – Сказала я, и протянула Илье руку.
- А это – Оксаночка! – приобняла за плечи худенькую девушку Роза – жена нашего Илюши! Познакомься, Светочка! – голос Розы стал мерзко- елейным, она вперилась глазищами в мое лицо, торжествующе ожидая моей реакции.
И тут я оценила благородство мужа, который предупредил меня о том, что Илья привез молодую жену.
Конечно, никаких чувств к Илье у меня не было. Но скрыть удивление и оторопь, услышав, что он женился - я бы не смогла.
Не смогла, если бы меня не предупредили.
Но я уже знала об этом.
Поэтому, к глубокому разочарованию Хацихи, я широко улыбнулась и протянула руку Оксане:
- Очень рада встрече! Добро пожаловать!
- Здравствуйте, - по открытому взгляду девушки и ее приветливой улыбке, - я поняла, что свою историю любви ко мне Илья ей не поведал.
Значит. Так тому и быть….
- Вот это лавстори– мы с сестрами притихли, слушая повествование. – Бабулечка, а что же, больше никогда ты не видела Илью?
- Есть у этой истории продолжение. Он нашел меня уже после смерти деда. С женой они развелись, Илья жил с сестрой, в ее квартире.
Он стал часто приезжать в гости на дачу, мы подолгу сидели за столом – обедали или ужинали, вспоминали молодость, геологоразведку, леса, маршруты…. Илья помогал на дачном участке – что-то прибить или вскопать. И я без слов понимала, что ездит он ко мне не просто так, а с прицелом на брак.
- И?
- Что и? Ну что и?
- Снова прогнала?
- Конечно!
- Почему теперь- то?
- Глупые вы, девчонки. В тот день мы с вашей мамой после обеда собирались идти на кладбище к Толечке – прибрать могилку, покрасить оградку. Я подготовила луковицы лилий – посадить у оградки, срезала букет бархатцев – мне всегда казалось, что Толя пах именно этими цветами. Но с утра в гости заявился Илья. Он сидел и сидел, не понимая мои намеки на то, что вот в такой день ему точно надо уйти. Когда за мной приехала Ольга, он вдруг засобирался с нами. На кладбище! К Толе!
И тогда я сказала ему, чтобы он уходил и больше никогда не возвращался.
И он ушел.
И больше не приходил.
- Жестоко ты с ним…
- Не хотела я его видеть. Тем более, когда шла на могилу к Толе. И потом. Ну что смешить людей? В таком возрасте интимные отношения уже и не нужны. Просто стирать, готовить и убирать за этим мужчиной? А если бы я умерла раньше него – чтобы вы делали с ним? Вы и ваша мать? Вам бы пришлось его выгонять, а это подло.
Или до его смерти стирать, готовить и убирать пришлось бы уже моей дочери за незнакомым ему мужчиной? Ну нет.
Вот если бы так рано не умер Толечка от рака! Ведь умирать в 63 – это так рано! Я бы посадила его на божничку и молилась на него, молилась… Самый лучший он был на свете – мой муж!
Всю жизнь как за каменной стеной прожила в любви и согласии. Земля тебе пухом.