Заканчивался второй блок высокодозной химиотерапии. Ева перенесла эту химию лучше, было меньше рвоты, но зато восстанавливалась в это раз дольше. Анализы крови не приходили в норму. Температура переодически поднималась. Как только мы приняли решение, лететь на лечение в Барселону, сразу создали группы в Вотсапе и Вайбере. В Вотсапе нам помогали с документами, с фондами, в общем организационные моменты мы обсуждали там. В Вайбере волонтёры помогали со сбором средств. Если в Вотсапе у нас команда была небольшая, то в Вайбере нас было около 200 человек. Все помогали, кто чем мог, расставлялись кругом благотворительные ящички, расклеивались листовки. Писали посты в интернете о Еве. Я никогда в жизни не сидела так много в телефоне и в компьютере. Времени не было даже покушать, спали тоже очень мало. Так изо дня в день. В Инстаграм выложили все подтверждающие диагноз документы. Вели отчёт по собранным денежкам, в этом нам помогала девочка бухгалтер, чтоб всё было по правилам. Я писала в фонды каждый день, они присылали мне документы, нужно было распечатывать, заполнять их, сканировать и отправлять обратно. Первыми ответили из Германии и Америки и не открывая сбора, сразу перевели на госпиталь денежки, правда немного по 100 тысяч, но мы этому были очень рады. 2 фонда из Пензы нас тоже взяли и стали собирать нам денежку, так потихоньку стали подключаться и наши фонды. В Пензе на телевидении вышел ролик про Еву. Всё шло по плану, не так быстро как хотелось и нужная сумма не набиралась. 10 декабря нам написал депутат г. Щёлково Павел Жуков, а затем позвонил и мы очень долго с ним проговорили, он очень нам помог. Перевёл денежку Еве, помог распространить информацию, подключил других депутатов. Агекян Григор перевёл Еве 100 тысяч, тогда это был первый большой перевод, спасибо большое за это, здоровья ему и всей его семье.
Подошло время для загран. паспортов, нужна была для этого Саша, но как? Она должна была быть рядом с Евой, я заменить её не могла, так как мне тоже нужно было его оформить. Я же должна была полететь на несколько дней. И тут Еву на несколько дней отпускают домой, отдохнуть перед третьим блоком. Снова приехал папа Евы, Евгений. В это раз Ева совсем не ходила, после первого блока, плоховато, но всё же ходила. Она стала совсем другая, с виду обычный ребёнок, только взгляд очень взрослый, я постоянно чувствовала себя виноватой, когда Ева на меня смотрела, мне казалось, что она мысленно спрашивала у меня, Бабушка почему я? Почему ты мне не помогаешь? Почему мне больно, а ты ничего не делаешь? Ужасное чувство! Это чувство не покидало меня на протяжении всего времени, пока Ева боролась с онкологией. Я подумала, может, она не ходит из-за того, что, всё время в больнице Ева сидит или лежит на кровати, поэтому ножки слабеют. Я стала потихоньку разминать ей ножки, водить поддерживая её и к концу дня Ева пошла сама и ей даже это понравилось.
Оставалось несколько дней до вылета. Нужно было за три дня успеть сделать паспорта и у нас было ещё два дня на визы. Паспорта мы заказали, но делались они дольше, не 3 а целых 5 дней. И на предоплату в госпиталь мы тоже не набирали, нужно было 7000 евро, нам не хватало 137000 рублей. Дальше произошло то, о чём вспоминать не хочется.