Это фото было сделано несколько лет назад. Обычный сельский фельдшер в одиночку полчаса боролся за жизнь пострадавшего в ДТП на одной из трасс Челябинской области.
Он умер. Было бы вдвое больше шансов у пострадавшего выжить, если б специалистов было двое?
Когда речь идет о «скорой помощи», всегда фигурирует слово «бригада». Но фельдшер с водителем «скорой» — это не «бригада». Системе нужна реформа, которая гарантирует выезд специалистов, чтобы те, как минимум, успели доставить пациента живым в больницу.
Моя первая смена на «скорой помощи» запомнилась мне на всю жизнь.
Обыкновенный посёлок. Лето. На ЦРБшную скорую помощь поступает вызов о том, что на трассе столкнулись два «ведра на колёсах». Минимум четверо пострадавших.
На вызов отправили две бригады — два фельдшера: я – в одной «буханке», и в другой – коллега.
По приезде я просто был в шоке – машины были раскурочены «в мясо», а на обочине лежали по разным сторонам от трассы окровавленные потерпевшие – трое стонали, периодически проваливаясь в «небытие», четвертый — полутруп. Плюс ещё двое истерящих пострадавших, которые отделались «лёгким испугом», отказавшись от госпитализации.
С чьей-то помощью мы поместили в мой «УАЗик» двух – одного без сознания, второго – оклемавшегося, и настойчиво пытавшегося выяснить, что с его товарищем. Вокруг ор, стоны, крики, мат-перемат, «туда подойди», «этого возьми». В глазах прыгают надписи на ампулах, путаются провода ЭКГ, рассыпаются флаконы.
Это был самый ужасный и напряжённый путь в больницу – 40 минут в душной, скрипящей «таблетке» тянулись часами. Сам едва ли не молился, поглядывая на хрипящего пациента, играя параллельно в игру «уколи физраствор» со вторым пострадавшим.
К счастью, все выжили. Оторванных рук, серьёзных переломов не было. Небеса уберегли.
Я тогда с ужасом думал, а что если б люди пострадали серьёзнее, а я один в «бригаде»? А если бы они все были тяжелые, с переломами основания свода черепа, травматическими ампутациями, кровопотерями и генерализованными ожогами? И еду на вызов я, 20-летний с весом в 51 кг, оранжевым чемоданом, и пожилым водителем.
Большинство из вас медики, поэтому даже не буду расписывать варианты, ведь вы можете смоделировать ситуацию сами.
Я считаю, что допуск в экстренной службе к вызовам бригад с одним фельдшером/врачом – это преступная халатность и расстрельный поступок в условиях военного времени. И тем более это показало куча скандалов с задержками скорой помощи в период пиковых нагрузок из-за пандемии.
Неделю назад, например, станцию скорой помощи города Чита оштрафовали на 150 тыс. рублей, за то, что они к пациенту вместо 20 «положенных» минут, приехали за два часа. И это при том, что в сутки поступало до 600 вызовов на 25-27 бригад.
Об этом нельзя молчать и просто терпеть.
А ведь «терпение» закладывается ещё со студенческой скамьи.
Многие, кто сейчас работает на скорой (особенно фельдшеры), слышали не раз от преподавателей, как это круто быть одному в бригаде. «Будешь царь и бог», поэтому, мол, учись хорошо. Манящий призыв про «царя и бога», на деле камуфлирует взваливание на себя непосильной отвественности.
Я считаю, что на скорой помощи врачей и фельдшеров в нынешнем виде быть не должно.
Вообще, в экстренных условиях разделение на фельдшеров и врачей на «скорой» бессмысленно.
И первый, и второй обязаны сделать всё, чтобы оказать необходимую помощь, и довезти пациента живым до больницы.
Нет на «скорой» чисто фельдшерских и чисто врачебных обязательств, когда речь идёт о спасении жизни.
Врач/фельдшер прилагает все усилия, чтобы купировать экстренные состояния, и для этого оба должны знать алгоритмы (тактику, препараты и т.д.), которые обязательны для всех.
Прав был минздравовский внештатник по скорой помощи Сергей Багненко – врач на скорой теряет навыки.
Да, врач скорой помощи знает десять способов лечения соплей, а фельдшер только два. Кто из них круче? На скорой помощи – не важно, ведь ни тот, ни другой не имеет права назначать лечение.
У врача, как и у фельдшера нет возможности погружаться в лабораторную, инструментальную, лучевую диагностику, наблюдать пациентов в динамике, и дифференцируя патологические состояния, подбирать лекарственную терапию. Этого всего не предусматривает сама суть скорой помощи.
Так что эти два специалиста – равные на этом поле.
Но, конечно, мы не можем взять и выкинуть сейчас разом из системы всех фельдшеров или врачей. Нынешний профессиональный состав скорой помощи уже сложился по объективным причинам, исходя из системных факторов медицинского образования и кадровой политики на местаз.
Я считаю, что скорая помощь должна быть по-настоящему экстренной службой. Возможно, интегрированной в систему МЧС.
Сотрудниками должны быть медики с навыками спасателя, физически выносливые, безупречно владеющие тактикой оказания экстренной и неотложной помощи, в том числе в условиях чрезвычайных ситуаций.
Это спецы, которые постоянно тренируются на симуляторах и фантомах, отрабатывают навыки в условиях боевых учений. А не те, кто слушают полуторачасовое, унылое лекторское чавканье на нынешних «горе-учёбах» раз в несколько лет. К тому же решится проблема дефицита кадров и переработок с перегрузками, ведь таких специалистов не нужно учить по 7-8 лет.
Фельдшеров готовят сейчас за три года.
Современной скорой помощью не должна быть не насквозь больная пенсионерка с поверхностным знанием 6-7 синдромов. Это должно быть универсальное, грамотное подразделение специалистов с одинаковой достойной зарплатой.
Но всё это возможно при одном важном условии — нужно научить население отвечать за своё здоровье и правильно вызывать скорую помощь. Нужно вводить грамотную и жесткую информационную политику, чтобы избавляться от всяких абсурдов по типу вызовов на «насморк», «кошачьи царапины», и «удар мизинцем о тумбочку».
«Скорая» - не такси. Не сервис доставки. Врачи и фельдшеры – не клоуны по вызову. Не груши для битья. Не зрители для вымещения своих понтов а ля «позвоню куда надо».
Реформа «скорой» - это не только деньги, но и кардинальная смена не только имиджа ей самой, но и ментальности всего населения страны.
