Основательница благотворительного фонда «МИЛА 4 АФРИКА», а в прошлом создательница модной империи Мила Ануфриева рассказала, как поборола рак, потеряла все и нашла новую себя в Африке.
Кошкин дом
Все началось в 90-е. Я была маленькой девочкой, которая решила заняться бизнесом, когда все развалилось и выстраивалось заново. Я так хотела сделать что-то свое, что не боялась никого и ничего. Это помогло мне выжить в той ситуации, в которой оказалась вся страна, плюс завоевать уважение и доверие иностранных партнеров.
В 1993 году я привезла в Россию семью Феррагамо — и мы открыли корнер. Тогда люди даже такого слова не знали. В моде были бренды Versace и Chanel, а о Ferragamo никто не слышал. Но этот бутик всех поразил. Вдохновленная этим успехом, я сразу же открыла и корнер Gucci. Тогда всем, как и сейчас, был нужен Gucci.
Моими партнерами были Cristian Dior, Burberry, Ralph Lauren, Fendi и так далее. Я лично знала владельцев брендов и дизайнеров. Со многими мы сих пор продолжаем общаться.
Меня знал весь мир моды, меня приглашали на самые роскошные мероприятия. В России не было ни одного политика, певца или актера, который бы не одевался в моих бутиках. Впрочем, всегда были те, кто хотел забрать мой бизнес, — в итоге так и произошло.
В 2005 году мне поставили диагноз: меланома нервного окончания. И разумеется, мне было совсем не до фешен-индустрии и бутиков. Я отпустила ситуацию. А когда ты перестаешь держать руку на пульсе, тут же налетают стервятники, которые ждут, что ты вот-вот упадешь. Первое время после того, как я узнала о болезни, я была неадекватна, принимала неверные решения, теряла бизнес, переживала…
Было очень сложно: остаться без всего, с диагнозом, преследованиями и оскорблениями. Помню, мой врач-онколог — он кореец, работал в Швейцарии — сказал: «Мила, ты слишком переживаешь за свой бизнес…» Я спросила: «А как иначе?» Тогда он ответил: «Тебе поставили смертельный диагноз. Я тебе сказал, что шанс есть, операция прошла успешно. Еще вчера ты думала, что умрешь, а теперь ты знаешь, что будешь жить. Скажи, а если бы Всевышний спросил, готова ли ты заплатить всем, что у тебя есть, чтобы остаться в живых? Ты бы согласилась? Да? Ну считай, что ты заплатила».
Иногда происходят такие ситуации, которые заставляют задуматься: «А что я делаю неправильно?» После болезни я на многое посмотрела новым взглядом. Многие люди, которые во времена успеха были со мной, ушли. Как в мультфильме «Кошкин дом». Кошка блистала — все зверята были рядом. Потом у нее в доме случился пожар — и гости разбежались, никто не помог.
Рядом оказались только котята, которых кошка прежде не впускала в свой дом. Вот так случилось и со мной — я извинялась перед многими людьми. Потому что именно эти люди поддержали меня в сложный период.
Считаю ли я, что все произошедшее было знаком? Да. Но я не сразу это поняла. Мой случай был уникальным: сначала врачи сказали, что с такой болезнью не живут дольше двух лет. Но пошел третий, четвертый, пятый, шестой год… Я начала жить новой жизнью. Точнее, мне так казалось. Я по-прежнему работала с модными брендами, но переехала Милан: помогала открывать бутики, составляла гардероб для разных высокопоставленных особ.
Однажды Сильвия Фенди создала альтернативную неделю моды для молодых талантов и пригласила меня. Я поехала. График был расписан по минутам: показы, встречи, вечеринки. И вдруг мне звонят и говорят: «Мила, вашу квартиру в Милане сегодня ночью ограбили». Там были остатки прежней роскоши: бешеное количество одежды, обуви, сумок, шуб от Fendi, Burberry. Многие вещи были limited edition.
Я подумала: «Ну вот, опять меня лишают той жизни, к которой я привыкла. То есть это уже второй звонок. Пока мое здоровье в порядке, но это предупреждение: я что-то не то делаю».
Значит, это не моя дорога. Я предназначена для чего-то совершенно другого. Просто много лет я себя не слушала. А в 2006 году мне позвонила одна знакомая, с которой мы дружили в студенчестве. Она вышла замуж за гвинейца и пригласила меня в Гвинею-Бисау. Этот разговор по времени совпал с ограблением. Я подумала: «Это точно знак». Взяла билет и полетела в Африку. Не в Кению, где туристам не показывают, как люди там живут на самом деле, а в настоящую Африку.
Настоящая Африка
В свой первый приезд я провела в Гвинее-Бисау неделю. Это было сложно и страшно. Я каждый день хотела уехать. Все так, как в фильме «Кровавый алмаз». Переполненные аэропорты, бедность, голод в глазах… Неподготовленному человеку трудно на это смотреть.
Но там я впервые увидела детей, которые впоследствии стали моими детьми. Это была американская казарма. Последний день поездки. Я раздала оставшиеся деньги. Конец июня, сезон дождей. И я вижу детей, их было человек сорок, сидящих в воде с комарами. Увидев это, я заплакала от бессилия. А потом сказала им: «Я к вам вернусь». Они не поверили: ну какая-то белая тетенька, как и многие другие, обещает что-то, но, конечно же, никогда не вернется.
Я же поехала в Италию, обратилась к местным комиссионщикам и распродала остатки своего гардероба. За каждую вещь они давали по €20. Разумеется, одежда стоила намного дороже, зато я продала все разом, получив на руки €10 тысяч.
С этими деньгами я вернулась в Гвинею-Бисау. Ездила по деревням, общалась с детьми. В какой-то период я поняла, что мне тут очень хорошо. Я чувствую себя по-другому: улыбаюсь, открываюсь.
При этом то, что творится в Африке, большинству европейцев сложно представить. Есть дети, которых в 5-6 лет отдают замуж. Есть те, кого продают на органы, — трафик детей страшнейший. А еще болезни, жестокое обращение. Всего не перечислить.
Как появился фонд «МИЛА 4 АФРИКА»
На протяжении четырех лет я летала в Африку. Зарабатывала в Европе, раз в два месяца брала неделю отдыха и ехала туда. Так постепенно мы построили дом, школу, закупили кровати для детей. Вначале у нас было 40 подопечных, а сейчас их уже 200. Детей прибавилось в разгар эпидемии коронавируса. Многих нам просто подкидывали.
Я вела инстаграм, но не задумывалась серьезно о его развитии — на это не было времени. Сначала там было 500 подписчиков, потом 1000, 1500… Некоторые люди предлагали отправить деньги для моих подопечных. Я с радостью соглашалась. А в 2018 году открыла фонд. Его название, Mila for Africa, придумала не сама — это было пожелание детей.
Я долго не решалась совсем переехать в Африку, хотя интуитивно понимала, что это мой путь. В прошлом году отправилась в большую поездку, где среди прочих стран посетила Сенегал. Там встретила бамба, президента ассоциации альбиносов. И узнала о настоящей жизни альбиносов в Африке… Тогда я приняла решение посвятить себя полностью этому делу.
Почему фонд помогает альбиносам? Эти люди страдают всю жизнь. Местные необразованные жители дискриминируют их, называют дьяволами, духами колонизаторов. Дети-альбиносы не могут ходить в школы. Они постоянно болеют. Их не считают за людей. Поэтому этой части населения особенно нужна помощь.
При этом африканский народ в целом очень искренний. Они живут очень тяжело, ценят каждый день. Вы бы видели, как они молятся, как работают и недоедают. У них особое отношение к жизни и особая энергетика. В Африке ты начинаешь себя ненавидеть.
Прилетая в Европу, я чувствую, что мы все как зомби. Люди просто не знают или делают вид, что не знают, как на самом деле обстоят дела в мире. Мы просто потребители. И мы потребляем за счет того, что на нас работают дети.
Да-да, на нас работают дети, чтобы мы ели шоколад. На нас работают дети, чтобы мы носили хлопок. Розы, которые продают в Голландии, выращивают дети на плантациях в Кении. А откуда берутся бананы? А какао? В любой крупной индустрии замешан рабский труд. И мы не хотим об этом думать.
Белые люди, приезжающие в Африку, используют ее, черпают идеи и уезжают. Даже у Christian Dior была коллекция Africa, вдохновленная этим континентом. При этом над африканцами веками издевались, порабощали, уничтожали, называли тупыми обезьянами. Оказавшись в Африке, ты видишь, что эти люди до сих пор рабы Европы или США — такое к ним отношение Запада.
Даже я иногда слышу в свой адрес упреки: «Ты просто очередной колонизатор и используешь африканских детей для красивых фотографий». Но я отвечаю: «Стоп, я не колонизатор. Я из России. Мы никогда вас не колонизировали». Именно русские сейчас помогают Африке. Русские со всего мира. А европейцы очень редко это делают.
Нашему фонду перечисляют средства простые люди, которым небезразлично то, что происходит в мире. Однажды писала женщина-пенсионерка, говорила, что в следующем месяце получит пенсию и переведет какую-то сумму фонду. Я ответила ей: «Не надо, мы справляемся». Но она все равно захотела это сделать. Наши люди — те, кто живет не только для себя. Они понимают, что, помогая другим, помогают и себе, своей душе.
Неисчерпаемый ресурс
Я очень счастливый человек. Энергию не надо черпать, она приходит сама. Я иногда сплю по три часа в день, часто нахожусь с раковыми больными. Я в своей жизни столько не была в больницах. Я часами жду, пока закончится химиотерапия, я езжу с врачами по деревням. Жарко. Бывает грязно. Но я приезжаю домой, принимаю душ, если есть возможность, плаваю в океане. Мне нужно несколько часов, чтобы поспать и восстановиться. По утрам чувствую себя отдохнувшей. И ни дня не могу сидеть без дела.
Многое зависит от стиля жизни. По общепринятым стандартам я вообще не отдыхаю. При этом у меня полно энергии — на десятерых хватит.
Так было не всегда. Раньше, если я прилетала куда-то, обязательно болела, лежала, придумывала себе какие-то депрессии. Этого больше нет. Недавно у меня был ночной перелет, и я переживала, что не высплюсь. А потом сказала себе: «Мила, ну не выспишься, и что страшного? Некоторые люди вообще не спят». В африканской деревне есть женщина, которая делает кефир. Она встает в пять утра, берет свои баночки и идет 15 километров в город, чтобы продать их. Если продаст все, то получит €3,5, на которые купит рис и рыбу. И дома будет ужин. А если не продаст, ужина не будет — семья голодная ляжет спать.
И когда ты своими глазами видишь, как живут люди, это сразу спускает с небес на землю. Меня будто холодной водой обливают. Потому что для кого-то возможность дать своему ребенку-альбиносу горячую еду утром и вечером — уже большое счастье.
Из всех сложных жизненных ситуаций я вышла без психологов. Какое-то время занималась йогой, но мне стало казаться, что это очень опасная практика. Потому что йога учит концентрироваться на себе. Современные люди в целом сконцентрированы только на себе и ничего не видят вокруг. Все, кто живет исключительно для себя, глубоко несчастны. И все очень богатые люди глубоко несчастны.
Я тоже была такой. Ну насытилась, и что дальше? Шопинг? Он не приносит никакого морального удовлетворения. Нас всех просто засасывает в эту воронку потребления. Маркетинг последних 30 лет изменил человечество, такого не было раньше. Например, после войны люди выживали, строили, создавали маленький бизнес.
А философия «жить для себя» — обманчива. Увы, но зачастую мы понимаем это слишком поздно. Когда ты делишься, когда помогаешь другому человеку, ты меняешь свою ауру. Ты сам становишься счастливее.
Все то, что случилось со мной, должно было произойти. Мне немного жаль — это могло произойти раньше. Иногда я думаю: «Сколько денег было, как можно было бы их использовать тут, в Африке…» И лучше бы меня не ограбили, а я все продала бы и вложила в фонд. Но что было, то было. Я живу сегодняшним днем и понимаю, что все происходит не просто так.