Архимандрит Феогност (Пушков), который служит в Луганской епархии УПЦ (Украинская Православная Церковь Московского Патриархата), дерзнул осуществить мечту церковных либералов и разрешить проблему перевода Богослужения на понятный русский язык. Священник потрудился и переложил церковно-славянские тексты на доступный всем нам родной язык.
Но вот незадача – церковно-славянский язык певуч и по мнению многих верующих обладает особой сакральностью. А стоит взять синодальный перевод молитв, то не нужно быть музыкантом, чтобы услышать отсутствие в предложениях всякого мелодизма. Опытные прихожане и тем паче послушающиеся на клиросе поймут о чём речь. Далеко ходить не надо. Достаточно пропеть ту же самую молитву Господню, которую все мы поём на Литургии, используя текст синодального перевода. Мягко говоря, эффект будет немузыкальным.
Что же сделал архимандрит Феогност (Пушков). Он не просто перевёл Богослужебные тексты с церковно-славянского языка на доступный русский, но перевёл творчески. Клирик Луганской епархии потрудился интерпретировать текст для удобоваримой мелодичности при, например, возгласах священника или диакона. По мнению автора перевода, прихожанам лучше слышать молитвы на их родном языке. И оно понятно – родной язык, как никакой иной особенным образом ложится на сердце. Сколько не говори «I love you», всё равно душевное состояние русского человека при произнесении «я тебя люблю» словами не передать. И это при том, что всем нам с детского сада известен английский перевод.
В рассуждении на счёт проблемы перевода Богослужения, профессор Московской духовной академии А. И. Осипов говорит, что сложность состоит не только в точном переводе (это, дескать, могут многие), но в переводе поэтическом, чтобы было удобно и приятно пропевать – церковным служащим и слушать – мирянам. До сего дня никто толком не предлагал готовый перевод (насколько мне известно). И это понятно учитывая верное замечание профессора Осипова. И вот, архимандрит Феогност (Пушков) решает эту сложную задачу, посвятив немало времени этому важному труду. Таким образом, архимандрит Феогност решил «осиповскую проблему» совмещения в одном человеке переводчика и поэта, подкреплённого глубокими духовными знаниями и особым молитвенным созерцанием.
Однако, несмотря на кажущуюся очевидность необходимости перевода Богослужения на русский язык, нельзя не рассмотреть и иную точку зрения. А её, извините, придерживаются и весьма авторитетные люди. Так, протодиакон Андрей Кураев в одном из интервью заявил, что обсуждение целесообразности перевода Богослужения с церковно-славянского на русский имеет примерно такую же актуальность, как спор о цвете жалюзи в операционной. Цитата неточная, разумеется, писал по памяти, но смысл именно такой. Дескать, проблематика интерьера в операционной ничтожна в сравнении с общими проблемами (задачами) хирургии.
Андрей Кураев также говорит, что перевод, пусть даже очень качественный и поэтический, не разрешит проблему непонимания Богослужения прихожанами и даже напротив – создаст видимость ясности и понимания, что ещё больше, в конце концов, может запутать мирян. В качестве аргументации Андрей Кураев приводит текст из молитвы перед Причащением Святых Христовых Таин, где говорится о пророке Нафане и царе Давиде. Здесь Кураев абсолютно верно, на мой взгляд, говорит о том, что если человек не читает Священное Писание и не имеет ни малейшего представления ни о царе Давиде и тем паче о пророке Нафане, то независимо от того, на каком языке он слушает текст, он его не поймёт, в том числе независимо от гениальности перевода.
От себя лично скажу, что в данном вопросе становлюсь на сторону отца Андрея. И у меня, как у алтарника, есть конкретные примеры. Я множество раз послушался, оказывая помощь батюшкам в Таинстве Крещения. Кто в курсе, те знают, что в течение Таинства восприемники должны вслух прочитать Символ веры. В нашем храме текст Символа веры распечатан большими буквами на формате А4. С одной стороны – на церковно-славянском языке с соответствующей графикой, на другой – русскими буквами и по-русски. Если я бывал на ста Крещениях, то во всех ста случаях крёстные выбирали читать по-русски. И все эти сто раз (условное число, не считал сколько раз я помогал при Таинстве) не было ни одного, повторюсь, ни одного случая, когда взрослые люди, для которых русский язык является родным, ни то, что не понимают, что они читают, но всегда читают с ошибками и по слогам! При этом все слова, ещё раз подчеркну, написаны на русском языке (не по церковно-славянски кириллицей) и текст даётся восприемникам заранее, то есть у людей есть время подготовиться. Особенно грустно даже не то, что подавляющее большинство восприемников не знают кто такой Понтий Пилат и едва выговаривают его имя (крайний раз его называли Пентием Пилотом). Грустно и не то, что люди в принципе не молятся, так как Символ веры православные христиане читают минимум один раз в день на утреннем правиле. Грустно, что им полагается научить православию крещаемых. И о передаче какого опыта церковной жизни может идти речь, когда эти духовные «учители» абсолютные нули в вопросах элементарного катехизиса.
Это я вот к чему. Никому, случайно не приходила мысль о том, что идея необходимости перевода Богослужения на русский язык так уж сильно нужна прихожанам, верующим, приходящим в храм на Пасху, а также тем, кто готовится принять Крещение? Не преувеличена ли жажда мирян русскоязычным Богослужением? Я лично встречал достаточно людей, кому очень нравится церковно-славянский язык, кто, кстати, видит в нём особую «фишечку» нашей церковной культуры, что ли. И среди них видные исследователи церковно-славянского языка, такие как Андрей Стульцев – автор учебника по церковно-славянскому языку. В то же время мысли о надобности переводить Богослужение я часто слышу либо от вообще неверующих, либо от крещённых людей, но которые так далеки от Богослужения, что сами даже ни разу не причащались и не исповедовались.
Здесь же хочу спросить сторонников перевода, вы правда считаете, что для современного человека, который жаждет активной церковной жизни сложно или даже нереально разобраться с церковно-славянским текстом Литургии (Литургия – самое посещаемое Богослужение)? Сами рассудите. Текста же на самом деле совсем не много. Если в масштабе маленького Служебника, чин Литургии занимает несколько десятков страничек, то в переложении на привычный мирянам формат А4, объём информации для исследования будет ну абсолютно адекватным. Для детального изучения текста даже не требуется высшее образование. Нужно только желание.
Здесь хочу сразу заметить, что я не говорю о переводе тропарей и кондаков, которые архимандрит Феогност (Пушков) также сделал. В данном случае говорю о практически несменяемых текстах Богослужения.
Есть мнение, что церковно-славянский язык способствует разжиганию желания углубленного изучения Священного Писания. И тут уже в качестве живого примера можно привести опыт протоиерея Олега Стеняева, одного из любимых православными христианами экзегета. Он сам говорит, что с раннего детства читал библию на церковно-славянском языке и первоначальное непонимание текста сильно мотивировало его всё глубже и глубже изучать Священное Писание.
Так или иначе, подвижки в части русификации Богослужений, Церковью всё же предпринимаются теми или иными решениями священноначалия. Так, Апостол за Литургией во многих храмах благословляется читать на русском языке, а не на церковно-славянском. И тут я уже скажу, как алтарник. Когда я читаю апостол на русском языке (разумеется, в синодальном переводе), то отсутствие мелодизма и певучести языка, таки создаёт неудобства для чтеца. Таким образом, я очень хорошо понимаю большую значимость труда архимандрита Феогноста (Пушкова), в том числе и для нас, простых пономарей. Очевидно, что данный священник не переводил весь Новый Завет (может и переводил, не знаю точно), а трудился лишь над переводом Служебника. Однако, если инициативы и труды архимандрита Феогноста будут оценены по достоинству, быть может, в близкой перспективе, в наших храмах запоют не только на церковно-славянском языке, но и на русском. С чувством, мелодикой, расстановкой и душой. Храни всех Господь Иисус Христос!