К великому сожалению, в книге "Целина" Брежнева слово "комсомол" упоминается вскользь, кажется, один лишь раз: дежурили-де комсомольские посты на вокзалах, встречали прибывших на целину. Но ведь комсомол был - и это известно из документов! - основной силой, обеспечившей успех в этой грандиозной эпопее, организацией, решавшей практически все- и кадровые, и материально-технические вопросы, связанные с освоением целины.
Меня иногда спрашивают: нужно ли было распахивать казахстанские степи? По целине, особенно Казахстану, однозначного ответа нет. Землю распахали - а урожай получали один раз в пять лет. Еще и технологию не ту применяли. Молотов был отчасти прав, когда говорил: "Я не против освоения целины в принципе, но я за то, чтобы постепенно ее осваивать, не сразу распахивать все тридцать миллионов гектаров, а по пять-семь миллионов в год".
Нас наделили правом контролировать, информировать, докладывать. И мы этим пользовались. Например, массу всяких безобразий выявила вто время группа работников ЦК, выезжавшая во главе с секретарем ЦК комсомола Л.К. Балясной на строительство Красноярской ГЭС. Разговор тогда на Бюро ЦК ВЛКСМ был очень резкий, причем на следующий же день итоги его были не только доложены в Центральном Комитете партии, но и опубликованы в "Комсомольской правде".
Если полистать "Комсомолку" того времени, то можно увидеть, что рубрика "Вопросы к министру" занимала в газетах целые полосы: почему не хватает общежитий на стройке, куда мы послали молодежь; почему квалификацию, разрядность не повышают вовремя; почему заработки низкие и т. д. и т. п. Целые серии "почему"! И министры обязаны были ответить делом.
Мы говорили: мы не биржа труда, и если вы просите молодежь помочь вам, то будьте добры, создайте ей условия.
Если министр продолжал артачиться, заявляя, что это не его дело, ему говорили: "Хорошо, завтра мы отзываем молодежь с вашей стройки, и можете набирать рабочую силу через конторы". Он туда-сюда - и сдавался. А что он мог сделать без молодежи?
Тогда аппарат ЦК ВЛКСМ, секретари обкомов и крайкомов комсомола приучались к солидному решению государственных и хозяйственных вопросов.
Позже, когда я работал в качестве заместителя председателя Совета Министров УССР, я дважды присутствовал на съездах ЛКСМ Украины и поражался, как плохо использовалась трибуна. В присутствии всего Политбюро ЦК Компартии республики, всех министров в отчетных докладах ЦК комсомола не было практически ни одного критического слова в адрес министерств и ведомств!
А дальше стало еще хуже. В годы Горбачева лично меня всегда удивляло, что наши газеты печатали сообщение о пленумах ЦК ВЛКСМ в виде заметочек в двадцать-тридцать строк как о малозначительных мероприятиях! И разве из тех коротеньких "тассовских" информаций что-нибудь разберешь?
Мы же всегда сами подготавливали такие сообщения и от имени ЦК ВЛКСМ просили опубликовать. Отказа никогда не было. По крайней мере было ясно, что обсуждали, кто и как выступал и чем вообще живет комсомол.
Самостоятельность, высокая ответственность комсомола проявились во время проведения Фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году. Никаких правительственных комиссий по его подготовке и проведению тогда не создавали - все решал ЦК ВЛКСМ. Был только оргкомитет во главе с А.Н. Шелепиным, и все министры, которые были нам нужны, являлись по первому требованию. Таков был авторитет комсомола.
Фестиваль мы провели без единого сбоя. Приняли в Москве почти 30 000 иностранцев, в одночасье подняв "железный занавес". Хотите создавать дискуссионный клуб? Пожалуйста! Хотите встречаться с молодежью, создавать культурные центры и центры по связи? Пожалуйста!
Все секретари обкомов, крайкомов комсомола были распределены по делегациям. Я был тогда вторым секретарем ЦК и каждую ночь собирал их в ЦК ВЛКСМ для доклада о событиях дня и планирования мероприятий на следующий день. Не обходилось и без мелких неприятностей. Например, докладывают, что у одного иностранца пропал фотоаппарат, у другого - куртка. Завтра же вернуть! Если не можете найти, надо купить, но вернуть! А случаев таких было, к сожалению, немало.
Большую помощь в обеспечении успешного проведения фестивальных мероприятий оказывали так называемые "прикрепленные". Это были представители советской молодежи в каждой делегации, которые организовывали экскурсии, обеспечивали транспорт, следили за соблюдением плана мероприятий по фестивалю, то есть были настоящими шефами делегаций.
После фестиваля все эти "прикрепленные" были приглашены делегациями в свои страны как люди, помогавшие им на фестивале. В Египте и Алжире их принимали даже президенты страны.
Еще до фестиваля мы развернули среди молодежи кампанию по изготовлению подарков для делегаций - наборы инструментов, парфюмерии, косметики, трикотажа и т. д. Все это делалось в неурочное время и из сэкономленных материалов, без затраты государственных средств.
Фестиваль начался с движения участников от ВДНХ. Далее на открытых грузовиках по Садовому кольцу к Лужникам, где собралось Политбюро. Встречать участников фестиваля вышла вся Москва. Началось подлинное братание! Движение застопорилось!
Мы бросились на стадион докладывать Н.С. Хрущеву, что опаздываем. Узнав, в чем дело, он сказал: "Вы за нас не беспокойтесь. Подождем. Только передайте по радио и телевидению, что открытие задерживается в связи с тем, что москвичи очень тепло встречают делегатов на улицах".
На час, если не больше, отодвинули, открытие фестиваля.
На фестиваль кроме приглашенных приехало много разного люда: фарцовщики, "ночные бабочки" и прочие. Мы пустили слух, что "бабочек" этих ловят и стригут наголо. "Бабочки" исчезли.
Много энергии в организацию фестивалей вкладывал секретарь ЦК ВЛКСМ С. Романовский, которого мы в шутку называли "министром иностранных дел комсомола". Он объездил весь мир. Я же оставался в Москве, обеспечивая тылы, то есть снабжение. Приходилось очень часто встречаться с творческими коллективами. Однажды мне с Шелепиным довелось "одевать" хор им. Пятницкого. Мы увидели их старые "задрипанные" сарафаны и добились, чтобы им дали красивые расшитые платья, платки.
По нашему настоянию главному постановщику всех фестивалей И.М. Туманову (Туманишвили) присвоили звание народного артиста СССР. На фестивалях в Берлине и в Праге он был главным режиссером. Оформлял и олимпийские игры, концерты и пр. Туманов был знаток музыки, танцев, театра.
В Большом театре комсомолу помогали знаменитые балерины Ольга Лепешинская, которая была там в свое время секретарем комсомольской организации, и Раиса Стручкова, впоследствии ставшая главным редактором журнала "Советский балет".
Комсомольские организации очень нужны были тогда в творческих коллективах, особенно молодежных. Комсомол воспитывал молодых, продвигал их, например при помощи фестивалей. Та же Майя Плисецкая была уже на первом фестивале в Праге. Она, Владимир Васильев, Екатерина Максимова, Ксения Рябинкина, Раиса Стручкова своей известностью на первых порах во многом обязаны комсомолу.
Иногда мы выступали инициаторами присвоения артистам званий, наград, представляя в Министерство культуры соответствующие бумаги. Как, например, появился театр "Современник"? Ведь это комсомол поддержал О. Ефремова в его начинаниях!
Мы активно подключали к работе представителей Национальных республик- и не только "верхушку", но и рядовой инструкторский состав. Некоторых наших работников побаивались даже секретари обкомов - настолько высок был их деловой, профессиональный уровень. Росла действительно высокопрофессиональная смена руководителей. Но для некоторых высокопоставленных чиновников это было не в радость.
Например, работал у нас заведующим отделом Отар Давыдович Гоцеридзе. Его назначили заместителем заведующего Оргбюро ЦК КПСС по Закавказью. Так Мжеванадзе его побаивался как конкурента, которого могут сделать первым секретарем. Он его всячески отодвигал: добился упразднения Оргбюро, сославшись на то, что решение национальных вопросов там протекает без осложнений. Такие органы были не только в Закавказье, айв Средней Азии и Прибалтике. В Прибалтике Оргбюро тоже продержалось совсем недолго.
С упразднением Оргбюро Гоцеридзе остался без работы. Мжеванадзе стал быстро пристраивать его в совнархоз, к управлению мясо-молочной промышленностью, к которой Гоцеридзе никакого отношения не имел. Я в то время уже работал в КГБ.
Отар Гоцеридзе позвонил мне и просил помочь. А у меня начальник управления оперативной техники, доктор наук, все просился уйти - не хотел погоны надевать. Я предложил этот пост Гоцеридзе и, получив его согласие, доложил о кандидатуре Брежневу. После некоторой проволочки Отара утвердили на Политбюро. Правда, потом, через какое-то время, Брежнев, кивая на Гоцеридзе, упрекал меня: мол, я подбираю в КГБ "своих людей".
После моей отставки из КГБ Гоцеридзе недолго проработал там. Позже его перевели начальником сводного отдела в Госплан СССР.
При Брежневе многих ребят, которые с нами работали, убирали. Вплоть до того, что нет-нет да и спрашивали:
- А когда ты в комсомоле работал? При Шелепине и Семичастном или после?
В зависимости от ответа и решался вопрос о назначении.
Другой пример. Муртазаев из Узбекистана - схватывавший все на лету, ориентировавшийся в любых обстоятельствах человек. Его побаивался даже Рашидов. Когда Муртазае-ва назначили первым секретарем горкома партии в Ташкенте, Рашидов сделал все, чтобы его дискредитировать.
В Белоруссии высокие партийные посты занимали бывшие комсомольские лидеры: П.М. Машеров, М.В. Зимянин, К.Т. Мазуров. В Азербайджане хорошо работал талантливый организатор Каримов.
В комсомоле было много прекрасных людей. Карьеристов же, людей случайных - единицы.