Найти тему

Довезем! Он сказал – довезем!

Довезем! Он сказал – довезем! Значит, у них есть машина, значит…

Обрадованный до глубины души, Лешка вслед за бородачом выбрался

из оврага… Мдаа… Машиныто не было. Были лошади.

– Так ты русский, мил человек? – обернулся бородач.

– Русский. Меня Алексей зовут.

– А из каких мест будешь?

– Мценский.

– Ага, литовец, значит.

Господи, да что же это, Мценск – Литва, что ли?

– Я Федор, – усмехнулся незнакомец. – А то – Мишка с Терентием. –

Он кивнул на парней. – Вот с Терентием на одной лошади и поедешь,

только держись крепче.

– Спасибо.

– Тебе, Алексий, зачем к морюто?

– Да… там… Там лагерь у нас, палаточный.

Федор ничего больше не сказал, лишь махнул рукой – поехали.

Лешка взгромоздился на лошадь со второй попытки, уселся, крепко

обхватив руками Терентия. Тот натянул поводья и легонько стегнул лошадь

плетью. Сначала ехали шагом, но потом перешли на рысь. И Лешкино

сердце вдруг замерло от восторга – впечатление было такое, словно бы он

летел на мотоцикле, на заднем сиденье, со скоростью километров сто

пятьдесят – и здорово, и страшно, и от тебя ничего не зависит. И неудобно

на лошадито. Ну, да лучше уж плохо ехать, чем хорошо идти. И Федор этот,

и парни, можно сказать, производили вполне приличное впечатление.

Говорили порусски – правда, мало – не отказались подвезти, не

набрасывались, не хватали, не заламывали руки. Значит, не бандиты –

точно.

Они выросли точно изпод земли – разноцветные шатры и палатки,

вернее, крытые плотной тканью повозки. Вокруг расстилалась степь, рядом

с повозками и шатрами паслись стреноженные кони, остро пахло навозом,

какойто похлебкой и только что выпеченным хлебом. Лешка почувствовал,

как во рту загустела слюна.

Они спешились около высокого шатра. Суетившиеся вокруг повозок

люди – в смешных сапогах и рубахах – не обратили на Лешку почти

никакого внимания, лишь поклонились спешившемуся Федору.

– Накормите, – бросив поводья подбежавшему мальчишке, Федор

кивнул на Лешку. – Поедет с нами в первой телеге. До моря.

– Э… Федор, – несмело позвал юноша. – А где же всетаки море?

– До моря день пути, – прищурился тот. – А ты думал – ближе?

– Даа, – Лешка улыбнулся. – Далеко ж я зашел. А скажите…

– Не спрашивай пока ничего, – покачал головой Федор. – Лучше кушай

– скоро в дорогу.

Один из сидевших рядом с небольшим костерком мужичков жестом

подозвал Лешку и, когда парень подошел, протянул ему миску какогото

варева, похожего на жидкую овсяную кашу с мясом и пахучим маслом.

Впрочем, варево оказалось вкусным. Лешка съел аж две миски – настолько

оголодал, – после чего заулыбавшийся мужичок откудато притащил

большую деревянную кружку:

– Пей, друже!

Друже! Ну, точно – казаки!

Поблагодарив, Лешка принялся с наслаждением пить. Чуть не

захлебнулся – уж больно вкусное оказалось питье, чемто походило на вино,

но слабенькое. А может, это и было вино, просто сильно разбавленное

холодной водою?

Пока Лешка ел, казаки споро свернули свои шатры и уселись на

лошадей или в телеги. Ничего себе казаки! Какойто цыганский табор. А

может, это и вправду – цыгане. Да нет, не похожи вроде бы. Юноша

покрутил головой – в основном все тут были белобрысыми,

светлобородыми, чернявых попадалось мало.

– Пора, – сзади неслышно подошел Федор. – Вон телега, – он махнул

рукой. – Поедешь с Саидой. Там и переоденешься.

– Спасибо, но…

Лешка хотел бы сказать, что он вовсе не нуждается ни в каком

переодевании – и так хорошо, даже более чем, по этакойто жаре. Ну,

шорты, конечно, рваные. Так и что с того? Наоборот, еще и лучше –

прохладнее. Да и модно.

Федор его не слушал, ушел, громко распоряжаясь отъездом – видать,

он был тут за главного. Пожав плечами, юноша отдал кружку

подбежавшему мужичку – жаль, не познакомились, не поговорили – и

быстро вскочил в отъезжающую телегу – крытый фургон, груженный

какимито тюками и бочками, запряженный рогатыми медлительными

волами.

Волами правила темноволосая девушка лет двадцатидвадцати пяти,

тоненькая, смуглая, с приятным лицом и темными несколько раскосыми

глазами.

– Вы – Саида? – Лешка растянул губы в улыбке.

– Саида, – девушка тоже улыбнулась и кивнула кудато назад. – Там, на

тюках, порты и рубаха. Одень.

Лешка пожал плечами:

– Да мне и так хорошо. Впрочем, если настаиваете…

Одежонка оказалась такой же чудной, как и у всех прочих – широкие

сверху и сужающиеся книзу штаны и просторная рубаха из грубой,

похожей на стираную джинсовку ткани. А в общем, ничего, довольно

удобно.

Переодевшись, Лешка уселся впереди, рядом с девушкой. Уж чточто, а

с девчонкамито он болтать умел, к тому же, кажется, Саида была здесь

единственной, кто одевался обычно – короткие светлозеленые брюки и

расшитый блестящими чешуйками топик, между прочим, недешевый,

Лешка както видал подобный на одной девчонке в дискотеке. Юноша

скосил глаза, присмотрелся. Вообще, неплохо прикинута эта Саида –

золотые серьги, кольца, цепочка, на ногах – какието кожаные плетеные

башмачки, судя по всему – очень дорогие, – Лешка даже знал, как они

называются – эксклюзивные! Интересно, кто она Федору? Жена?

Любовница?

– А почему вы на машинах не ездите? Выпендриваетесь? Или – просто

так путешествуете, на лошадях? Вообщето, да – прикольно.

– Прикольно, – повернув голову, Саида заулыбалась и несколько раз

повторила: – Прикольно. Прикольно. Прикольно!

– А мы куда едем?

– Увидишь, – Саида говорила безо всякого акцента.

– Вы – русская?

– Мы? Хм… Я – татарка.

Лешка сконфузился:

– Нет, вы не подумайте, я не с той мыслью спросил, что, мол, русские

– самыесамые, татары тоже хорошие, вот у меня друг татарин, Рашид,

фельдшер… А вы какую музыку слушаете? Наверное, попсу? А я вот рок

люблю. Ну, там, «Ария», «Король и Шут», «Наив». Вам «Ария» нравится?

– Музыку я люблю, – засмеялась Саида. – А говоришь ты смешно: все

«вы» да «вы». Я ведь тут одна.

– Ну, неудобно сразу на «ты». Я думаю, сперва получше познакомиться

надо. Вы где живете?

– На Москве. Вместе с Федором.

– А Федор кто? Ну, вообщето, я вижу, что человек не бедный.

– Конечно, не бедный. Купец!

Лешка усмехнулся:

– Да я так и понял. А вы… ой, ты… ему жена? Тьфуты, опять ерунду

сморозил… Какая, в принципе, разница?

– Нет, не жена, – Саида ничуть не обиделась. – Можно сказать,

служанка.

– Ага, – понятливо кивнул Лешка. – Значит, Федор – новый русский. А

вы… то есть ты – его менеджер, так?

– Не очень понятно ты говоришь, – заметила девушка. – Самто откуда?

– Изпод Мценска.

– Ого! – Саида вскинула глаза. – Говорят, Сигизмунд Кейстутович,

князь ваш, лют зело?

Не выдержав, Лешка покрутил пальцем у виска:

– Во! Надоели уже со своим князем! Ты еще литовцем меня обзови.

– Не нравится?

– Кому же понравится?

– Тогда проситесь под руку Василия Васильевича, московского князя!

– Кого?!

– А, – Саида кивнула. – Так ты, наверное, Шемяке больше веришь?

– Слушай, – взмолился Лешка. – Может, хватит, а? Давай лучше о

музыке поговорим, а? Тебе кто больше нравится, Кипелов или Беркут? Ну,

в смысле, не как мужчина… Что смотришь? Не знаешь, кто такой? Эх ты,

темнота! А еще в Москве живешь. От «Фабрики» что ли фанатеешь? Ужас!

– Я скоморохов люблю.

– «Скоморохи»? Чтото не припомню такую группу. Из новых,

наверное, или, наоборот, из старых. Саида, а мы сейчас куда едем?

– Куда надо. Ты уже спрашивал.

– К морю, значит?

– Ну да, к морю.

– Слушай, а ты бы не могла с Федором перетереть насчет меня? Ну,

типа деньжат занять на билет? Ну, хоть до Воронежа, а уж там доберусь.

Сама же говоришь, он богат, это твой Федор.

– Да уж, не беден, – Саида внезапно нахмурилась. – Федор – не мой, у

него есть жена.

Ах, вот оно, значит, как!

– Что ж, бывает.