Популярен анекдот про «нового русского», который пришел в ювелирный и выбирает себе золотой крест – да побольше. Смотрит на распятие с Иисусом и спрашивает у продавца:
- А у вас есть такой же, только без гимнаста?
***
Паша из параллельной группы появился на пороге нашей аудитории 3-01 с кипой каких-то бумажек и бросил клич:
- Есть желающие подзаработать?
Бумажки – это были анкеты. Компания «Пикра» проводила маркетинговое исследование. Предстояло произвести опрос по выборке: пройтись по конкретным указанным заранее адресам (эти адреса – обязательное условие) и заполнить анкеты, опрашивая респондента, какие напитки в принципе он предпочитает пить. Причем именно опрашивать, а не отдать бумажки, а потом забрать…За анкету обещали сколько-то денег. «Что ж», - подумал я, - «Мне не впервой, опыт есть. Вроде получалось неплохо!» На все – двое суток.
Весна 1994-го. Резко вдруг как-то стало очень тепло, ручьи по черному потрескавшемуся асфальту стекают в отверстия грязных толстых решеток у кривого-косого бордюра… Из ларька по дороге звучит Кай Метов, «Позишн намбер ван: отдыхаю - сам»… Моя территория сегодня – это улица Конституции СССР.
Звоню в одну дверь: открывают. Впускать и «опрашиваться» по всем правилам категорически не хотят. Понимаю: людям некогда. Сам бы тоже, скорее всего не согласился. Предлагают:
- А вы нам отдайте, мы заполним, и завтра отдадим!
Вопреки инструкции – соглашаюсь. Лучше, чем ничего.
В следующей квартире – та же история. Кто-то вообще отказался, разговаривать, а кто-то взял бумажки, чтоб я отстал поскорей, так проще. Я был удивлен контрасту по сравнению с моим прошлогодним опытом подобной ходьбы. Либо люди так изменились, либо тема сейчас неинтересная. Либо выборка мешает.. Лишь в одной квартире ко мне отнеслись с пониманием: одна женщина лет 40-ка, по всему видимо, бизнес-леди, сказала, что очень хорошо понимает важность маркетинговых исследований, поэтому пригласила меня в квартиру и ответила на все вопросы анкеты, а я старательно расставил «галочки» в соответствующие места. Спасибо ей, но я таким образом много не заработаю. Вообще ничего не заработаю.
На следующий день пришел забирать розданные ранее анкеты. Мне открывают дверь.
- Анкета? Какая… А, эта… Я забыла. Ничего не заполнила. Заберите.
И так почти везде. А где не вернули пустую бумажку – там просто дверь не открыли. Лузер – вот я кто, бесплатно два дня ерундой занимался.
Сегодня, в XXI веке – я бы вообще, наверное, в чужой подъезд не попал.
***
Время идет, и я потихонечку (пока - потихонечку) замечаю, что идет оно все быстрей и быстрей. К сорока годам, вообще от этого наблюдения будет крышку сносить. Грустно и забавно одновременно. Такое ощущение, что летишь на машине времени – только в одну сторону. Не открою Америки, если скажу что пока тебе 4 года, каждый год – это четверть жизни, когда тебе 20 – уже одна двадцатая, в сорок – одна сороковая, что пролетает торпедой. У меня, например, в голове запечатлелось так, будто с 1992 года по 1998 прошло в десять раз больше событий, чем с 2000-го по 2020-й…
…Отец переехал из большого светлого офиса на 12-м этаже издательской высотки – в офис поменьше: с одним окном, на этаже аж 10-м. Газета «Биржевые вести» еще выходит.
Курс доллара к лету достиг почти двух тысяч. Ну, или чуть меньше, наверное.
Время пролетело незаметно. Лето в самом разгаре.
***
7 июля 1994 в день Ивана Купалы, когда дети и подростки посередь уличной жары, в царстве раскаленного на солнце железа, пыльного серого бетона и асфальта поливают друга из бутылок, ведер и брызгалок – у меня в жизни имела место важнейшая судьбоносная веха. Отец по очередной моей просьбе устроил меня в «Рио-Пресс» учиться на дизайнера-полиграфиста. Там уже год как работал Матвей. «Матвеев сэнсей», уже упоминавшийся рок-н-ролльного вида худощавый низкорослый татарин в джинсе и «казачах» – им оказался знаменитый в городе дизайнер Ренат Садыков. Здесь же, в дальнем углу офиса за самым крайнем компьютером под самыми-самыми жалюзи - сидел уже известный мне и вам Олег Фролов, с которым как-то выпивали летом 93-го года. Оказалось что Фролов не штатный работник конторы, а скромный бизнесмен, арендующий у Левичева рабочее место по дружбе и за символическую плату. Он как я уже упоминал, редактор газеты «О!», и один из двух ее соучредителей. Про второго учредителя расскажу потом – он значительно позже появится, года через два. Газета «О!» сейчас (в 94-м) по финансово-организационным причинам временно не выходит, зато выпускается ее приложение – на 32 страницах А4-го формата – «Ежедневный Гороскоп». Финансовым директором и бухгалтером «Рио-пресс» работала жена Левичева – Лариса. Был еще в конторе заместитель директора, он же сисадмин – Александр Сафонов, а также печатник, он же водитель – Валера, пожилой мужичок работавший на шелкографском (или шелкографическом?) и термо-печатном станках. Гордостью фирмы был свежеприобретенный в кредит «Ксерокс-Маджестик». Очень дорогой, один из первых в городе представителей парка цифровых печатных машин промышленной линейки. Говорят, на запуске машины присутствовали все.
- О! – спрашивает кто-то, - а вот эти валы зачем?
- Наверное, носки, отжимать! Зачем же еще?!
И всем смешно и каждому весело. Покупка нового станка – всегда немножко праздник. Не только для хозяина, но и для наемных работников. «Не так ли?» - спрашиваю я сейчас, из 20-х годов XXI века.
У меня не было постоянной зарплаты, я, я и не требовал, ибо входя в положение директора (я же сам на управленца учился?) понимал, что ему пока не за что мне платить. Я же ученик? Ученик. Типа, «на практике». Значит, я как бы трачу его деньги его ресурсы, меня же учат. В виде денег получал только те копейки, что перепадали от заказов со стороны старших товарищей: Рената и Матвея.
Я приходил к обеду и торчал допоздна, рабочий день здесь ненормированный мы пахали артельно, на результат. Не скажу, что я напрягался – серьезных дел мне не поручали, я же, повторюсь, был на подхвате... Большой текст набрать, логотип по «скану» обрисовать какой-нибудь… Но времени уходило предостаточно. Я видел, как вкалывали старшие товарищи, порою сутки не выходили с работы, я не преувеличиваю. Да, не космические корабли мы производили, а всего лишь бумажки краской закрашенные – но разве это так важно? Важно отдавать себя работе целиком! Ведь работа – превыше всего! Мы ведь не «колхозники», не «голытьба какая-то там» которая «умеет только на печи лежать, бухать и раскулачивать»? Желание не быть похожим на «голытьбу» - то была очень мощная сила, что несла нас вперед, это же сладкий пряник, и кнут не нужен. Я не представлял себе – что в новых реалиях можно по-другому! «Это ж не совок!» – думал я. Это «там», мол, «халява была», а здесь – «работать надо». «Тут не место шариковскому «отнятиподелить». Кто говорит, что, мол, у нашего поколения «совковый менталитет» и типа нам «все должны» – плюньте тому в либеральную харю. Мы начали трудовую деятельность в 90-е и нам из каждого утюга вдалбливали: «Никто вам ничего не должен! Здесь вам не совок!» Вдалбливали и словами, и практикой жизни. Сейчас думаю, что я счастлив бы был, будь у меня настоящий «совковый» менталитет.
Но, вернемся в 94-й. Да: и работа была интересная, что скрывать. Если бы мы сортировали апельсины – вряд ли я бы застревал допоздна, даже с учетом грандиозной перспективы – стать впоследствии великим сортировщиком цитрусов.
(Продолжение следует)
Рекомендуется чтение всех частей подряд, начиная с 1-го выпуска. Первый выпуск ЗДЕСЬ.