Портрет

– И на что же ты надеялся? – Не скрывая издевки, спросил Эльф, сидевший под гербом с изображением древесного листа и разделенной на четыре части монеты.

За окном виднелась желтая полоска крепостной стены. Расписанный диковинными узорами потолок уходил высоко вверх, оттуда свисала роскошная люстра.
– В моей профессии не надеются, в ней рассчитывают, – испещренные шрамами губы Готварга растянулись в улыбке.
– И на что же ты рассчитывал? – Переспросил Эльф, постукивая пальцами по крышке блестящего стола, украшенного резьбой.
– Гоблины в этом мире рассчитывают только на удачу, – плечи Готварга слегка двинулись под добротным светло-коричневым пальто. Такую одежду могли позволить себе далеко не все в городке, где богатство рядом с бедностью смотрится, как миниатюрный самородок в огромном свинарнике. Руки гоблина потянулись к шее, чтобы поправить красный платок, прикрывавший воротник белой рубашки с золотыми пуговицами. Всем своим видом он показывал, что в этой комнате ему нечего бояться.
– Хватит ломать комедию! – прикрикнул Эльф, теряя терпение. Правитель встал из-за стола и зашагал по красиво обставленной комнате, из которой открывался вид на весь город четырех рас – оплот торговли и мира. По крайней мере, таким его считали те, кто жил в центре, а не под сочащимися сыростью арками акведуков.
– Мне кажется, единственная комедия состоит в том, что ты – полуэльф с именем Эльф, – усмехнулся Готварг.
– Знаешь, – заговорил Эльф после небольшой паузы, – пусть ты и выхватил правду из вихря витающих по этому городу слухов, но тебя все равно ждет виселица.
– Она ждет меня с пятнадцати лет, – ответил Готварг, поправляя синеватые волосы, которых уже коснулась седина, слегка высветлившая виски.
– Наверняка не в этом городе, – сухо отозвался Эльф.
– Мой отец бы вздернул тебя при первой возможности.
– И все-таки я жив, а твой отец – не очень, – спокойно парировал гоблин.
– Ты прав, – согласился Эльф, сделав над собой усилие, – и за что же тебе хотели подарить пеньковый ошейник?
– Хмм… – Задумался Готварг.

***

Желтая пыльная стена, выложенная из потрескавшегося от старости песчаника, отбрасывала длинную тень на уставший вечерний город. Старый город. Богатый город. Грязный город.

Молодой гоблин кинул последний взгляд на опускавшееся за стену солнце и, ловко перебирая худыми руками, скользнул с крыши небольшой башни по тонкой водосточной трубе. Из труб крематориев вырывался черный, как смола, дым. Они работали постоянно. Кого там жгли, было непонятно. Последние лучи ласкали красные крыши домов и золотистые шпили храмов. В центре города высилась главная башня. Со всех сторон к ней тянулись полоски акведуков. Готварг мягко приземлился на красноватую плитку мостовой, подняв облака пыли вокруг рваных сапог.

Хотелось есть. Петляя по переулкам, гоблин направился в сторону рынка. Вскоре покосившиеся дома с битыми стеклами и ободранными досками вместо дверей сменились мраморными лестницами и белокаменными колоннадами, украшенными причудливыми узорами и скульптурами. Пройдя мимо очередного роскошного дома, гоблин в лохмотьях оказался на рынке. В глаза ему тут же бросился прилавок, на котором лежали аппетитные фиолетовые фрукты размером с раскрытую ладонь. За прилавком никого не было. Готварг огляделся и, проходя мимо столешницы, ловко ухватил одну из этих диковинок, тут же спрятав ее под просторный пыльный плащ.

Белые зубы вонзились в поблескивавшую фиолетовую кожуру. На зеленые губы брызнул синий сок. В одном из окон, выходивших в грязный переулок из прилегавших к нему домов, вскрикнула кошка. Это что-то эльфийское, – подумал Готварг. Огрызок упал на землю, окрасив в синий лежавшие рядом помои. Гоблин вышел из переулка и направился в сторону высокого акведука, терявшегося в повисшей над городом дымке.

– Стой, – услышал он звонкий женский голос. Готварг оглянулся. Позади стояла высокая девушка в белом шелковом плаще.
– Вот черт, – пробормотал он себе под нос и рванул было в ближайший переулок, но плечо тут же пронзила острая боль.
– Ты взял то, что тебе не принадлежит, – с укором сказала эльфийка, связав гоблину руки.
– Вытащи нож, ты, длинноухая…
– Мало того, что вор, так еще и грубиян, – прервала его эльфийка, резко вытащив из плеча легкий серебристый кинжал.
– Ну и чего ты кричишь? Сам же попросил.
– И что… Что дальше? – спросил Готварг.
– Это не мне решать.
– А кому?
– Скоро узнаешь, идем.
– Черт бы побрал вас – длинноухих, – выругался гоблин еще не сломавшимся голосом. Эльфийка лишь грустно усмехнулась.

– Ты еще спрашиваешь, что с ним делать?! – рявкнул эльф в пошитом золотом зеленом плаще, так, что Готваргу показалось, будто дрогнули и сейчас упадут увешанные картинами белые стены дорогой гостиницы.
– Выдать его Эльфу, и пусть его вешают. Воры – это не наше дело. Откуда только берутся такие наглецы.
– Из пыльных переулков и грязных таверн, – огрызнулся Готварг.
– Молчать! – Крикнул эльф.
– Хочешь есть – прислуживай, как это положено твоей расе. Расе, проигравшей войну.
– Я в той войне не воевал, иначе…
– Иначе лежал бы в земле, – усмехнулся эльф.
– Лина, зачем ты вообще притащила его сюда? Отдай его страже и все. Делать мне нечего, только разбираться со всякими оборванными гоблинами, – поморщился Эльф.
– Не злись, Клер. Мальчик просто хотел есть, – ответила девушка, поймавшая Готварга.
– Подошел бы и попросил. Надо было отрубить ему руку на месте, но теперь пусть разбирается стража. Уведи его.
– Клер, значит? – спросил Гоблин.
– Для тебя Клерэйл, – ответил эльф в зеленом, презрительно фыркнув.
– Я запомнил тебя, – оскалился Готварг.
– Буду рад увидеть тебя на виселице. Прощай.

В душной городской тюрьме гоблина приняли тепло, сломав ему лишь коник правого уха. Пообещали мягкую веревку и душистое мыло. Через несколько дней вновь появилась Лина.
– Мальчик, – мягко окликнула его она.
– А мне тут сказали, что одного эльфа не видят дважды, – заговорил Готварг, поднявшись с пыльного пола.
– Я сегодня уезжаю в Цитадель…
– А я сегодня вечером иду на виселицу, – усмехнулся гоблин.
– Поход отменяется, я забираю тебя с собой. В наших тюрьмах к гоблинам относятся хуже, но убивают их реже.
– С чего вдруг такая милость? – удивился Готварг, вцепившись заостренными ногтями в прутья.
– Ты еще можешь исправиться. Я это вижу, – с надеждой ответила эльфийка, уже отпирая дверь золотым ключом, смотревшимся до нелепости изящно на фоне грубой каленой решетки.
– Пройдем через катакомбы, никто не должен знать, что я была тут.
– Это… Спасибо, что ли… – Пробормотал гоблин, потрепав себя по синим волосам.

***

– Так за что же? – Прервал его раздумья Эльф, вновь теряя терпение. Готварг вновь стоял под золотой люстрой, увешанной хрусталем, который отбрасывал яркие отсветы на уходившие вверх каскады потолка.
– По ошибке, – пожал плечами гоблин.
– Скорее всего, за что-то мелкое. Но ты точно полжизни мотался по тюрьмам.
– Нет.
– Не ври, перед смертью это ни к чему, – сказал Эльф, встав из-за дубового стола и подойдя к окну башни.
– Да, ты прав, – спокойно заговорил Готварг после небольшой паузы, – перед смертью это ни к чему. Перед смертью все честны. Я был всего в двух тюрьмах.
– Надо же! Обычно вы там полжизни гниете. Небось в нашей тебе досталось, а?
– Нет, гораздо больше мне досталось в эльфийской…

***

Через несколько месяцев пути по полуразрушенной дороге Лина, Готварг и еще несколько эльфов оказались у подножия Белых гор. Прямо из сияющего на солнце утеса, будто изящный росчерк летящей над заснеженной равниной стрелы, устремилась ввысь черная башня, вершина которой терялась за облаками. Гоблину показалось, что свет тонул в черных стенах этой громады.

Горы сливались с лесом белых деревьев, в кронах которых резвились такие же белые зверушки.
– Красиво тут, – сказал Готварг Лине. Они редко говорили, а если разговоры и случались, то другие эльфы косо поглядывали на свою спутницу.
– Тут все пропитано ядом. Укус вон той белки, – указала эльфийка на ветку ближайшего дерева, – убьет тебя через пару часов, если не вырезать отраву вместе с плотью. Раньше все здесь было черным, как эта башня, но тогда это был мертвый край, никому не нравится темнота.
– А теперь?
– А теперь это место процветает: все живое тянется к свету, но тут свет имеет привычку лакомиться всем, что до него дотронется, – грустно ответила Лина.
– Веди его к Шпилю сама, – сухо сказал эльф, сидевший на козлах.

– Мы еще увидимся? – с надеждой спросил Готварг, когда стены тюрьмы с шипением разошлись в стороны. Все эти несколько месяцев эльфийка заботилась о нем. Иногда гоблину даже казалось, что у него появилась мать. Мать, которой у него никогда не было.
– Надеюсь, что да, – улыбнулась она, – иди сюда.
Он почувствовал теплые, мягкие объятья высокой девушки.
– Ты можешь стать лучше, я верю. Вот, ты уже плачешь, – добродушно засмеялась она, подхватив изящным пальцем слезу, скатившуюся по зеленой щеке мальчика.
– Если ты плачешь, значит, все еще можешь чувствовать, а это самое важное на пути к исправлению. Если будешь вести себя достойно, то тебя скоро отпустят.
– Спасибо тебе за все, – сказал гоблин и, пересилив свое желание навсегда остаться в теплых объятьях, шагнул в темный проем.
– Прощай, – услышал он голос, донесшийся из-за сомкнувшейся стены.
Гоблин упал на колени и обхватил зеленую голову руками.
– Вставай, крыса зеленая, – услышал он грубый голос из темноты, будем тебя посвящать.

Через пару часов издевательств и побоев Готварга втолкнули в пропахшую помоями камеру. На ушах и на краю левой брови у него висели серьги из белого метала. Кожа вокруг них была обуглена. Но кольца не были продеты в заранее проколотые отверстия. Их только что вплавили в кожу, вдоволь насладившись криками гоблина, местные палачи. Две в ушах, одна над бровью – знак мелкой кражи.
– Приветствую вновьприбывшего, – сказал человек, сидевший возле окна. Остальные заключенные спали.
– Привет, – простонал Готварг.
– Тебе сейчас не сладко, но, поверь, тут бывает хуже, – сказал человек, встряхнув засохшим костяком правой руки, торчавшим прямо из живой плоти.
– Я воровал у эльфов оружие и продавал его людям, – усмехнулся он.
– Меня, кстати, Лемм зовут, а тебя, мальчик?
– Готварг. Меня скоро отпустят.
Лемм рассмеялся.
– Отсюда не отпускают, разве что вперед ногами, или продают в рабство. Но меня, например, никто не купит и не заплатит выкуп, а гоблинов-рабов и без тебя хватает. Тем более у тебя теперь метка вора.

***

– Врешь! Ты не мог сбежать из тюрьмы моего народа. Это невозможно!
– Но я все же здесь, – в желтоватых глазах Готварга вспыхнул хищный огонек.

***

За несколько лет Лемм познакомил Готварга со всеми влиятельными людьми и нелюдьми в Шпиле. Несколько раз его навещала Лина, она приносила ему хорошую еду и рассказывала о том, что происходило снаружи. Эльфийка приходила вначале весны и под конец осени. Но однажды настала зима. Закончилась. Минуло лето. Опали листья. Белый лес оброс сугробами, а Её все не было.

– Не грусти, мальчик, – сказал Лемм, кутаясь в одеяло и затыкая ватой окно, разившее холодом, – последнее, что ты должен делать в местах, вроде этого, – это падать духом.
– Если к концу весны она не придет, то я сбегу отсюда, чего бы мне это не стоило!
– Сильно сказано, малец, но мы это уже слышали, – отозвался огромный орк, сидевший на верхней койке. В его руку была намертво вплавлена золотая цепь. Работорговец.
– А если сбегу? – Не унимался Готварг.
– Если сбежишь из Шпиля, то любое криминальное подполье примет тебя и не выдаст ни за какую цену. Таких гениев берегут и ценят дороже жизней целых армий.
– Бездна, забери это все! – заорал вдруг Лемм. В камеру ворвалась огромная горная ворона, разметав вату, тщательно укладывавшуюся несколько часов.
– Ужин! – пронзительно закричал красный гоблин, сидевший возле двери, и метнул небольшой камень прямо в глаз вороне. Черное тело тут же обмякло на пыльном холодном полу.
– Таких, как этот стрелок тоже ценят, – улыбнулся Лемм, – жаль, что он попался.
– Что это, – пробормотал Готварг, – приглядевшись к лапе ворона.
– Записка, – раздраженно ответил Лемм, – прочитай, может, это послание страже, и там что-нибудь интересное.
– Они ее продали… – Опустошенно пробормотал Готварг , оторвав взгляд от пожелтевшей сырой бумаги.
– Эльфы не продают своих.
– Они отправили ее и еще нескольких девушек султану в Город Куполов, чтобы избежать войны, – простонал Гоблин.
– Разумно, – отозвался Лемм
– Что же тут разумного?! Это бесчестно – продавать своих! – закричал Готварг.
– Эльфы не переживут войны с султанами. Это не подлость, это политика.
– А разве есть разница?!
– Для нас – нет, для снобов, которые верят в свою безгрешность, – да. Чем больше кто-то орет о своей чистоте, доброте и святости – тем большая он свинья.
– Ты чертовски прав, – прорычал орк. Знавал я одного святошу…
Готварг не стал слушать дальше, он протянул руку к уже выпотрошенной вороньей туше, оторвал от нее лапы и сунул их в карман.

Белый камень разлетался под ударами кирки. Готварг вкладывал в каждый удар всю свою боль и все отчаяние. Надзиратель скомандовал отдых. Послышалось шуршание сотен тел, падавших прямо на белый камень. От ядовитой пыли, витавшей в шахте, кружилась голова.
– Говорят, эльфы… – услышал Готварг какое-то бормотание. Гоблин прислушался.
– Эльфам больше нельзя колдовать.
– Да ну?
– Очередной ультиматум султанов. Эльфы прекращают колдовать вне лесов, иначе, мол, ничего кроме лесов не оставят.
– И что же теперь?
– А ничего, продолжим смотреть за этими. Скоро лето, возьму отпуск, уеду на острова…
Надзиратели в устрашающих масках, защищавших дыхание от ядовитой каменной пыли, удалились к другим заключенным. Готварг подобрал большой булыжник и сунул его себе в стоптанный башмак так, что нога тут же заныла от боли. Но камень видно не было.

– Больше не могут колдовать, говоришь… – пробормотал Лемм.
– Что ж, теперь в этой тюрьме тебя могут только заколоть, пристрелить, запытать до смерти, забить окованными железом сапогами, завалить в подземелье… Мне продолжать?
– Но не взять живым, как раньше, – возразил Готварг, тренируясь кидать камни в щель между стеной и одной из коек. Получалось довольно метко.
– Для свободного духа и тюрьма не заточение, – ответил Лемм.
– Я выберусь отсюда.
– Буду рад, если это так, мальчик… Буду рад.

Этой же ночью Готварг достал из сапога белый камень и начал точить его о прилегавшую к койке стену. Воздух наполнился едкой пылью. Все в камере поняли, что происходит, но никто не издал ни звука. На скрежет вошел стражник. Молодой гоблин маленьким камушком выцарапывал ругательства на полу.

Раз в месяц в тюрьме устраивались гладиаторские бои на потеху стражникам. На усыпанной острым белым камнем арене выбивали друг из друга душу огромные орки с длинными косами. Волосы проигравших отрезались и вплетались победителям.
– Эй, громила, – с вызовом сказал Готварг огромному Орку с косой до самых пят.
– Чего тебе, малый?
– Я заберу твои волосы!
Стражники насторожились, намечалось что-то интересное. Избиение было для них самым интересным из того, что тут происходило. Орк разразился хохотом, извергнув брызг слюней прямо в лицо Готваргу.
– Я чемпион арены, – прорычал он, – подумай дважды, твоих волос разве что на пучок хва… – орк замолчал, получив звонкую пощечину от гоблина, казавшегося крошечным рядом с ним.
Надзиратели загоготали.
– Ты за это ответишь, щенок! – Закричал орк.
– На арене, – сухо оборвал его Готварг.

Полностью голые они стояли на белых острых камнях. В воздухе витал запах ядовитой пыли. Сверху на них уставились сотни глаз. Прозвучал охотничий рожок.
– Тебе конец! – заорал орк и ринулся вперед.
Зеленая громадина была уже совсем близко. Готварг перекатился по камням, почувствовав как они режут худую спину, подхватил острый белый булыжник и вонзил его прямо промеж ног нападавшему. Орк взвыл и упал на колени позади гоблина.
– Прости, дружище, так надо, – прошептал Готварг и вонзил еще один камень прямо в голову своего врага. Арена тут же стала красной.

***

– То есть ты хочешь сказать, что после этого тебя отпустили, – прервал рассказ Эльф.
– Нет, – ответил, гоблин, почесав синюю бородку, мне пришлось повозиться, чтобы получить амнистию.

***

– Это порочный круг, парень, – сказал орк-работорговец, увидев у Готварга косу, – тебя будут выгонять на арену каждый месяц, пока ты не умрешь.
– Через месяц меня тут уже не будет, – ответил гоблин.

Через пару недель умер гоблин, научивший Готварга метать камни. Его тело пару дней пролежало в камере, потом за ним пришли стражники, изрубили его и вынесли по частям. Так никто не мог спрятаться в останках.

– Мне нужно попасть в одиночную камеру, сказал Готварг Лемму.
– Что ты задумал?
– Бежать.
– Как? Не пойми меня неправильно, я верю, что у тебя получится, но тебе нужен четкий план.
– Он есть, – соврал Готварг, – не беспокойся.
– Если окажешься на воле, – вздохнув, заговорил Лемм после небольшой паузы, то отправляйся в Город Куполов, там найди любого из тех, о ком тут слышал. После этого места тебе все будут рады, даже купят новости отсюда.
– Хорошо.
– И не связывайся с эльфами. Никогда. Та эльфийка – просто исключение. Другие совсем не такие, для них ты – грязное создание, и они никогда не поверят в обратное.
– А теперь собирайся, через час я отправлю тебя в карцер.
– Я готов.
– Вот оно что… Ну, прощай, – с этими словами Лемм пожал ему руку и вдруг, отстранившись, ударил себе по носу так, что из того брызнула кровь.
– Стража! – завопил он не своим голосом, – Гоблин взбесился, он нас всех тут перебьет! Помогите!
На крик ворвались двое стражников, схватили Готварга и вытащили из камеры.

– Отсидишься тут, – сухо сказал один из надзирателей, бросив гоблина в камеру, сплошь усеянную белокаменными шипами, – это научит тебя правильному поведению, мусор.
Готварг огляделся. В двери было небольшое отверстие, чтобы надевать на заключенного наручники и не бояться сопротивления. Сесть, не уколовшись о белый камень, было невозможно, но над железной дверью был небольшой острый выступ, где вполне мог устоять ребенок.

Гоблин отвязал от своих волос вплетенную в них косу, вытащил из нее выточенный из камня нож и достал из-за щек пару вороньих лапок. Несколько минут и вороньи лапки вместе с косой превратились в небольшой метательный крюк. Выждав момент, когда охранник прошел мимо карцера, Готварг метнул крюк чуть выше выступа так, что тот уцепился за одну из щелей в неровной стене. Мгновение и стопы гоблина уже чувствовали остроту выступа. Ему тут же вспомнился белый булыжник в сапоге и жгучая боль от ядовитого камня. Благо, подошва выдержала.

Через несколько часов, когда Готварг уже собирался спуститься и дать отдых затекшим ногам, дверь открылась.
– Где он, черт возьми, – удивился охранник, заходя в камеру и оглядываясь.
Готварг прыгнул.
Каменный нож вошел прямо в темя охраннику. Второй охранник оторопело уставился на обмякшего товарища и тут же получил удар ножом в глаз.

Переодевшись в форму одного из стражников и спрятав трупы в белый карцер, гоблин подобрал их копья и плащи и направился вверх по одной из лестниц. Через полчаса он добрался до странной формы двери, сделанной под наклоном. С трудом отворив ее, Готварг понял, почему тюрьма зовется Шпилем. У башни не было смотровой площадки. Она увенчивалась острой, как наконечник копья, изогнутой вершиной, разрезавшей облака и глотавшей свет ночных звезд.

Гоблин скрепил копья веревкой из орочьих волос и натянул на получившуюся крестовину два плаща так, что получилось что-то похожее на парашюты, которые продавали гномы на одном из городских рынков.
– Ну, попробуем, – пробормотал он, взявшись за крестовину, и шагнул в темноту.

Облако сразу же сделало его одежду мокрой. Закружилась голова. Когда дымка рассеялась, Готварг увидел, что горы остались позади. Он летел на юг, к Городу Куполов. Повезло.
Опустился гоблин совсем недалеко от пустыни, в засохших лесах. Он угодил прямо в одно из деревьев, чуть не оставшись без глаз. Вдобавок ко всему, руки затекли от холода и постоянного напряжения.

***

– Из-за этого я чуть не сломал ноги, когда спускался с дерева. Отделался вывихом. С тех пор я ничего не делаю без плана.
– И, тем не менее, через пару часов тебя повесят. Прислушайся.
Из окон доносились крики глашатаев: «Через час будет казнен главный преступник этого города. Господин Эльф Второй призывает всех собраться на площади…»
– Всякое бывает, – ответил гоблин, отряхивая пальто, – пыльно тут у тебя, однако.

***

– Пыльно тут у тебя, однако, – сказал Лемм, войдя в комнату и окинув взглядом песчаные стены, маленький светильник под потолком и стол, заваленный оружием. В небольшое окно пробивались жгучие лучи пустынного солнца.
– Это город пыли. Пыли и песка, – пробасил Готварг в ответ. – Ты как тут оказался?
– Надзиратели – люди, а любого человека можно купить, – пожал плечами Лемм.
– Вот это ты себе приделал железку, – восхищенно оскалил белые клыки Готварг, увидев золотой шип на руке у друга.
– Да, полезная вещь, между прочим, – он демонстративно ткнул острием в стол, – но с бабами не очень удобно, – улыбнулся человек.
– Пойдем, выпьем чего-нибудь. Я достаточно дышал пылью в Шпиле.

Они сидели в баре возле одного из разбросанных по городу искусственных оазисов и пили холодное вино, привезенное с другого континента.
– Редкостное поило, – поморщился Лемм после очередной кружки, – от бокалов он наотрез отказался, – налей еще.
– Гномий эль намного лучше этой дорогой заправки для салатов, – отозвался гоблин, вытерев рот шелковым рукавом.
– Да, это поило однозначно не стоит своих денег.
– Ничего в этом городе не стоит своих денег, даже жизнь.
– Ты прав, давай за этот город.
– Давай.
– Кстати, о жизнях, – наклонился Лемм к гоблину, – есть одно дельце.
– Я завязал, – замотал головой Готварг, – у меня достаточно денег, за последние восемь лет я много раз воевал за Купала, к тому же меня и без того тут все уважают.
– Вот как? Ну, что сказать, жаль…
– А что за дело? – вдруг спросил гоблин.
– Так, небольшая вылазка за границу
– Разве что в последний раз… А зачем?
– Украдем кое-что и вернемся, работа не пыльная, по сравнению с зачисткой границ.
– Ну… Почему бы нет.

***

– И что же было в пустынном городе?
– Скука. Десяток лет работы наемником, потом один друг из Шпиля…
– Как?! – воскликнул он.
– Как вы от туда сбегаете?! – Воскликнул Эльф, обращаясь к изящным стенам.
– Позвал выкрасть на другом континенте один редкий артефакт. Выкрасть-то мы выкрали, но друг погиб, а я… – Готварг провел ладонью над испещренным шрамами и морщинами лицом, – мне в жизни столько не прилетало.
– И что потом? Давай, рассказывай, я хочу, чтобы ты вспомнил всю свою никчемную жизнь перед смертью.
– Друг мертв, дело чуть не провалено, работы не было. Я пил, пока не потерял последние кровные. И тогда решил вернуться сюда, – гоблин улыбнулся.

***

Крепостные ворота высоких желтых стен разошлись в стороны, впуская караван внутрь торгового города. Готварг тут же почувствовал запах дома. Воняло дохлятиной.

Очутившись в городе, гоблин тут же направился к главной башне, высившейся над красными крышами домов и арками акведуков, несших живительную влагу над районами, где от жажды умирали люди и нелюди. О приезде Готварга все были предупреждены заранее. Все, кто не сидел под гербом листа и четвертованной монеты. Они тут же подбросили известному наемнику, беглецу из эльфийской тюрьмы, опасную работенку.

Гоблин вошел в башню через кухонный дворик. Никто даже не спросил, кто он и зачем пришел. Поднявшись на самый верх, Готварг увидел двух стражников.
– Эй, ты еще кто? – окликнул его один из них.
– Простите, уважаемые, я, похоже, не туда повернул, – рассыпался он в извинениях.
– Пес с ним, брат, это кто-то из прислуги.
– Да, по его лохмотьям это действительно так.
– Так и есть господа, так и есть, – лепетал Готварг, пятясь назад. Оказавшись на площадке ниже, он достал из своей разваливающейся, пропахшей спиртом сумки маску, как у надзирателей в Шпиле и склянку с зеленоватым порошком. Послышался звон. Два мягких удара о пол башни. Готварг надел маску и поднялся к спавшим мертвым сном охранникам.

– Гоблин?! Какого дьявола ты тут забыл?! – воскликнул седой эльф, сидевший за столом под золотым гербом.
– Эльф Первый, от имени этого города вы приговорены к смерти.
– Это какая-то шутка? Я же просил этих дураков никого не пускать…
– Заткнись.
– Что ты сказал?! Как смеешь ты, мерзкий гоблин…
– Я сказал тебе заткнуться, – прервал его Готварг, метнув нож так, что тот воткнулся вплотную возле толстой шеи Эльфа.
– Выходи на балкон. Давай, живо-живо, у меня нет времени с тобой возиться, мне уже надоел твой гонор.
– Я эльф! Мы победили в войне! Ты не имеешь права, – запричитал правитель, пятясь к балкону.
– Никогда не поздно взять реванш, – сказал Готварг, приблизившись к Эльфу.
– Прыгай.
– Что?
– Прыгай, если не хочешь, чтобы я вскрыл тебе живот так, что ты будешь жить еще два часа в страшных муках. Я могу это сделать. И могу в таком виде вывести тебя на площадь. Вот это будет зрелище, а? – усмехнулся гоблин.
– Но за что? Пожалуйста, не надо. У меня есть деньги, у меня есть дочери, есть связи – бери, что хочешь, только не трогай меня, прошу, – взмолился правитель.
– Как же ты мне надоел. Смерть королям, – с этими словами гоблин толкнул Эльфа вниз.
В воздух взметнулась стая голубей, сидевших на парапете башни.

***

– И чем же ты занялся тут? К слову, мой отец еще был жив, когда ты вернулся?
– Нет, к сожалению нет.
– Да, он бы не допустил присутствия в городе таких как ты. У него была железная хватка. Настоящий правитель.
– О мертвых только хорошо, – хрипло рассмеялся Готварг, – но, я уверен, скулил он перед смертью больше любого гоблина.
– Не смей оскорблять его! – Потерял терпение Эльф.
– Стража, стража, где вас носит, черт возьми, на эшафот его!
Никто не откликнулся.
– Погодите, ваше высочество, не кипятитесь, я же просто наемник. Да и стража твоя не торопится. Похоже, мне опять везет.
– Ты спросил, чем я занялся, – продолжил гоблин после небольшой паузы, – я занялся воровством эльфиек. Мне подкинули немного денег и…

***

Свет далеких звезд отражался от прекрасных белых деревьев. Шорох леса. Переговоры цикад. Лязг оружия. Крики. Всполохи факелов.
– Что, не узнаешь меня? – Рассмеялся Готварг в лицо привязанному к белому дереву эльфу.
– Этот собачий взгляд мне знаком, – огрызнулся Клерэйл, – ты должен был сдохнуть на виселице, мелкий воришка.
– Сколько же в вас пафоса, – улыбнулся Готварг, через свежий, сочащийся кровью рубец на нижней губе блеснул испачканный кровью клык, – но рубишься ты знатно, хоть и редкостный подлец.
– Я – подлец? Да как ты смеешь, грязное животное? Будь это честный бой…
– Отвяжите его, – приказал Готварг. Пара гоблинов тут же бросили связанных эльфиек на землю и направились выполнять приказ.
– Вот тебе меч, а я буду безоружным, посмотрим, как ты отстоишь свои слова. А заодно и продажу Лины.
– Ты ничего не понимаешь! – взревел эльф и сделал резкий выпад. Готварг ловко увернулся, схватил Клерлэйла за локоть и резким движением сломал противнику руку. Раздался крик.
– Да, да, политика, – пробормотал гоблин, держа эльфа за плечи, – мне это неинтересно. Она была мне как мать, а ты ее продал, – с этими словами Готварг резко ударил Клерлэйла лбом в нос.
– Как ты смеешь, – проскулил он, корчась на земле.
– Может, еще скажешь, что это нечестно, или, что вы войну выиграли? – усмехнулся гоблин.
– Что вы там хотели со мной сделать? Повесить? Ребята, вздерните-ка его прямо над дорогой.
– Жаль, что нам нельзя колдовать, а то бы…
– А то бы все было совсем уж честно, – рассмеялся гоблин.
– Хорошо, что хоть с кем-то ушастые чтят договоры.
– Что будет с моими подопечными? – спросил эльф, указывая на лежавших на белой траве девушек.
– В рабство. Вы же своих продаете, придется терпеть конкуренцию, – улыбнулся Готварг.
Натянувшись, звякнула веревка. Посыпались белые листья. Гордый эльф занял место грязного гоблина. Над лесом взошла луна.

***

– Продажа эльфиек… Это уже совсем край, – пробормотал Эльф.
– Стража! Он во всем сознался, на эшафот его!
На крик вошли двое закованных в доспехи громил с секирами на плечах.
– Подожди, владыка, ты же еще не дослушал мою историю! – взмолился гоблин.
– Ладно, продолжай, – самодовольно промурлыкал Эльф, – вы можете тоже послушать, – обратился он к стражникам.
– Через рынки живого товара я познакомился со многими влиятельными людьми в этом городе…
– А потом тебя поймали на торговле моими подданными – жителями этого прекрасного города, города торговли, города четырех рас, и…
– Не спеши, все не так просто.
– Стража, взять его, расскажет по дороге! – надменно засмеялся Эльф. Воины не пошевельнулись.
– Я сказал, взять его! – закричал Эльф.
– Видишь ли, ты не дослушал историю.
– Какого дьявола?.. – пробормотал молодой правитель.
– Те, с кем я познакомился… Они сразу поняли, что я не из гоблинов-рабов. Я из гоблинов-работорговцев.
– К чему ты это? – насторожился Эльф.
– Ты ведь заметил, что городской совет вчера так и не собрался? – ухмыльнулся Готварг.
– Откуда ты знаешь?..
– Я продал всех твоих министров, начальников, придворных и всю знать за море. Кстати, начальника охраны у тебя теперь тоже нет, а значит и эти люди не совсем твои. И не совсем люди. Больше твоя семейка не будет терроризировать мой город. Прислушайся, – рассмеялся Гоблин.
«Через час будет казнен главный преступник этого города. Господин Эльф Второй призывает всех собраться на площади…» – все также доносилось из окон.
– Глашатаи… Главный преступник – я?! – взвизгнул Эльф.
– А как же? Народ уже жаждет зрелища. Увести его.

Автор: Григорий Кузнецов

Источник: http://litclubbs.ru/writers/1855-portret.html

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

#фэнтези #эльф #гоблин #преступник #портрет