Часть 35
Дождь, который грозился нагрянуть весь день, наконец-то хлынул. Сразу весь, без всякого разбега. Про такие говорят: «Как из ведра».
Орт, не торопясь, поставил закопчённую кастрюльку, по всей видимости служившую ему чайником, на керамическое покрытие печки. Он всё делал так плавно и вкусно, что Соне казалось, будто она смотрит кино в замедленном темпе. Жизнь здесь текла как-то совсем по-другому. Другое время. Другое измерение.
Комнатка мастера Орта одновременно служила ему мастерской. Весь её центр занимал большой стол, заваленный деревянными заготовками, инструментами для резьбы: какими-то ножичками разнообразной формы и величины, лопатками с выгнутыми под прямым углом ручками, наждачными шкурками разной степени потёртости.
Полки высились над тугими старинными сундуками, прибитые к закопчённым многолетней выслугой стенам без всякой геометрии и логики. Такое ощущение, словно хозяин в случае необходимости просто брал и закреплял полку на первое попавшееся свободное место. Пахло свежей стружкой, которая была рассыпана и на столе, и около стола, и под столом.
Соня смотрела и судорожно вспоминала, где она видел подобное. Стойкое ощущение «дежа-вю»: ей знакомы эти полки, на которых громоздились всевозможные статуэтки-фигурки. Где же… Где она это уже видела?
— Почему этот ваш Чоп вдруг ожил и принялся бегать по полям? — спросил Гринат, равнодушно скользя взглядом по мастерской. Это оказался именно тот вопрос, который его волновал. Выяснения всех прочих «художеств» он оставил на потом, сосредоточившись на главном.
В отличие от Сони, которая мыслила сразу в нескольких, часто совершенно противоположных направлениях, Гринат концентрировался на одной цели и бил в неё всеми возможными способами.
-- А ты, если бы засиделся, не захотел бы кости поразмять?
Кастрюлька начинала закипать, вода в ней пошла пузыриками, и Орт, дождавшись первого «булька», всыпал в варево горсть какой-то травы.
Гринат покосился на статуэтку Чопа и его лошади. Фигурку Орт поставил на рабочий стол, и она совершенно невинной безделушкой скромно выглядывала из кучки деревянной пыли.
— Я бы — да, — сказал Гринат. — А вот как он может…
— Да, не-е-е, — медленно протянул Орт. — Не бойся. Не убегёт он. Я ж спину не докрасил. Остановился. Вот и всё тут. Сам же видишь. Я всегда закон соблюдаю.
Часть варева из разбушевавшейся кастрюльки выплеснулась на раскалённое покрытие, и комнату заполонил душистый, пряный запах.
— От, ты ж, — Орт большой, прожжённой в нескольких местах рукавицей снял кастрюльку с печки.
Он аккуратно сгрёб с широкого подоконника обрывки бумаги, засохшие цветы и какие-то мелкие глиняные черепки.
— Не пойдёт он далеко, обязательно вернётся, — приговаривал старик, «накрывая стол» на подоконнике. Появилась миска с запечённым в «мундирах» картофелем, полкаравая пышного, самодельного, подгоревшего с края макушкой хлеба, несколько мокрых рыбин, от которых шёл резкий запах укропного посола, и банка варенья из незнакомых Соне чёрных, мелких ягод.
Они словно рассыпанные бусины просвечивались сквозь стекло в сахарном густом вареве. Но она была так голодна, что разбираться, из каких продуктов и каким образом это всё приготовлено, не имело сейчас никакого смысла.
Соня впилась зубами в пышную мякоть хлеба и чуть не застонала от удовольствия.
— Вот и всё тут, — довольно сказал Орт, поглядывая на гостей, которые уминали непритязательный ужин. — А мне про это такое вот толкуете…
Он отвернулся от гостей, тут же погрузившись в большие листы, расчёрканные стрелками и схемами. Казалось, мастер Орт сразу забыл о странниках. Когда Соня сбила первый приступ голода, ей стало несколько неловко за свой животный порыв. Она чинно взяла кружку с травяным чаем и зачем-то манерно отставила мизинец.
— А вот у вас их много, — прокашлявшись, чтобы привлечь внимание ушедшего в работу мастера, спросила Соня. — И что, все вот так «выходят, чтобы размять кости»?
Орт обернулся к ней, улыбнулся — сначала растеряно и непонимающе, затем — возвращаясь в реальный мир:
— Да как же все-то? — казалось, его забавляет Сонина неосведомлённость. — Чтобы тут у нас творилось, если бы все так? Пять дворов, восемь мастеров, каждый не первое десятилетие работает… Посчитай, сколько душ убегёт, если все? Вот и всё тут…
— А когда и как? — спросил Гринат, даже во время трапезы не спускавший глаз с Чопа и его лошадки. — Вот если он сейчас захочет, он «убегёт»?
— Да не-е-е, — Орт отложил лист бумаги, который внимательно разглядывал. — Устал уже. И вы его взволновали. Вот и всё тут. Выбили из сил.
Ну надо же, — проворчал Гринат. — Нежный какой… Это кто кого ещё выбил…
— Не нежный, — улыбнулся Орт и подошёл к фигурке. Погладил Чопа по голове длинными бледными пальцами. — Он же — делка. Просто неполноценный. Вот и всё тут. А точнее — душенедостающий.
Соня от удивления открыла рот, но зря она это сделала, потому что сразу поперхнулась чаем.
— Кхе, кхе, как, фрр, ккхе, — сказала она сквозь кашель. Язык, кстати, больно обожгла.
— Делки отличаются от человеков тем, что у них одной из душ не хватает, — Орт, кажется, понял, что именно собиралась спросить у него Соня.
Он с сочувствием посмотрел на неё.
— Обожглась, что ли?
Соня покрутила головой: мол, всё в порядке.
— Вы хотели сказать, что он бездушный? Почему одной души не хватает? А другие души у него что ли есть?
— Не хватает, и не хватает. Ну, и ничего страшного, — успокоил мастер присутствующих. — Вот у человеков… Как бы вам объяснить очевидные вещи? Вот у мужчин всё равно целых пять душ. И всё тут. А вот у женщин…
Он посмотрел на Соню, и словно извиняясь, прокашлялся:
— В общем, у женщин только четыре. Вы уж простите, что так…
— А чего ты перед ней извиняешься? — развеселился Гринат. — Если это такая данность?
— Вот и я о том же, — невпопад кивнул Орт. — Нет в этом обиды. Ежели в женщине все пять душ заполнить, то где ребячья душа в ней вырастет, а? Где место для ейного роста будет? Так вот я… О чём? А, да… Я к тому, что это не смертельно. Вот и всё тут. Если у мужика, значит, одна душа оторвётся и убегёт, то жить он всё равно будет…
— Как женщина? — не понял Гринат. — Он тогда что, женщиной станет? Или… педи… гоми…
Гринат посмотрел на почтенного старца и быстро исправился:
— Мужеложцем?
Он понадеялся про себя, что правильно произнёс странное, когда-то услышанное им слово. Всё-таки оно достаточно вовремя пришло ему на ум.
— Не, — махнул рукой Орт. — Не в этом дело. А у Чопа изначально три души вложено мной было. Больше нельзя. Если в делку больше положенного душ вложить, то она «убегать» сможет. Самое малое — две. А больше трёх — нельзя. Вот и всё тут.
— А тогда, — спросила Соня. — В чём дело? И вообще, что это за пять душ?
— У нас их так называют: ход, сон, глух, слеп и креп. Если одна из них уходит — окончательно или временно, или разрушается, человека покидают жизненные силы. А делки — в них изначально меньше вкладывается. Вот и всё тут. Что непонятного?
— Всё, — сказала Соня. — Лично мне всё непонятно.
А эти ваши… делки… — вдруг спросил Гринат. — Что они могут? И на заказ вы работаете? Какова ваша производительность?
Соне очень не понравились странные ноты в его голосе. Она посмотрела на своего спутника. Тот подался куда-то вперёд, неестественно выпрямившись на деревянной гладкой лавке, в глазах его загорелся алчный огонь, а губы шевелились сами по себе — Гринат явно подсчитывал гипотетическую прибыль.
— Эй, — шепнула она ему. — И не думай, чего бы тебе сейчас не мечталось. Мы с Лешим как-то раз… Это опасно…
Соня поперхнулась своим собственный шёпотом. Она не слышала, ответил ли ей Гринат или нет, поражённая воспоминанием. Как она могла забыть?
Старик, очень похожий на Орта, сидит на крыльце небольшого дома, от которого даже на расстоянии пахнет едким лаком и свежей стружкой. Его длинные изящные кисти, обезображенные порезами и мозолями, сложены на коленях, а взгляд устремлён на окраину городка, откуда доносится запах дыма и горелых дров. Там погибла маленькая куколка, взбаламутившая весь город, его творение, его беззаветная любовь, почти — его дитя.
Старик смотрит мимо Сони в сторону сгоревшего дома и говорит тихо и монотонно, словно читает молитву.
— Дерево живёт тысячу лет, — так говорит старик, — а камни — миллиарды. Некоторые из них лежат с сотворения мира. Ты представляешь, девочка, сколько в материи информации? Когда я был молод, то всё пытался понять, как рождается мысль. И понял, что она всегда приходит из окружающего пространства.
Из накопленного в материи. В голове нет мысли. Там только наша память. Когда мы берём в руки кусок древнего дерева или камень, мы прикасаемся к хранилищу информации. Всё есть внутри материала, и его сущность рвётся наружу. Я словно освобождаю пленников. Души, заточённые в материи… Постепенно — одну, вторую…
Мастер Савой… Это же его ко…
— Козёл! — вскрикнула Соня. — Кто-нибудь у вас тут мастерит таких вот странных козлов? Характерных…
Она провела рукой в воздухе, что должно было объяснить присущую козлу характерность. От её неожиданного крика Орт попятился и сел на лавку, а Гринат перестал подсчитывать грядущие прибыли.
— Козлов? — Орт задумался. — Когда-то давно жил один такой, в крайней избе с того другой стороны нашего оврага. Но он давным-давно покинул нашу деревню.
— Соня, — укоризненно покачал головой Гринат, — В последний раз спрашиваю. На кой тебе сдался этот козёл?
— Ты не понимаешь! — с досадой ответила она. — Это мастера Савоя был козёл. Я тоже думала, что просто безделушка, а теперь вспоминаю: эта фигурка так иначе со многими делами в городке оказалась связана. Начиная с того, когда он мне помог понять, что Фред и Альфред — никакие не братья-близнецы, а совсем наоборот — один человек, который две жизни живёт.
— Как это? — заинтересовался Гринат.
Ты чего? — удивилась Соня. — А, так ты же не знаешь, точно… Он жил за себя и убитого брата.
— Кем убитого?
— Так им же…
Соня начала сердиться.
— В общем, этот козёл — важный, прими на веру.
Гринат хмыкнул, и она собралась ответить ему чем-нибудь ехидным, но сначала не могла придумать, чем именно, а потом заметила, что Орт всё время их перепалки сидит как-то подозрительно тихо. Она наконец-то заглянула в его глаза. На дне взгляда бушевал сдерживаемый ужас.
— Вы… Что случилось? — спросила она и быстро взяла мастера за руку. Рука мелко тряслась.
Орт вздрогнул так сильно, будто она его ударила, а не просто схватилась за обшлаг рубахи.
— Ты сказала… Савой? Ты знала Савоя?
Соня радостно кивнула.
— Вот наконец-то вы поняли. Я встречала его в городе, который вдруг исчез. И козёл, которого мне подарили, он…
Мастер перебил её с лихорадочным блеском в глазах. Затаившийся ужас прорвался наружу. Орт говорил непривычно быстро. Куда только девалась его недавняя основательная медлительность?
— Я говорил тебе, что у нас есть два закона, которые нарушать никак нельзя. Допевать песни до конца и доделывать игрушки до полного завершения.
— Почему? — удивилась Соня. — Про игрушки я поняла, а вот песни… Что с ними не так? В первый раз о таком слышу…
— Наши песни такие, что, если её заканчиваешь, одна из душ вслед за ней уйти может, расставаться не захочет. А на том конце песни её уже злые духи поджидают, их песни тоже приманивают. Вот и всё тут. Только прозвучали последние слова, душа за ней отделилась, а тут её дух хватает.
И давай за собой сманивать: мол, всё, песня спета, что тебе ещё тут остаётся делать? Так и выходит, что последние слова песни уводят в потусторонний мир. И вот если доделанную делку, к примеру, взять. Это же получается совершённое творение. Ты всё сделал, зачем тебе тут ещё оставаться?
— Её тоже духи поджидают? — полюбопытствовал Гринат.
— Может и духи, а, может, и нет, — сощурился Орт. — От разных обстоятельств зависит. Вот и всё тут.
Он замолчал с таким видом, что сразу стало ясно: хоть пытай его, больше он духов не упомянет.
— Ладно, — сказала Соня. — Допустим. А при чём тут мастер Савой?
— А вы видели ложбину перед деревней? — вопросом на вопрос ответил Орт.
Соня кивнула: «Ну, да».
Ощущение, что там ураган прошёл.
— Не ураган, вовсе нет, — покачал головой мастер. — Шрамы от ран, нанесённых земле делками, никогда не заживают. Это было давно, а всё ещё болит…
— Что болит? — не поняла Соня, и тут же услышала, как хмыкнул Гринат. Кажется, он не принимал всерьёз её рассказ про козла. И не понимал, что это очень важно. Козёл, была уверена сейчас Соня, ключ ко всему.
— Раны земли болят, — терпеливо пояснил Орт. — Никто не догадывался, что Савой заканчивает делки до конца. Если бы мы знали, что у него нет воли, чтобы прервать работу, изгнали бы его уже давно. Не позволили бы этому случиться…
— Чему именно? — на этот раз вопрос задал Гринат. Кажется, он понимал больше Сони.
— Тому, что вы видели в ложбине, — сказал Орт. И замолчал. Соня поняла, что старику страшны эти воспоминания.
— Послушайте, — сказал Гринат. — А что случилось с домом Савоя? Насколько я понимаю, он покинул вашу деревню… А вот что с домом?
— Да что с ним станется? — удивился Орт. — Покосился немного от времени, а так стоит себе. Вот и всё тут. Туда с тех пор никто не заходит.
— Значит, мы можем…
Соня подозрительно посмотрела на Грината:
— А чего это ты так воодушевился? Совсем недавно считал, что я маюсь дурью, гоняясь за «всякими козлами» …
— Есть у меня одна идея, — многозначительно сказал Гринат.
— И какая же?
Гринат не удостоил Соню ответом. Он повернулся к Орту:
— Это с другой стороны ложбины, насколько я понимаю? Я бы прогулялся… Орт поднял с лавки.
— Вы можете, конечно, кто ж вам запретит. Только я, честно говоря, и понятия не имею, что там найдёте. Вроде, уже лет тридцать всё тихо, но кто знает. Может делка какая на время притаилась. Они же не люди, у них износ не от времени, а от употребления идёт.
Если лежит себе тихо в тёмном углу, никто её не трогает, так может и сто лет пролежать. И двести, наверное. Да ладно, если не боитесь… Только лучше вам завтра с утра, по свету туда сходить. А то и дождь вон, как зарядил, и ночь уже разгулялась…
Соня глянула на окно, там действительно наступила ночная темнота, прорезаемая серебряными нитями дождя, которые и видно было только при блеске молний.
— Ладно, — сказал Гринат. Он поднялся и удовлетворённо потянулся. — На том и порешили.
Лечь пришлось на полу около печки. Вдвоём на общем одеяле. Было ещё одно, но им пришлось укрыться. В комнате стало тихо и темно. Дождь закончился, и в окно одна за другой стали заглядывать проснувшиеся звёзды. Только со стороны полки раздавалось какое-то шебуршание.
Наверное, это делки обсуждали между собой наилучший вариант побега. Или нападения. Хотя навряд ли они рискнут сотворить что-нибудь с гостями при Орте. Сначала Соня боялась и вздрагивала от каждого шороха, но Орт захрапел на печи, перебивая все прочие звуки, и она успокоилась.
— Грин, — уже сонно спросила Соня. — А зачем ты вообще за мной побежал?
— Не знаю, — честно ответил он. Голос звучал глухо, наверное, Гринат тоже уже проваливался в сон. — Я не думал. Просто так получилось. Спи… Недодушная…
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
2а Зона химер-2. Бойтесь своих фантазий
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....
12. Рассказ: Онлайн любовь длиною в три года
13. Рассказ: Учила других как правильно жить, а сама...
14. Рассказ-быль. Не ужастик, но мистики в нехорошей....
15. Рассказ: Что же всё-таки было в вагоне? Криминал или.....
16. Рассказ: Если б замуж кто позвал, я бы согласилася, в свои...