***
В тот вечер я возвращалась домой не в духе – последняя пара, уже успело стемнеть, хорошо хоть фонари включили. Под ногами отвратительно чавкала полужидкая снежная слякоть, огромные лужи не давали ни единого шанса добраться домой в сухой обуви, все тело было в напряжении от необходимости не поскользнуться и не вляпаться в какую-нибудь замаскированную снежной жижей яму и окончательно вымочить ноги. Черт бы побрал наши дорожные службы и «добросовестных» дворников!
Наконец, без происшествий и приключений я добралась до дома. Ну, теперь можно отдохнуть, прийти в себя, вечер пятницы как-никак. Я стянула с себя влажные от сырости ботинки, куртку – все неприятности оставляем за порогом. Дочь встретила как всегда со словами сочувствия.
– Все нормально, жить буду, – ответила я.
Войдя в комнату, я почувствовала – что-то не так, в ушах зазвенело, как будто на автомате я подошла к тумбочке на которой стояла сумка и вытащила из кармашка кольцо, какая-то неодолимая сила заставила надеть кольцо и… Я оказалась в самолете, ох, не хотела бы я снова оказаться в таком самолёте! В салоне все тряслось, пол под ногами ходил ходуном, люди – одни сидели, вцепившись в подлокотники кресел с бледными как полотно лицами не в силах вымолвить ни слова, дети кричали, плакали от страха, не понимая, что происходит. Девушки стюардессы тщетно пытались успокоить обезумевших от страха людей. Какой-то здоровый мужик рвался к двери, оттолкнув стюардессу, вставшую у него на пути. Самолет накренился, раздался общий возглас отчаяния и ужаса, словно все осознали – спасенья нет!
Я смотрела на весь этот ад, не понимая, как я здесь оказалась и зачем, ощущение неминуемой гибели захлестнуло мое сознание. В этот момент одна из стюардесс крепко схватила меня за руку.
– Ты должна рассказать, слышишь?
– Что рассказать, кому? – закричала я, стараясь перекричать вопли и плачь окружающих меня людей.
– Расскажи, что это был теракт, это политика, будь она проклята! Они поймут…
Это последнее что я видела и слышала в том самолете. Как я оказалась снова на том самом месте откуда исчезла несколько минут (или секунд?) назад я не понимаю. Я дотронулась рукой до журнального столика, будто все еще не веря в свое чудесное спасение, настолько реально ощутимым был весь этот ужас, который я пережила в самолете. Шепотом, не осознавая этого, позвала дочь, еще раз – уже в голос – Наташа! Она опасливо выглянула из комнаты.
– Мам, ты чего? – пытливо вглядываясь в мое лицо, – отозвалась она. Наверно было в моем голосе что-то настораживающее.
– Да так, ничего, заскучала что-то – попыталась отшутиться я. Ладно, иди, все в порядке, хочу отдохнуть. Я села на диван, прикрыла глаза, страшные подробности неведомой трагедии снова поплыли пред мысленным взором. Взгляд женщины, полный абсолютного осознания происходящего и обреченности. Я резко открыла глаза, это было невыносимо, хуже всякой пытки. Как забыть все это?
Стюардесса, она ведь просила рассказать обо всем! Господи, кому рассказать и где мне их искать? Рука сама потянулась за пультом от телевизора, я заметила, что кольцо все еще у меня на пальце. Надо его снять от греха подальше. Я сняла кольцо и убрала в шкатулку.
По телевизору передавали новости. В Подмосковье накрыли банду торговцев спайсами, распространявших наркотики через интернет – новые технологии в действии. Затишье на юго-востоке Украины, восстанавливают по мере сил разрушенные дома, школы, больницы – слава богу, что не стреляют или стреляют гораздо реже. Опять эта экзальтированная девица (или хочет таковой казаться?), пытавшаяся бежать к «возлюбленному» из ИГИЛ, завербовавшему ее, как выяснилось, через интернет. Что в головах у этих молодых девок, как можно так задурить себе голову, чтобы бросить благополучную Москву, университет, родителей и тайно добраться до самой Турции, а там и до Сирии рукой подать. Но тут, видно родители у девочки не простые работяги, отец девицы поднял на ноги местные спецслужбы и «малышку» повязали. Долго держать, правда, не стали и отправили с родителем восвояси, в Москву. Проблема в том, что эта дурочка не единственная искательница приключений, но не за всеми в погоню бросаются родители, а что их ждет по ту сторону границы с Турцией – одному богу известно.
Мои размышления прервала срочная новость из Египта. Пошла картинка – каменистое плоскогорье, покрытое мелкими камнями и песком, какие-то разбросанные на некотором расстоянии друг от друга груды обломков, военные, окружившие место крушения. Прежде чем до моего сознания дошел смысл передаваемой новости, я уже знала, чтó это за обломки. Перед глазами моментально возник салон падающего самолета со всем этим непередаваемым кошмаром внутри. Я затрясла головой, пытаясь избавиться от тягостного видения.
«Самолет вылетел из Шарм-эль-Шейха в 6:51 по-московскому времени, спустя полчаса после взлета скорость лайнера падает вдвое, происходит резкое снижение высоты… Авиакатастрофа произошла на Северном Синае, в том месте, где местные власти ведут борьбу с террористами ИГИЛ», — продолжал диктор. — «На борту было 224 пассажира, выживших нет».
Ну вот, пазл и сложился! Только кому я должна передать последние слова стюардессы? На душе было тяжело. Не успели еще затянуться собственные душевные раны и тут снова такое…
Взгляд упал на часы – довольно поздно, завтра рано вставать, пора ложиться спать.
***
Мне нужно было спуститься в подземный переход. Впереди вальяжно вышагивала разношерстная молодежная компания. Одежда каких-то нелепых кричащих цветов – не то клоуны, не то ряженые. Я не стала ускорять шаг, стараясь оставаться незамеченной и не привлекать к себе излишнего внимания, уловив едва ощутимые флюиды опасности, которые исходили от них. Когда меня заметили, они как-то все разом замолчали, приостановились, все взгляды устремились на меня, в воздухе повисла какая-то животная настороженность, будто они ждали от кого-то сигнала – либо броситься в атаку на чужака, либо пропустить, не тронув. Они действительно напоминали стаю уличных собак, вернее подросших щенков, которые при необходимости (или без нее?) могут быть абсолютно безжалостными как настоящие дикие звери. То ли не получив нужного сигнала, то ли не успев среагировать, «стая» оставалась неподвижной. Я проскочила, какое-то шестое чувство подсказывало, что все обошлось – не тронули. На выходе из перехода, еще поднимаясь по ступенькам, я заметила неподалеку одинокую детскую фигурку. Это была девочка лет 8-9, в ярком синем пальтишке из полиэстера, типа пуховика, в узорчатой трикотажной шапочке с помпоном на макушке. Миловидное лицо, гладкая нежная кожа, какая бывает только у маленьких детей, подрастет – красавицей будет, мелькнула в голове мысль. Она явно кого-то ждала, уж не меня ли? В этот момент девочка подняла руку и помахала мне – сюда, я здесь! Я подошла ближе. Она серьезно смотрела на меня снизу-вверх своими ясными глазами.
– Здравствуйте, я Лиза.
– Здравствуй, детка.
У меня было такое впечатление, что это не чужой мне ребенок, как будто я ее знаю и она меня тоже, словно какая-то степень родства связывает нас, но долго быть рядом мы не можем, будто она из другого мира и этот мир неумолимо тянет ее назад, не оставляя нам никаких шансов.
– Вы хотите мне что-то рассказать про самолет?
– Рассказывать, собственно нечего, ничего конкретного. Она (стюардесса) сказала, что это был политический теракт. И добавила, что «они знают кто это сделал и что они все поймут». Вот и все, что я могу рассказать.
– Спасибо вам, что не побоялись прийти.
– Вы только за этим меня звали?
– Не сердитесь, у нас лишних проверок не бывает. Вы это поймете позже. Она улыбнулась. Всего доброго!
– Пока, машинально ответила я.
Меня уже не удивляло то, что эта маленькая девочка разговаривала со мной как взрослая, да что там, как человек гораздо более мудрый, знающий и опытный.
– Лиза, Лиза-а-а, – донеслось со стороны остановки. К нам торопливо приближалась пожилая женщина.
Девочка махнула мне на прощание рукой, повернулась и побежала навстречу бабушке. Я с сожалением провожала ее взглядом, было такое ощущение, что расстаешься с близким, дорогим тебе человеком.
Зазвенел будильник. Что уже? Открыв глаза, я нехотя потянулась за телефоном, посмотреть который час. Увы, пора вставать. Вдруг, мня словно током ударило, утреннюю сонливость как рукой сняло (утренняя сонливость моментально улетучилась) – мне все это приснилось?! Как же мне быть теперь? Выполнила ли я свое обещание или мне опять искать, не зная кого, не зная где? Вопросы теснились в голове, оставаясь без ответов. Так, стоп, надо остановиться и успокоиться, отпустить ситуацию, тогда и ответ сам придет.
С утра закружила обычная рабочая круговерть: устный опрос, проверка домашнего задания, новый материал, разговоры с коллегами на злободневные и отвлеченные темы, обсуждение новостей и т.д.
Рабочий день подошел к концу. Я вышла из университета, подошла к «зебре», зажегся зеленый свет светофора. Толпа двинулась по пешеходному переходу на противоположную сторону дороги. Звуковой сигнал светофора запиликал чаще, подгоняя запоздавших пешеходов.
Маршрутку пришлось ждать несколько минут, как назло подходили не те, что шли в мою сторону. Наконец, подъехала моя маршрутка, я уселась на свободное место, рассеянно взглянув в окно. Невысокая фигурка в синем пальто, узорчатой шапочке и этот серьезный доброжелательный взгляд, устремленный на меня. Разве могут сны в таких мельчайших подробностях сбываться наяву? Машина медленно тронулась с места, а в голове зазвучал знакомый теперь детский голос:
– Не волнуйся, все в порядке. Обещание свое ты выполнила.
Я все еще не могла оторвать взгляда от этой детской фигурки, несмотря на то, что мы уже отъехали от остановки на приличное расстояние. Душу переполняли смешанные чувства: радость и удовлетворение как после окончания непростой, казалось бы, невыполнимой задачи, смутное беспокойство за этого, на первый взгляд, беззащитного ребенка, печаль за тех, в самолете, не вернувшихся домой живыми и невредимыми и главное – настороженное ожидание грядущих событий. В том, что меня впереди ожидает немало «сюрпризов» я почти не сомневалась.