Ярко-красная машина втиснулась во двор возле серой панельной пятиэтажки в окружении таких же унылых и серых собратьев, а я запоздало сообразила, что ни я, ни Караваева не озвучили её домашний адрес. Догадка о вероятных причинах его информированности заставила меня сжать челюсти, но развлекать наглого самца излишним переживанием о подруге уже надоело, по уши наелась душеспасительных лекций в мою честь.
начало рассказа: "С ней что-то не так"... (назад)
Поймав несколько заинтересованных взглядов от местных, явно поражённых роскошью дорогого автомобиля в столь неуместном окружении, я вытащила сонное тело Караваевой из машины и прислонила к двери, вполголоса проговорив:
— Ты поможешь? То есть я могу сама, — человек не сильно тяжелее листка бумаги, так, пустяк, — но ни к чему шокировать соседей, раз уж мы волнуемся о конспирации. Если будем тащить вдвоём, будет достовернее.
Профессор обшарил крохотный девичий рюкзак и подцепил комплект ключей, помогая занести Караваеву в подъезд. На узкой лестнице нам попалась женщина неопределённого возраста в толстой флисовой фуфайке и с опухшим лицом, она оторопела от увиденного, но вмешиваться не стала.
«Какая молодая и красивая, а туда же. Напилась, а дружки теперь домой тащат. Тьфу. Позорище. Совсем не умеет пить».
Обшарпанная квартира вполне соответствовала подъезду — капающий ржавый кран, ванна в разводах и разваливающаяся мебель, но повсюду: на диване, на разномастных стульях и в распахнутом настежь шкафу была одежда. Похоже, девушка одержима ею, игнорируя быт.
Профессор взял из кухонного шкафчика грязноватый стакан и уверенно раскрыл один из маленьких ящиков, доставая из коробки с аптекой незнакомую упаковку. Я вопросительно подняла брови, и он неохотно пояснил, размешивая пилюлю:
— Это поможет ей поскорее прийти в себя, — и влил в неё немного воды. Она не подавилась, но беспокойно заёрзала, и я поспешила уложить её на кровать в дальней комнате.
— Ты бывал здесь раньше, — вопросительной интонацией даже и не пахло.
— Всего пару раз, — он меланхолично выглянул в окно, проверяя, всё ли в порядке с машиной.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Но я не слышала, чтобы она думала о ваших… свиданиях.
— Она и не могла. Я стирал ей память.
— Раз вы… мы… стираем память, в чём вообще затруднение? Обнулим подчистую башку Тишинскому и всё, бинго.
— Нет, не получится. Я всего лишь могу укусить человека и он забудет, что я делал с ним после. Ну, знаешь… только про свидание. — он многозначительно посмотрел в сторону спальни.
— Фу, — я скривилась, — а я так тоже умею?
— Вообще-то нет, это привилегия вампиров-мужчин, — профессор игриво подмигнул и я почувствовала острый импульс огреть его стулом.
— Со мной ты это тоже проделывал?
— Поначалу, — клянусь, он даже не старался выдавить из себя раскаяние, но, разглядев выражение моего лица, поспешно исправился, — но потом мне показалось, что будет лучше, если ты будешь помнить.
— Влюбился, что ли, да, Жора? — подколола с ехидцей.
— Конечно же нет, — натурально оскорблён, ну надо же, — но ты как-то странно ко мне относишься. Человеческие связи не имеют никакого значения для вампиров, ты же не будешь анализировать общение с миской салата?
— С каких пор с миской салата случается то, что следует стирать?
— Это нормально. Я правда не понимаю, из-за чего ты бесишься.
— А что за суперспособности тогда у вампиров-женщин?
И вот тут он смутился по-настоящему.
— Я бы не хотел говорить об этом. Сама поймёшь… потом.
— Звучит интригующе.
— Да ничего особенного, ты делаешь из мухи слона, — а он врал, пожалуй, беспардонно.
— Угу.
Мы покинули квартиру и спустились к машине, а я всё ещё не решила, попрошу ли его подбросить меня до общежития и с достоинством развернусь и уйду прочь. Соблазн увидеть его расстроенное лицо был почти непреодолим, но тут профессор очень хитро прищурился и вкрадчиво спросил:
— Хочешь посмотреть, как живёт один из самых старых вампиров Москвы? У меня дома очень… занятно. Тебе понравится.