За завтраком жених и невеста выглядели усталыми и стыдливо прятали глаза. Меня, честно говоря, такие нежности и условности не волновали. Однако Марья Ивановна думала по-другому, и когда я ушел к себе, явилась выяснять отношения.
- Нам нужно поговорить, Хасбулатушка, - сказала она, когда после вежливого стука в дверь я пригласил ее войти.
- Говори, - разрешил я.
Однако невеста не знала, с чего начать, и молча стояла возле дверей.
Я примерно знал, о чем она думает и, решив разрядить атмосферу, пригласил ее сесть. Марья Ивановна принужденно опустилась на край кресла и, не глядя на меня, сказала:
- Ты, Хасбулатушка, не думай, у нас с Иваном Ивановичем ничего не было.
Теперь уже я вытаращил глаза. После того, чему я ночью был свидетелем, делать такое странное заявление было, по меньшей мере, смелым решением.
- Мы просто вместе лежали, как брат с сестрой, - уточнила, чтобы снять все вопросы, Марья Ивановна.
- Кто бы сомневался! - не скрывая иронии, согласился я. - Однако, надеюсь, его предложение остается в силе?
Марья Ивановна смутилась, даже слегка промокнула глаза кончиками платка.
- Он без приданного на мне все одно не женится, - наконец грустно высказала она то, что волновало ее значительно больше нравственного аспекта вопроса.
- Но мы же с ним сговорились на трех с половиной тысячах!
- Да, но где мне взять такие большие деньги? Столько нет даже у Поликарпа.
- Не беспокойся, достану, - пообещал я.
- Ты? - пораженно спросила невеста. - Но почему? Я ведь тебе никто!
- Вот ты о чем, - наконец понял я суть проблемы. - Считай это просто подарком.
- Ты, случаем, не из царского рода? Даже цари просто так не делают такие богатые подарки!
Вопрос о моей родословной меня в данной ситуации волновал меньше всего. Однако и объяснить, что этими деньгами я развязываю себе руки от моральных обязательств за ее судьбу, было немыслимо. У нас была слишком разная ментальность, чтобы так просто понимать друг друга. Не ответив на вопрос, я заговорил о другом:
- Ты-то сама хочешь замуж за Рогожина? Или я зря вмешался?
- Он хороший, - она тут же поменяла выражение лица с озабоченного на нежное.