Это семейная легенда, которой больше девяносто лет. Будет ли конец этой истории неизвестно...
Максим и Мария женились по любви, семью создали крепкую. Детей было шестеро: два сына и четыре дочки. Хозяйство начинали с нуля. Земли не хватало, брали в аренду у церкви. Максим был церковным старостой, дела в приходе вёл хозяйственные, с батюшкой дружил. Старших своих сестёр, не вышедших замуж, устроил в монастырь. Земля ему отошла, а монастырю ежегодно отправлял зерно и мясо.
Грамотой Максим владел, Библию и Псалтырь читал, «Кобзарь» Тараса Шевченко наизусть знал. Журналы по агротехнике выписывал, новшества применял. Уважаемый был человек в селе.
Всему этому пришёл конец в 1929 году, началась коллективизация. На первом же собрании в сельсовете Максим понял: это серьёзно. Хотя хозяйство его числилось в середняках, от других сильно отличалось. Старшего сына женил и отделил, двух дочек замуж выдал. Второй сын ,комсомолец - активист, в армию ушёл, ещё две дочки малые - не работники в хозяйстве. Батраков нанимал посезонно. А хозяйство немалое: десяток коров с телятами, быки, лошади , овцы, птицы полный двор.
Долго думать не давали и уже на втором собрании Максим написал заявление о вступлении в колхоз. Гордился, что в большом селе его заявление было под номером 51. Его тут же назначили бригадиром, главным над колхозниками западной части села.
Пока оформлялись бумаги на землю, Максим решил уравняться с другими середняками. Несколько дней и ночей вместе с сыном резали свиней , птицу и овец, уводили со двора коров и лошадей. И чтобы их цокот по брусчатке не был
услышан, наматывали на копыта тряпки. Все было продано в городе, а точнее, выменяно на золотые царские монеты. В колхоз семья вошла с двумя коровами, двумя волами и лошадью. Птичник тоже поредел. Все как у людей.
Колхоз не бедствовал, бригада Максима стала передовой, сказывалась его хозяйственная хватка и умение ладить с людьми.
А золото? Максим спрятал его сам без свидетелей. Прошло несколько лет, наступили трудные 1932-33 годы. Надорвался Максим на работе, спина заболела, ноги отказали. Умирал дома, жене Марии рассказал, где золото спрятал. Весной поранила ногу Мария, началось заражение крови. Умерла в больнице. В то день пришла старшая дочка её проведать, но очень торопилась- дома сынок новорожденный. Мать вышла проводить ее на крыльцо, рукой вслед помахала и упала. Тайну унесла с собой.
Оставшихся дочек-сироток 9 и 11 лет взяли под опеку тётушки- монашки. Год был голодный, а они стали выносить продукты в монастырь. Узнали об этом старшие братья и выгнали тётушек. Сестренкам велели жить под их приглядом самостоятельно. У каждого свои семьи, но сестёр не забывали.
В 1939 году старшего сына репрессировали, дали десять лет. Больше его не увидели. В начале войны второй сын, офицер, попал в окружение, был ранен. Его бойцы переодели в гимнастерку рядового и тем спасли. Фашисты в лагере сделали операцию по удалению правой руки. Здесь его отыскала жена с двумя детьми и ей отдали мужа калеку, никто не выдал. Два года оккупации семья скрывалась и только после освобождения вернулась в дом отца.
Так сын Максима , Петр стал хозяином родового подворья. Хозяйство в запустении, ни скота , ни инструмента. Младшую сестру немцы угнали на работы в Германию ещё в начале войны, а которая на два года старше , была избита полицаями и мучалась болями уже три года. Старшие сестры стали вдовами. У одной шесть детей, у другой - двое . Вся надежда на брата.
Колхоз в селе восстановили, Петра председателем избрали, а работники дети да бабы. Трудные были времена. Вспомнили о семейном золоте, поискали, но безрезультатно.
Шли годы. В доме переложили печь, в хлеву ремонтировали ясли, меняли крышу. Копали траншеи под фундамент для пристройки к дому, но золота нет. Подрос старший сын Петра и занялся поисками серьёзно. Перечитал книги о сокровищах и их поисках. Перекопал во дворе и саду много мест, делая сложные расчеты, все безрезультатно. Так и остался в памяти : читающим и копающим в перерывах между работой на ферме.
Золото семьи скрывается до сих пор. Есть надежда: сейчас в доме живет правнук Максима, тоже Максим. Может быть ему суждено отыскать семейный клад?