В доме завелся сверчок. Мама сердилась, говорила, что он не дает спать по ночам. А бабушка улыбалась и говорила, что это хорошая примета: сверчок поет – это значит, что вся семья вместе. Бабушка знала очень много примет, и часто они подтверждались. Вот, например, сказала она, что такой красный закат к ветру, и точно: весь день такой ветруган был, что мама и бабушка и слышать не хотели, чтобы папа лез на крышу ремонтировать ее. А потому женщины организовали внутренний фэн–шуй. Мама объяснила бабушке, что сейчас это модное увлечение, и начала рассказывать, что это такое. Но бабуля точно слушала вполуха, потому что вдруг спросила:
-И что этим китайцам у себя места мало, что они к нам приехали фенить да шунить?
Мама пожала плечами, помолчала, а потом сказала:
-Да Бог с ними, с китайцами. Мне в их фен-шуе знаешь что понравилось? Они говорят, что если вещь пролежала в доме год и не понадобилась, значит, от нее надо избавиться, подарить кому-нибудь или выбросить….
-Ага,- сказала бабушка, прикидывая, к чему заведен этот разговор, -Н на тебе, боже, что мне не гоже". Так что ли?
-Почти…
-Не дам выбрасывать! Это ты уже видела на чердаке мои вещи старые? Так они кушать не просят, лежат себе аккуратненько, не разбросаны где ни попадя… все в сундуках, скриньках, хоть и старых, а крепких. Их прадед делал так, что они еще сто лет простоят.
-А ты когда последний раз в них заглядывала? Может, там такое старье, что впору в музей сдавать.
-А что? – вмешался в разговор Толя. – У нас в школе есть свой музей. Туда все что-нибудь да несут. Сережка вон прялку притащил, ей, наверное, лет сто. Остальные тоже всякое - разное приволокли… Один я ничего не принес
-Помешались на своих музеях, проворчала бабушка. – Свое родное беречь надо, да приумножать, да детей к этому склонять, а не по музеям разбрасывать.
Бабуля сняла фартук и пошла в коридор к лестнице, которая вела на чердак.
-Что примолкли? Идите уж, чего-нибудь отберем для музея вашего.
Дважды детей звать не пришлось, они влетели по лестнице в одно мгновение. Ступив на пол чердака, Толя замер.
-Чего стал? - Подтолкнула его бабушка. – Не бойся, не провалишься. Это еще дед мой строил. Все крепко делал, на совесть, говорил, что и правнукам дом достанется крепким.
Пол был глиняным, с торчащими соломинками и крупными опилками. Толя прошелся босиком по шероховатому теплому полу чердака, получая такое удовольствие, как будто побывал в народной сказке.
-В старом доме у нас пол был глиняный, я это помню, - говорила бабушка, направляясь к коричневому сундуку, стоящему в дальнем углу. – Моя бабушка его перед каждой субботой обновляла, замазывала, притаптывала. А потом водицей сбрызнет, да тряпкой пригладит до блеску. Это потом уж мы дом новый построили. И он нам таким огромным казался – дворец, честное слово. Полы деревянные постелили и зажили, как короли.
Бабушка провела сухонькой ладошкой по крышке сундука, смахивая пыль.
-А замки где? – спросил Толя. – На сундуках всегда замки должны быть огромные.
-Замки от воров навешивают. А у нас, слава Богу, такие не водятся. Иной раз и дом не запираем. Вон с весны ключ потеряли и ничего, Бог миловал.
Бабуля открыла сундук, и Толя, заглянув в него, фыркнул.
-Вот, я же говорила, - сказала мама. – Объясни мне, пожалуйста, зачем нужно хранить старые стоптанные сапоги?
-Это сапоги твоего деда. И причем из самой настоящей кожи. Их почистить, навести блеск и им еще сносу не будет лет сто!
-Кому они нужны, они уже из моды вышли! – не унималась мама.
-Вот и хорошо, что вышли, - спокойно доказывала бабуля, - пусть полежат, пока снова в моду не войдут. Они кушать не просят, никому не мешают, лежат себе тихонечко…
-Ой, прялка! – воскликнула Олюшка, протягивая руку к полочке внутри сундука.
-Какая же это прялка?! – удивилась бабушка.- Это веретено. А прялка у меня в маленькой сараюшке стоит. Там и станок есть, на котором я дорожки ткала. Раньше такие станки у каждой хозяйки были. А теперь только у меня, Аннушки, да у бабки Пелагеи стоят. Нет нонче спроса на наши дорожки. А они-то теплее, да веселее тех, что в магазинах сейчас продают.
Олюшка взяла в руки веретено и стала его рассматривать. Красивое, с узорами.
-Это мне моя мама дарила, - сказала бабушка. – Я его берегла. А для работы у меня другое было, - и бабушка подала другое веретено более толстое, без узоров.
-Взяла принцесса веретено, укололась и уснула на триста лет, - сказала Оля, размахивая красивым веретеном.
-Прискакал к ней принц в настоящих кожаных сапогах, - продолжил Толя, - стал перед ней на колени и поцеловал ее в пыльные губы!
-Фу, - сказала мама, - что-то обеднела ваша романтика.
Она протянула руку и достала из сундука кусок белой плотной ткани, сложенной в несколько раз.
-По-моему, это вышивка. Олюшка, смотри, какие картины раньше у нас висели. Я их очень любила.
Мама развернула ткань и показала дочери вышивки-картины: охотник целится из лука в бегущую лань; красивая девушка держит над своей головой кисть винограда; девочка пасет гусей на лугу; старинный замок, окруженный густым лесом; барышня, сидящая на лавочке под кустом сирени…
-Какая прелесть! – вздохнула мама. – Сейчас так уже никто не вышивает. Оля, у тебя времени больше, чем у меня, взяла бы и сделала такую красоту, бабушка тебя научит.
-Научу, – охотно согласилась бабушка.
-Вязать бы ее научили, а то она Донату два месяца один тапочек вяжет, - влез не в свое дело Толя.
Потом в руки попал старый альбом с фотографиями, и их начали рассматривать. Но Оле не терпелось заглянуть в сундук поглубже. Она забрала альбом, отложила его в сторону и сказала, что его можно потом посмотреть.
В старой допотопной сумочке лежало штук пять очков. Зачем столько? А еще в сундуке лежали туфли и женские босоножки почти новые, но такого древнего фасона, что сразу скажешь, что им лет пятьдесят, а то и больше. На самом дне большим комом лежало бабушкино пожелтевшее свадебное платье. Мама начала его осторожно разворачивать, потому что почувствовала, что в нем что-то завернуто.
-Бабуля, можно твое платье примерить?
-Можно, отчего ж нельзя?
-Тряпичница… оно тебе велико, - сказала мама и, развернув длинный подол платья, чуть не выронила маленькую шкатулку.
-Старинная, я нюхом чую, - сказал Толя.
А бабушка взяла в руки осторожненько эту вещичку и сказала:
-Спасибо тебе, господи!
-Это шкатулка из моего сна, - удивилась мама. – Я помню, мне в детстве часто снилась волшебная шкатулка с танцующими фигурками. Оказывается, она существует на самом деле.
-Когда ты была маленькая, она стояла на подоконнике среди цветов в горшках. Ты любила ее заводить и слушать музыку. А потом ты заболела, а денег на лекарства не было, и я послала дедушку в город на базар, чтобы он продал шкатулку. Лекарства он привез, а о шкатулке мне ничего не говорил. Теперь мне понятно…У нас так часто было безденежье, что рано или поздно, я бы ее продала. А он решил спрятать ее до лучших времен, да видно, и забыл. Спасибо тебе, Господи, что ни случается, все к лучшему.
Она протянула шкатулку внучке:
-Возьми, она теперь твоя.
-Сдашь ее в школьный музей, - подсказал Толя.
-Ага, так я и разбежалась! – сказала Оля под дружный смех бабушки и мамы.
Она легонько повернула рычажок, что-то резко скрипнуло, а потом поплыл звук нежный и тихий. Оля закрыла глаза и слушала музыку, а на крышке шкатулки кружились крошечные деревянные танцоры.
-Люди добрые, - появился в чердачном проеме папа. – Мы сами люди не местные, дайте водички попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде… Очень кушать хочется, - жалобно повторил папа.
-Ох ты, Господи! Заговорились, загляделись и забыли, что уж кормить всех пора!- сказала бабушка, аккуратно сложила все опять в сундук и закрыла его. Толя подхватил отложенный в сторону альбом, и все спустились вниз.
После ужина, убрав все со стола, уселись дружно в ряд на топчане здесь же, в летней кухне, и принялись рассматривать фотографии из старого альбома. Пожелтевшие черно-белые фотографии были оформлены рисованными рамками с названиями, а некоторые и с адресами фотоателье. Лица на фото были строгими и торжественными. Ребята уже и запутались, кто из них кому и кем доводился по родственной линии, но слушали старательно, боясь обидеть бабушку своим невниманием. Из всей родни им больше всех понравился светловолосый бабушкин брат. Мама говорила, что он был в молодости похож на поэта Есенина – такой же красивый, заводной и талантливый - только он не стихи писал, а красиво рисовал. У бабушки даже сохранились его картины. Ребята их видели в каждой комнате, но думали, что это рисовал какой-то настоящий, может, знаменитый художник. А здесь в альбоме под тонкой папиросной бумагой хранился акварельный рисунок, который он выполнил по просьбе своего деда. Тот рассказал, как выглядело село в пору его молодости, а маленький художник постарался нарисовать так, что скупой на похвалу дед сказал, что всё “так и було, як на малюнку”.
-Вот такая у нас хатка была, - рассказывала бабушка, указывая на домик по-над речкою. – Это она. А строились потом знаете как? Вокруг этой маленькой хатки поставили стены нового дома, крышу накрыли и первый год так перезимовали. Темновато было, не поймешь в доме, утро или вечер. Правда, тепло, ни ветра, ни сквозняков. А на другую весну разобрали внутри старую хатку, сделали стены комнат. Работали быстро, весело. Родни много, кликни – пол села примчится на помощь. Это сейчас все поразъезжались по разным городам, ждешь – не дождешься, когда в гости приедут, - грустно закончила бабушка.
-Бабуля, мы будем чаще приезжать, - пообещала Олюшка и теснее прижалась к бабушке. – Ты не скучай, ладно?
Бабушка поцеловала внучку.
-А зачем хатка раскрашена? Цветочки, птички… Как в детском саду, - сказал Толя.
-Дедушка мой рассказывал, что все дома украшены были узорами и цветами диковинными. Кто сам разукрашивал, а кто и мастеров звал своих, местных. Село, как игрушка расписная, среди зелени красовалось. Не зря великий кобзарь его с писанкой пасхальной сравнивал. А названия какие раньше были?! Малиновка, Лебединское, Виноградное, Калиновка… А сейчас что? “Светлый путь”! Колдобина на колдобине, по полгода свету нет, а туда же – “Светлый путь”!
Папа взял из рук бабушки рисунок.
-У меня в детстве книжка была с народными сказками, и там у Покатигорошка такая же хатка была. И здесь красиво, как в народной сказке… А давайте такую заставку в ваш компьютер внесем, - предложил он к ребятам. – Будет каждый день напоминать вам о бабушкином селе.
-Бабуля, можно взять эту картинку? – спросил Толя. – Мы ее потом вернем.
-Можно, отчего же нельзя, - сказала бабушка, закрывая альбом, - каждый должен знать, откуда он, да какого роду – племени.
Было уже очень поздно, и все решили идти спать, потому что завтра много работы и встать нужно пораньше.
Оля подождала, когда все выйдут из кухни, но бабушка подтолкнула и ее к двери:
-Иди уж, не бойся, я не забуду их покормить. Поставлю кушать и твоему непоседе и своему. Сначала дедушку покормлю, вот-вот с работы должен заявиться, потом им поставлю на стол. Иди, отдыхай. Новый день придет, новые хлопоты принесет…Спокойной ночи.
Олюшка расцеловала в обе щеки догадливую бабушку и пошла спать.