Ранее: Про новый дом, соседей и то, что близко.
Мы ещё на Чорсу в съемной квартире жили, когда в магазине, что на Шота Руставели был когда-то, нам сказали, что мною интересуются двое русских парней и просят мой адрес, а так как они сами его не знают, то не сказали, но те оставили свои телефоны и просили, что, как только я появлюсь, то обязательно позвонила им.
Я позвонила и это оказались ребята из одного престижного ресторана, там часто отдыхали многие зарубежные артисты, политики и другие известные личности. Ребята хотели сделать нам заказ на льняные салфетки с мережкой. Тогда в наших магазинах таких салфеток не было вообще. Мы взялись за этот заказ, и он им понравился. Выполняли мы его втроем - я, Таня и Полина, там была, в основном, ручная работа.
Прошло время, и они снова вышли на меня через ЦУМ. У меня на то время не было мобильного телефона, впрочем, как и сейчас, а моего стационарного в новом доме они не знали, как не знали и того, что я живу в Чирчике, а не в Ташкенте. Им была нужна новая партия таких же салфеток. За них я взялась с Онегой, сдавали их частями.
Когда я привезла первую партию салфеток, то обнаружила, что салфетки из той первой партии, что мы сшили, обмахрились именно на мережках, поинтересовалась почему и поняла, что виноваты в этом нитки из полиэстера, которые при глажке просто растаяли. А гладили салфетки несколько раз в день.Это было чудом, что я повторно заказанную партию начала шить только хлопчатобумажными нитками, они не должны были растаять.
Я предложила им сдавать мне частями прежние салфетки, которые обмахрились, чтобы восстановить их до нужного состояния, и они с радостью согласились. За это я не брала плату, виноваты были мы сами, что не подумали сразу, а теперь просто исправили свой брак. Короче, всю первую работу мне с Онегой пришлось переделать, но ни одного слова нарекания от них в мой адрес по этому поводу не было, наоборот радовались.
Потом была третья партия и одновременно ещё два таких же заказа с других ресторанов, мы не отказались, хотя и сроки должны были выдержать. Сами мы не успевали и тогда предложили работу соседям, Антошкиным одноклассницам и их родителям. Антоша тоже научилась делать мережку и помогала нам. Антон также старался, но ему не хватало усидчивости.
Подключили к этой работе многих людей, давали уже почти готовые салфетки, на которые оставалось только мережку сделать, показывали, как это делается, и заказы были сданы вовремя. После этих заказов мы сшили еще какое-то количество салфеток и сдали в ЦУМ на реализацию, потом время от времени сдавали туда новые. Наши помощники были довольны, мы им платили по совести и они готовы были работать с нами постоянно.
В то время многие люди в Чирчике не имели никакой работы, некоторые, с кем мне приходилось встречаться в первый год моей жизни в Чирчике, да и потом, со времени перестройки не были в Ташкенте ни разу, говорили, что и там с работой никак для них. Работодатели не хотят связываться с иногородними. Поэтому надеялись, что я смогу обеспечить их работой, но всё зависело от заказов.
Кто-то нам сказал, что в одном корейском ресторане искали нас, чтобы заказать салфетки, только не знали они в каком из двоих точно и дали нам два адреса. Я пошла по первому адресу, там меня приняли необычно, вроде русские, а кланяются мне в пояс, больше жестами, показывают куда пройти и к кому.
Прохожу, а там кореец, который по-русски не понимает совсем, только через переводчика, но выясняем все же зачем я у них, и он вежливо отказывается и при этом неоднократно кланяется. Я пожимаю плечами, извиняюсь и ухожу. Иду по второму адресу.
Когда захожу в этот корейский ресторан, то не сразу даже понимаю, где я очутилась, столы рядами, на них обычные тарелки и маленькие вазочки с цветами по всей длине каждого ряда столов строго посередине, а между ними на столе рулончики бумаги, напоминающие туалетную.
Я зашла тогда, когда посетителей ни одного, в зале ещё дневной свет и всё смотрится серо и неприглядно.
Там тоже отказываются от салфеток с мережкой, показывая на рулончики туалетной бумаги на столе, что у них только такие салфетки и других им не надо. Больше я не ходила ни в один ресторан предлагать свои салфетки, посчитав, что, если кому надо, купят в ЦУМе или закажут у нас сами.
Весной через ЦУМ у нас было еще несколько заказов на салфетки с мережной, но потом там появились в продаже салфетки фабричного производства, и мы уже никогда не занимались таким видом работ, но наши салфетки, которые мы ранее сдавали в ЦУМ и на Алайском базаре, были реализованы полностью.
Во время работы над салфетками у нас в доме было всё в нитках, которые мы выдергивали из ткани, а Сашенька, которую Лана нам оставляла на время, играла ими, делая из них комочки, и говорила, что играет в снежки. Мы были рады, что Сашеньке было чем заняться пока мы работали.
Еще было одно хорошее в этом. Для того, чтобы шить салфетки, нужна была льняная ткань или на крайний случай салфеточная, а у нас не всегда были деньги на рулон такой ткани и на базаре Чорсу мне предложили брать его в долг, мол, когда получим деньги за готовую продукцию, тогда и рассчитаемся.
При этом они не спрашивали у меня моего домашнего адреса, телефона и не требовали никаких задатков, даже записей в долговые книги не делали при мне. Давали в долг просто так, рулонами. Мне было очень удобно. Работала сначала с одним продавцом узбеком, потом и со вторым стала работать, когда мне понадобился другой вид ткани, а со временем любой продавец на базаре уже предлагал мне свой товар.
Обычные торговки на базаре, что ежедневно выходили на базар торговать с небольшой сумочкой тканей. могли дать понравившийся мне отрез ткани в долг. Это было удобно. Они знали, что я не пропаду, будучи должна, а я знала, что этот отрез уже у меня и не надо бояться, что не успею его выкупить.
А еще позже я также могла брать любой товар, который мне был необходим, - нитки, бисер, пайетки, бахрому, любую швейную фурнитуру. А на барахолке, Онега потом смеялась, что стоило мне появится, как среди торговок начиналась беготня, суета и кудахтанье, напоминающие курятник. Они знали, что мне надо и старались быстрее достать это из своих сумок и мешков, а потом бежали за мной, когда я, не дождавшись их, переходила к другим торговкам или им казалось, что я не подойду к ним.
Весной ко мне приехала одна женщина с Ургенча в поисках квартиры для переезда сюда, я её приняла, но в то время у меня почему-то было очень накладно с деньгами, а мне надо кормить детей и её, до этого только кто-то был, и я от них еще не оправилась. Реализации в магазинах никакой, не только у меня, но и у Тани, я стараюсь не занимать у них денег, никогда не спрашивала, как у них с деньгами, если только они сами не говорили.
За всё время, что они жили, рядом я, не имея возможности, выехать из Ташкента без денег, несколько раз подходила к Таниному на Бродвее и просила у него на дорогу, это были незначительные суммы, которые я отдавала сразу же при первой возможности и ему же в руки, не через Таню или Полину, тут я была очень щепетильной. Может и не просила бы, если бы у него не было моих изделий на продажу.
В этот раз мне повезло, позвонили с ресторана и попросили приехать, я подумала, что новый заказ на салфетки будет, но они позвали лишь посоветоваться, можно ли что сделать со скатертями, которые были в дырочках от сигарет посетителей. Я предложила свою штопку в виде вышивки шелком в тон скатерти, кружочками. Так можно было бы ремонтировать скатерти не единожды и всегда они были бы выдержаны в одном стиле.
Им моё предложение понравилось, но было одно условие, работу я должна была выполнять на месте, то есть в ресторане, так как у них недостаточно скатертей, а средств на приобретение новой партии они сейчас не имеют. Меня это не совсем устраивает, каждый день затраты на дорогу туда и обратно, но делать нечего, я соглашаюсь.
Каждый день я еду к шести вечера, а возвращаюсь уже после одиннадцати вечера, со мною рассчитываются ежедневно, эти деньги я оставляю Онеге, чтобы была еда всем и гостье тоже. С утра шью сумочки-устошки, Онега их отглаживает, пробивает и прошнуровывает. На Онеге дом, дети, работа и гостья, которая вечером возвращается домой усталая и голодная, а меня уже нет в это время дома, её Онега обихаживает.
Спустя полгода эта женщина уже живет в Чирчике, в своей квартире, и я слышу от других, что я засранка и, что даже встретить её нормально не могла, постоянно где-то вечерами пропадала. С нею у меня еще много неприятного связано, может и напишу про неё ещё.
На первом фото Дворец химиков в городе Чирчик.
Далее: О Ланиной квартире, некоторых странностях в ней и случившемся потопе.
Из моих: Просто чудо, что живы остались и ещё один братик Юра.
Один пасхальный день.
О соседях на одной площадке со мной.
О чём меня соседка попросила.
О том, как мы отказались быть распространителями Гербалайф.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
