Понятия, связанные с изменой Родине и государству имеют очень четкие критерии, которые в настоящий момент искусственно размываются. Это целенаправленный процесс, который инициируется вполне определенными политическими силами. Прежде всего, давайте отделим нравственные понятия от юридических.
Советское государство, тоже очень сильно «намутило» в этом вопросе. Претендуя на роль общенародного государства, очень часто смешивало понятие «государство» и «Родина». Это все же разные понятия. Более того, понятия «Родина» и «родина» тоже имеют очень существенные смысловые отличия.
Для испанских коммунистов СССР не являлся «родиной», но они были гражданами этой страны. Если походить с точки зрения логики, то измена Родине, предательство, это все же нравственные понятия. Измена государству, чисто юридическое.
Несколько сложнее с понятием коллаборационизма. Более того, наше и западное понимание этого термина отличается. Википедия по этому вопросу указывает: «Коллаборациони́зм (фр. collaboration — «сотрудничество») в юридической трактовке международного права — осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству. Термин чаще применяется в более узком смысле — как сотрудничество с оккупантами. В уголовном законодательстве подавляющего большинства стран мира факт коллаборационизма квалифицируется как преступление против своего государства, обычно трактуется, как государственная измена» [1].
Ну, не совсем так. Коллаборационизм и государственная измена это свзанные, но не идентичные понятия. Сложность заключается в том, что, ряд понятий в этой формулировке не определен или сама формулировка искажена. Например, понятие «враг». А, если это сотрудничество с оккупантом в его интересах, но не в ущерб своему государству. И, какое государство является «своим»? Ведь данная трактовка относится к «живому» государству. А, если оно оккупировано?
Именно для этого стараются сохранять «правительство в изгнании», просто, чтобы была возможность воздействия на население оккупированных территорий угрозой обвинения в коллаборационизме. Однако, в случае проведения выборов на рассматриваемой территории, и избрания новых органов власти, легитимность правительства в изгнании становится нулевой (но это уже не об этом историческом периоде).
Простейший вопрос: являются ли коллаборационистами бывшие граждане Польши, проживавшие на территории, включенной в состав Рейха (например, рейхсгау Позен), в ступив в ряды Вермахта? Ведь правительство в изгнании на тот момент существовало. А, бельгиец, вступив в ряды СС, воюющий против СССР? Он, коллаборационист или нет? Вроде бы да, а, вроде и нет (он же не в ущерб своему государству). А, если нет, то, на каком основании мы считаем коллаборационистом бойца «восточного» батальона, воюющего во Франции?
А, работающий на частном или акционерном предприятии, производящем вооружение, он коллаборационист или нет? А, человек, работающий на оборонном заводе, чтобы прокормить семью? Понятие несколько мутное и неопределенное, дающее возможность для манипуляций. Объективно говоря, по отношению к Польше, Франции, Нидерландам, Бельгии и.т.д. Германия является оккупантом, и служба в войсках Рейха, (даже если они воюют на востоке), это по логике, уже коллаборационизм, это сотрудничество с государством, оккупировавшим страну, гражданином которой ты являлся.
В данной работе термин коллаборационизм применяется в «широкой» его трактовке. Это добровольное сотрудничество с государством, с которым СССР находилось в состоянии войны.
В принципе, в связи с международным осуждением преступлений нацизма, квалификация действий вроде бы упрощается, появляется понятие «пособник нацизма», но есть нюанс. Во время войны международных норм, определенных этим процессом, естественно, еще не было. Были пособники оккупантов, были лица, совершившие преступления, но единой системы норм и правил еще не существовало.
Наличие (или отсутствие) гражданства СССР является базовым критерием в вопросе государственной измены. Иностранные граждане, и многочисленная эмиграция, сотрудничавшая с нацистами, под это понятие не попадают. Я понимаю, что в то время «эхо Гражданской войны» внесло свои коррективы в принимаемые решения, но, пора уже все расставить по своим местам. Это просто иностранные пособники нацистов.
Таким образом, к примеру, ни Шкуро, ни Краснов, ни фон Панвиц изменниками по отношению к СССР не являются, и с этой точки зрения могут быть реабилитированы, однако, они являются иностранными гражданами, пособниками нацистов, совершившими преступления на территории СССР, и как следствие, реабилитации по ряду статей они не подлежат. Нравственную сторону в рассмотрение мы не берем. Здесь все зыбко. К этому вопросу мы вернемся.
Достаточно скользкий вопрос с лицами без гражданства. Количество так называемых «лишенцев» было значительным. С юридической точки зрения они не являются изменниками государства, хотя с нравственной, они изменники Родины. И, если бы они пошли на сотрудничество с третьей стороной (пусть даже вопреки интересам Родины), то… они неподсудны. Но, пойдя на сотрудничество с нацистами, они становятся пособниками нацистов (без гражданства).
Изменниками являются лица, изменившие присяге, а, так же граждане одного государства, принявшие присягу другого, или с оружием руках, выступившие против своего государства. Но, все это современная точка зрения. Теперь мы очень коротко пробежимся по истории этого вопроса с точки зрения законов того времени.
В 1934 г. в уголовном праве появилась статья об измене Родине, которое квалифицировалось как действия, совершенные гражданами СССР в ущерб его военной мощи, государственной независимости или неприкосновенности его территории. Стоит отметить, что данная норма относилась ко ВСЕМ гражданам СССР.
8 июня 1934 г. ЦИК СССР принял постановление «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине».
Содержание закона об измене Родине вошло в УК РСФСР в качестве статей 58-1 «а» («Измена Родине»), 58-1 «б» («Измена Родине, совершенная военнослужащим»), 58—1 «в» («Ответственность совершеннолетних членов семьи военнослужащего») и 58-1 «г» («Недонесение об измене»). При смягчающих обстоятельствах измена Родине каралась лишением свободы на срок 10 лет с конфискацией имущества, а для военнослужащих высшей мерой с конфискацией имущества.
Согласно ст. 58—1 «а» УК РСФСР объективная сторона измены Родине включала «действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу».
Данный перечень действий не был конкретизирован, а, являлся примерным, оставляя возможность его вольного трактования, что послужило причиной отдельных злоупотреблений.
На это указывало использование при описании объективных признаков слова «как-то», после которого приводилось перечисление изменнических действий. Эта же формулировка вошла в Конституцию СССР
В соответствии со ст. 133 Конституции СССР 1936 года, в которой в качестве акта измены Родине было указано вообще всякое нанесение ущерба военной мощи государства[2]
Подобный подход при конструировании состава преступления об измене Родине, допускавший расширительное толкование данной охранительной нормы, наряду с возможностью применения закона, предусмотренной ст. 16 УК РСФСР, способствовал отнесению любых форм контактов с врагом, к предательству. Использование этих «расширенных» норм и послужило инструментом репрессий 1937-38г.г.
После начала войны, в связи с тем, что противник начал формирование подразделений из коллаборационистов, потребовались новые изменения в законодательстве. Так, согласно пункту 1 приказа Прокурора СССР от 15 мая 1942 г. №46сс «О квалификации преступлений лиц, перешедших на службу к немецко-фашистским оккупантам в районах, временно занятых врагом», по ст. 58-1 «а» УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик подлежали ответственности советские граждане:
- перешедшие на службу к оккупантам, выполнявшие указания немецкой администрации по сбору продовольствия, фуража и вещей для немецкой армии, по восстановлению промышленных и коммунальных предприятий, а также оказывавшие им помощь другими действиями;
- шпионы, провокаторы; доносчики, уличенные в выдаче партизан, коммунистов, комсомольцев, советских работников и их семей; участвовавшие в разведке и боевых действиях против партизанских отрядов и частей Красной армии;
- принимавшие участие в работе карательных немецких органов [3]
Таким образом, деяния всех предателей подлежали квалификации как измена Родине. Достаточно спорным был первый пункт. Следует отметить, что подобное требование о квалификации пособников немецких оккупантов было аргументировано в приказе, с одной стороны, сложившейся практикой применения в отношении данных лиц ст. 58-3 УК РСФСР, с другой, — фактами привлечения по ст. 58-1 «а» лиц, «хотя и занимавших при оккупантах административные должности, но оказывавшие помощь партизанам, подпольщикам, саботировавших требования немецких властей».
В связи с чем указанную категорию граждан, а также «рабочих и мелких служащих административных учреждений и лиц, занимавшихся своей профессией (врачей, агрономов, ветеринаров и т. д.) », если в результате тщательного расследования будет установлено отсутствие в их действиях признаков, предусмотренных в пункте 1 приказа, предписывалось не привлекать к уголовной ответственности. Кроме того, приказом был отмечена необходимость недопущения огульного привлечения советских граждан по подозрению в способствовании врагу. Таким образом, осуждение по обвинению в пособничестве оккупантам по одним лишь формальным признакам, исходя из факта нахождения у них на службе, было признано недопустимым.
Несмотря на издание Указа от 19 апреля 1943 г., следственные и судебные органы продолжали квалифицировать как измену Родине всякое содействие, оказанное советскими гражданами врагу, независимо от его характера. В этой связи Пленум Верховного Суда СССР 25 ноября 1943 г. счел необходимым дать разъяснения по этому поводу.
Проводя в соответствии с требованиями Указа от 19 апреля 1943 г. различие между изменниками Родины и пособниками гитлеровцев, Пленум в пункте 1 постановления № 22/М/16/у/сс дал судам указания, согласно которым советские граждане, которые в период оккупации той или иной местности немецкими захватчиками служили у немцев в органах гестапо или на ответственных административных должностях (бургомистры, начальники полиции, коменданты и т. п.), доставляли врагу сведения, составляющие военную или государственную тайну; выдавали или преследовали партизан, военнослужащих Красной армии, советских активистов или членов их семей; принимали непосредственное участие в убийствах и насилиях над населением, грабежах и истреблении имущества, принадлежащего государству, колхозам, кооперативным и общественным организациям, а равно военнослужащие, перешедшие на сторону врага, подлежали ответственности за измену Родине по ст. 58-1 «а» или ст, 58-1 об» УК [4].
Лица, выполнявшие задания оккупантов по сбору продовольствия, фуража и вещей для нужд германской армии, по восстановлению предприятий промышленности, транспорта и сельского хозяйства или оказывавшие им иное активное содействие, при отсутствии в их действиях признаков, указанных в пункте 1 постановления Пленума, подлежали ответственности как пособники по ст. 58—3 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, а в надлежащих случаях — по ст. 2 Указа от 19 апреля 1943 г.
Законодательство стало боле гибким. Согласно пункту 3 постановления Пленума не подлежали привлечению к ответственности:
а) советские граждане, занимавшие административные должности при немцах, если будет установлено, что они оказывали помощь партизанам, подпольщикам и частям Красной армии выполнение требование немецких властей, помогали населению в сокрытии запасов продовольствия и имущества или другими способами содействовали борьбе с оккупантами;
б) мелкие служащие административных учреждений, рабочие и специалисты, занимавшиеся своей профессией (врачи, ветеринары, агрономы, инженеры, учителя и т. п.), если они не совершили преступных действий, предусмотренных пунктами 1 и 2 постановления. В качестве смягчающего вину обстоятельства Пленум Верховного суда СССР указал добровольную явку с повинной при отсутствии тяжких последствий преступной деятельности обвиняемого[5].
Все это привлекло на сторону СССР значительное количество населения на оккупированных противником территориях.
11 октября 1943 г. был издан совместный приказ НКВД и НКГБ СССР № 494/94 «О порядке производства арестов в районах, освобожденных от захватчиков, ставленников и пособников оккупантов», ознаменовавший новый подход к ответственности коллаборационистов. Пункт 1 приказа предписывал из лиц, состоявших на службе в полиции, в «Народной Страже», «Народной милиции», «РОА», «Национальных легионах» и других подобных организациях, созданных немецко-фашистскими захватчиками на оккупированной территории, впредь арестовывать:
а) руководящий и командный состав органов полиции и всех указанных организаций. Вместе с тем, в приказе отмечалось, что лица, хотя и входящие в данную категорию, но оказывавшие помощь партизанам, военнослужащим Красной армии, находящимся в плену или в окружении противника, или помогавшие населению в саботаже мероприятий оккупационных властей, аресту не подлежали;
б) рядовых полицейских или рядовых участников перечисленных организаций, принимавших участие в карательных экспедициях против партизан и советских патриотов или проявлявших активность при выполнении возложенных на них оккупантами обязанностей;
в) бывших военнослужащих Красной армии, перебежавших на сторону противника или добровольно сдавшихся в плен, изменивших Родине, а затем поступивших на службу в полицию, «Народную Стражу», «Народную милицию», «РОА», «Национальные легионы» и другие подобные организации, созданные немецко-фашистскими захватчиками
г) бургомистров и других крупных чиновников созданного административно-хозяйственного аппарата в городах, а также гласных и негласных сотрудников гестапо и других карательных и разведывательных органов противника[6]
Пункт 2 приказа предусматривал основания ареста тех сельских старост, в отношении которых будут установлены факты активного пособничества оккупантам, а именно — связь с карательными или разведывательными органами противника, выдача оккупантам советских патриотов, притеснение населения поборами и т. п.
Согласно пункту 3 приказа, лиц призывного возраста, работавших при немцах в качестве сельских старост, рядовых полицейских, а также являвшихся рядовыми участниками указанных выше организаций, в том числе и бывших военнослужащих Красной армии, при отсутствии данных об их изменнической и предательской работе, следовало направлять в специальные лагеря НКВД для фильтрации в порядке, установленном для лиц. вышедших из окружения и находившихся в плену у немцев.
Лиц непризывного возраста этих же категорий немецко-фашистских пособников, не подлежащих аресту в соответствии с пунктами 1 и 2 приказа, органам НКГБ надлежало брать на оперативный учет и под агентурное наблюдение. Таким образом, с изданием приведенного приказа были внесены изменения в подход к правовой оценке действий коллаборационистов, допускавшие существенное ослабление уголовной репрессии. Если на начальном этапе войны в качестве форм измены Родине оценивались деяния без прямых признаков коллаборации с врагом и предательства интересов Родины, в частности, попадание в плен, изменнические намерения без какого-либо выражения обнаруженного умысла в конкретных преступных действиях, нарушение присяги и др., то в данном случае допускалась возможность непривлечения к ответственности, а также основания освобождения от ответственности лиц. вставших на путь военной коллаборации, что, однако, не исключало необходимость обеспечения надлежащего оперативного контроля над соответствующими категориями граждан.
Как мы видим, советское государство достаточно дифференцированно подходило к тем, кто был в контакте с врагом, и простого ответа на вопрос «Сколько было предателей?» нет и быть не может. Ответ может быть дан в виде нескольких базовых цифр, что и является одной из целей нашей работы.
[1] https://ru.wikipedia.org/wiki/Коллаборационизм
[2] Свод законов СССР. 1934. № 33. Ст. 255. 29 Постановление ВЦПК и СНК РСФСР от 20 июля 1934 г. «О дополнении Уголовного кодекса РСФСР ст.ст. 58-1 “а . 58-1 “б . 58—1 *в . 58-1 “г”» // Собрание узаконений РСФСР. 1934.
[3] ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 38. Д. 96. Л. 97-99
[4] Советское право в период Великой Отечественной войны. Ч. 2. Уголовное право. Уголовный процесс/ Подред. И.'Г. Голякова. М.; Юридическое издание Министерства юстиции СССР, 1948. С. 12.
[5] ГАРФ. Ф. Р-9474. Оп. 1. Д. 136. Л. 24-25.
[6] ГАРФ. Ф. Р-9408 Oп. 1. Д.2. Л. 40-41.