ДЕД АЛЕКСЕЙ
Давно это было, в семидесятые годы, мне тогда ещё было лет пятнадцать или шестнадцать, на летние каникулы, меня отправляли в деревню к тётке, в Ярославскую область, в километрах около двухсот от Москвы, чтобы отдышаться и набраться сил перед следующим учебным годом, там в те времена много проживало народу, практически в каждом доме держали корову и другую домашнюю живность.
Утром выпиваешь кружку парного молока с куском хлеба и до вечера на речку, купаться, рыбу, раков ловить, потом на костре раков в ковшике варили и пескарей на проволочке жарили, такая благодать, вспоминаешь, на душе становится тепло.
Как то в один из таких летних шли мы с соседом Колькой после купания вдоль речки, болтаем о своих мальчишечьих делах, видим рядом с деревом, в тенёчке, на берегу сидит Колькин дед, мужик лет шестидесяти от роду, здоровый, как в народе говорят, косая сажень в плечах, ловит рыбу и курит свой излюбленный «Беломор».
Мы остановились и поздоровались с дедом Алексеем.
-Дедуль клюёт? спросил Колька.
Дед Алексей затянулся и выпуская носом дым сказал:
-Клюёт или не клюёт, это внучики в моём возрасте не так уж и важно.
Я спросил:
- Деда Лёша, а что ещё делать на речке с удочкой?
Дед улыбнулся и сказал:
-Удочка это не главное на моей рыбалке, главное природа, лес, речка, в речке прозрачная вода, в воде видны и водоросли и рыбёшки, вот сижу, любуюсь и вспоминаю молодость и друзей своих, многих из которых и в живых то давно нету, да и думаю о том что через год на пенсию уйду, чем заниматься буду на пенсии, даже и не знаю.
Колька спросил:
- Это, которые вместе с тобой воевали?
Дед крепко затянулся папиросой и грустно сказал:
-Те, которые воевали, да до победы не дожили, да и те которые дожили, многие потом от полученных ран умерли.
Колька, улыбнулся и сказал:
-Дедуль, ты у меня везучий.
Дед, задумавшись сказал:
-Ладно, внучики, расскажу я вам, почему я такой везучий, да с самого начала, только не перебивайте меня.
Дед лёг на траву на бок, подложив под голову свой огромный кулак и начал свой рассказ:
-Первый раз меня в армию призвали в тридцать шестом, служил в пехоте под Москвой, в тридцать восьмом, демобилизовался, вернулся в деревню и трудился в колхозе, на разных работах, благо силушки по молодости было хоть отбавляй.
В тридцать девятом осенью женился я на Катюхе из нашей деревни, а в сороковом в июле Колькин отец, Васька родился, как раз годик я всего с ним и понянкался, Васька только ходить начал, война началась, двадцать пятого июля, аккурат на когда Ваське годик стукнуло, меня второй раз в армию забрали, только в этот раз сначала в сержантскую школу отправили в Москву, а потом в запасной полк и только от туда я попал в тридцатую армию, под Дмитров, там и начал я войну.
Провоевал я там долго по тем временам, почти два месяца, командиром отделения. Аккурат под новый год, наступали мы в Калининской области около деревни не то Мармули, не то Мармыли, шли в атаку и сзади меня разорвалась миномётная мина, сильно меня тогда осколками посекло. Попал в госпиталь в Москву, там мне первую медаль вручили, «за отвагу», потом за эти бои медаль «За оборону Москвы» дали.
Отвалялся я в госпитале больше двух месяцев, потом краткосрочный отпуск, благо до дома от Москвы не так далеко.
Приехал домой сынок уже подрос, только папку не узнал сначала, залез к Катюхе на руки, прижался к ней и испугано смотрит, Катюха худющая кожа да кости и малец такой же. Катюха сидит рыдает, Васька у неё на руках тоже слёзы льёт за компанию с мамкой, да и у меня прямо слёзы текут, вот так и встретились, со слезами на глазах. Отпуск пролетел не заметно, как один день, прощались, так ещё сильней рыдали и опять втроём. Уехал я воевать, а в сорок втором Танюшка родилась, всю войну думал о них как им там живётся, тогда же голодуха была, детей много умирало, но Бог дал выжить моим родным, жене и деткам.
Потом опять запасной полк и уже концу марта, опять попадаю в тридцатую армию, только в другую дивизию, да ещё и в разведроту.
Воевали под Ржевом почти год, в окопах и блиндажах, воды по щиколодку, а то и по колено, вши заедали, кругом трупы разлагаются вонь несусветная, вот такой курорт под Ржевом, так мы там и сидели почти месяц.
Там я подружился с двумя ребятами один Серёга из Ярославля, земляк тоже из разведки, другой старшина роты, Гриша хохол из под Херсона.
Серёга лихой парень смелый, городской, анекдоты знает на все случаи жизни, а может и сам сочиняет, в разведку с ним ходить одно удовольствие.
Гришка парень хозяйственный, запасливый, иной раз пленного возьмут так Гришка его всего обшманает, часы или ещё чего ценного Гришка всё заберёт, зато потом на склад едет, там на трофеи всего на меняет и продуктов, и обмундирования, да и лишними наркомовскими разживётся, настоящий старшина.
Первый месяц сидели практически мы в окопе по колено в воде, в блиндаже тоже воды не меньше, вши заедали до полусмерти, ноги от воды гнили, просушиться толком негде.
Но однажды сидим мы в окопе, курим, после обеда, болтаем о мирном времени, вдруг видим, по окопу шагает дедок, на плече у него небольшой мешок, да идёт в полный рост, что само по себе очень опасно, подстрелить могут на раз.
Дед остановился перед нами, хитро посмотрел и сказал:
-Здоровы будьте ребятки, табачком не угостите старика.
Я достал кисет с махоркой и дал его деду. Дед достал трубку, трубка была какая то чудная, вся в резных узорах, набил её махоркой и закурил. Дед хитро прищурился и спросил:
-Тяжело сынки воюете, воды вон в окопе по колено, да и чешетесь от вшей, как коты шелудивые.
Я ответил:
-Конечно, тяжко, да что поделаешь, от вшей и воды не избавишься просто так.
Дед:
-Ну это как сказать, при желание всё можно сделать, было бы желание.
Гришка тяжело вздохнул и проговорил:
-Желание то оно есть и ой какое желание то, но вот как от вшей избавиться не знаем. Дедушка, может, вы кушать хотите?
Дед улыбнулся, развязал мешок и достал из мешка два пучка какой-то травы, связанные веничком, поджёг их, трава чуть разгорелась, дед огонь потушил, а трава просто тлела, дымилась и ужасно воняла, один пучок отдал Серёге и послал его в блиндаж, другой Гришке чтобы он прошёл по роте в окопах и окурил всех наших сослуживцев. А я остался с ним один.
Дед начал разговор:
-Счастливый ты человек Лёшка, жена, сын и дочка красавица, да ещё нарожаете, правнуков няньчить будешь, да и с ребятами, не раз ещё после победы встретитесь.
У меня отнялся дар речи, откуда он меня знает и про Катюху с Васькой и Танюшкой, что он может знать, как моя судьба сложится.
Дед, глубоко затянулся и сказал:
- Ты Лёшка, про домовых, леших, водяных слыхивал сказки наверное, так вот я окопный, только не говори ни кому, кроме ребят своих, понравились вы мне вот я к вам и пришёл.
Пришли Серёга с Гришкой, сели с нами рядом и закурили, а дед опять полез рукой в свой мешок и достал из мешка, три маленьких, величиной с пятак, кожаных мешочка, дал каждому по мешочку и сказал:
- Вы вот что сынки, эти мешочки храните при себе до смерти, держите их всегда в кармане, они вас от всяких бед спасать будут, ладно ребятки, мне пора, дел ещё много, спасибо за табачок, да за доброту вашу.
Дед зашагал по окопу, мы переглянулись и посмотрели в ту сторону, куда ушёл дед, но дед пропал, как растворился в воздухе.
Мы долго ещё понять не могли, что за дед, откуда он, а мы даже не спросили, как его зовут, одно только знаем, что он окопный, что вши пропали у всех моментально и вода из окопа ушла.
Дед Лёша, прикурил ещё папироску и продолжил:
-Так потом и воевали до весны сорок третьего, а там и Ржев вначале марта взяли и пошли на Смоленск, ушли от Ржева тридцатой армией, а к Смоленску уже пришли десятой гвардейской.
Колька не удержался, перебил деда:
-Деда, а какая разница, гвардейская или обычная? Все же одинаково воевали.
Дед, затянулся и ответил:
-Разница есть, гвардейцам денежное жалование больше положено, да и снабжение пожирнее, правда и воевать приходилось соответственно.
Так мы втроём и воевали, не единой царапины не было, хотя в тыл к немцам ходили на разведку постоянно, много ребят вокруг нас погибло, а нас троих даже ни разу не зацепило, просто чудом уцелели.
Спасибо, окопному наверное или судьбе, даже не знаю что тут сказать.
Дотопали мы до Курляндии, там и победу встретили, потом Эстония, а с Эстонии меня демобилизовали на гражданку, в чине старшины запаса.
Перед отъездом собрались мы с ребятами, Гришка вытащил из своих запасов пару бутылок трофейного коньяка, сидели мы вспоминали наш боевой путь, пили и за победу, и за здравие, за окопного конечно, за упокой погибших товарищей, мечтали о будущем, как оно всё будет хорошо.
Приехал домой, иду по деревне, лето жарко, в одной руке чемодан с трофеями, в другой швейная машинка, тоже трофейная, а за плечами вещь мешок, тоже полный гостинцев, сам в новой форме и сапогах, Гришка друг снабдил по полной программе.
Подхожу к дому, а крыльца сидит малец, лет пяти, рядом трёхлетняя девчонка, а с ними десятилетняя девочка, в старом платьеце, а мальцы вообще голышом, худющие, кожа, да кости, в чём душа только держится.
Такой комок к горлу мне подкатился тогда, слёзы из глаз ручьём, поставил чемодан и швейную машинку на землю, а сказать слова не могу, комок в горле не даёт.
Ребятишки увидели меня, всё бросили, подбежали, обняли мои ноги и кричат:
-Папка! Миленький, родненький, наконец, вернулся.
Обхватили мои ноги, прижались, с места не могу двинуться, сказать ни чего не могу, комок в горле мешает, мне бы воды глоток, чтобы успокоится, а слёзы из глаз у меня пуще, прежнего текут.
Девчонка, что за моими ребятами присматривала, как закричит:
-Ой, дядя Лёша вернулся, ой я сейчас, я на ферму, там тётя Катя с мамой, я быстро.
Девчонка убежала на ферму, Танюшка с Васькой отпустили мои ноги, мы присели на крыльцо, ни о чём не говорили, просто обнимались, целовались и от счастья плакали.
Прибежала Катюшка с фермы, обнялись, расцеловались, зашли в дом, сели за стол и всё наговориться не могли, да и плакали от счастья почти до вечера, все вчетвером.
Вечером возле нашего дома расставили столы, расставили закуски, самогон, собрались соседи, отпраздновать моё возвращение, выпили, закусили, поплакали, попели и разошлись.
Мы с Катюхой подарили соседской девочке Любашке, которая позвала Катюху с фермы, отрез на платье, она же всё таки без отца осталась и жили они с матерью своей очень не богато, тогда времена такие были, потом Катюха ей платьишко из этой ткани сшила. К слову сказать Катюха шила не плохо, половине деревни шила одежонку, может потому в войну и выкормила двоих детишек.
Отдохнул я недельку дома, ну как отдохнул, в деревне особо не отдохнёшь, дом четыре года не видел хозяйской руки, потому начал в порядок его приводить, где то что то подправить, починить, как без этого.
Через недельку поехал в район на учёт становиться в военкомат, да в райком, я тогда уже членом партии был, предложили мне в райкоме место председателя колхоза, я отказался, устал я тогда от всего, покоя хотелось. Поступил в районе на курсы шоферов, получил права и устроился в районную МТС, шофёром, там и зарплату платили деньгами, да и работников МТС считали как городских рабочих, поэтому и отпуск тебе, премии и ни каких там трудодней, да и халтурка время от времени попадалась, если не злоупотребляешь водочкой, то жить было можно, пусть и не шикарно.
В сорок шестом году, коровёнку приобрели, да кое какую живность, конечно налоги были большие, но детишек кормить надо было.
А в сорок седьмом Вовка у нас родился, тогда самое голодное время было, а потом уже в сорок девятом Клавдия родилась, тогда уже жилось сытнее.
Так что у нас с бабой Катей всё как по науке, двух мальчиков и двух девочек воспитали.
-Ну да ладно, сказал дед Лёша
-Пора домой идти, завтра на работу рано вставать, да и бабуля наверное волнуется.
Тут Колька умоляюще спросил:
Дедуль, а дальше что.
Дед Лёша улыбнулся и сказал:
-А дальше ты Колька, расти, вырастешь, мне правнуков принесёшь.
Засмеялся весело дед.
Мы собрались и полные впечатлений от рассказа деда Алексея побрели домой.
Понравилось? Подписывайтесь и пальчик вверх