«Как узнать, кто твой друг? - с порога радостно прокричал мой друг Павлик. - Вижу, не знаешь».
«Ну, если ты такой знаток, расскажи», - отвечаю.
«Все очень просто, - Павлик скинул ботинки и, потирая руки, прошел в комнату. - Надо всего лишь посмотреть на его тень».
«Чью тень?» - спрашиваю.
«Друга! - воскликнул Павлик. Он выразительно посмотрел на меня. - Э-э, вижу, совсем не понимаешь».
«Да как же тебя понять, - говорю, - если непонятно говоришь».
«В общем, так, слушай внимательно, - Павлик сел на диван. - Когда наступит Хэллоуин — это в ночь с тридцать первого октября на первое ноября, надо посмотреть, какая тень у друга. Желательно, чтобы тень падала из-за спины навстречу наблюдающему. Ну, например: ты выходишь из комнаты, где включена лампочка. А в этой комнате, где я сижу, наоборот, свет выключен, и вижу твою тень. Понял?»
«Мудрено толкуешь: в той комнате, в этой… А в чем смысл? Тень и есть тень, что с ней может быть? Разве что исчезнуть, но это бывает только у вампиров... разных призраков, да и то в книжках и кино».
«Поясняю: тень не исчезнет — насчет этого не сомневайся, - сказал Павлик. - Особенность вот в чем: если человек хороший во всех смыслах слова, его тень будет во многом походить на фигуру ангела. С крыльями, как положено».
«Ага, - говорю, - а если человек, как бы лучше выразиться, не совсем хороший, не такой добрый, как кажется...»
«Злодей, короче говоря, - ты это хотел сказать? - Павлик поднялся с дивана. - В этом случае у тени будут рога. Насчет хвоста сомневаюсь: вряд ли станет видно — как-никак, он за спиной, не хвост павлина, чтобы по бокам выпячиваться».
«Да-а, занимательно!» - говорю. - Случаем, не твоя ли бабка опять сказки рассказывала тебе на ночь?»
Павлик, к слову сказать, часто к своей бабке визиты наносит. Пока он конфеты, печенье, разное варенье уминает с чаем, бабка не сидит молчком: про приметы расскажет, в карты что-то высмотрит.
Павлик впихнет в свой желудок пряники, в голову сказки от бабки, затем домой бежит. После начинает думать: если бабка не привирает, есть ли прок в услышанном, и можно ли как-то применить с пользой для себя?
Павлик снисходительно посмотрел на меня: «Хм, бабка… бабка… А вот послушай, что расскажу».
«Да ты и так уже все разъяснил, кому из какой комнаты выходить, кому где сидеть, чтобы удобно таращиться во все глаза на тень».
«Между прочим, таким способом я свою подругу проверил», - важно сказал Павлик и замолчал, выдерживая театральную паузу.
«Ладно, не тяни тень за крылья, или что там у нее, выкладывай, о чем речь», - говорю. У Павлика закоренелая, ничем не выводимая привычка: говорит не сразу, по частям, словно порции на весах отмеряет: столько-то граммов, ни больше, ни меньше. Сказал бы покороче, более понятно, и нет вопросов; так нет же, тянучку тянет каждый раз.
«Заметил я, что Катя — это моя пассия, претендентка на жену, - в последнее время как-то странно на меня смотрит, - сказал Павлик. Он обернулся к зеркалу, висящему у шкафа, окинул себя взглядом и, довольный своим видом, продолжил. - Так вот, смотрит она на меня, и не разберу, какой у нее взгляд. То ли она симпатию ко мне чувствует, то ли другое чувство испытывает.
Тут как раз Хэллоуин наметился на календаре. Вот, думаю, Катеньку проверю, вычислю по тени всю ее фактуру. Если крылья увижу, значит, надумаю жениться; если рога — нет уж, тотчас разбегусь с подругой.
Но как проверить? Я живу на одной улице, Катя на другой; у нее и у меня родители по комнатам сидят, телевизор смотрят. Значит, где смогу Катю в полночь увидеть? Только на улице.
И тут до меня дошло, озарило: я ее позову ненадолго погулять, перед сном свежим воздухом подышать. У Кати во дворе ее дома по ночам темно, а в подъезде лампочка есть: хорошо светит.
Вот, думаю дальше, пока Катя из подъезда станет выходить, успею увидеть ее тень.
Итак, наступило тридцать первое октября. Около полуночи звоню Кате: выходи, говорю, погуляем.
Она в ответ: нет, нисколько не хочу, и вообще, спать собралась.
Вот, думаю, незадача: проверить тень надо непременно, тем более Хэллоуин бывает не каждую ночь. Когда следующий случай представится? Ясное дело: через год. Как быть?
Опять звоню Кате: давай, говорю, хоть на минуту выйди, подарок тебе вручу, после этого иди хоть спать, хоть книжки читать. В итоге - уговорил с трудом ее на выход.
В полночь прибегаю к Катиному дому, жду…
Наконец выходит моя красавица… в полной темноте: в тамбуре подъезда кромешная тьма. Вот те на! Мало того, что небо тучами затянуло, луны не видно, - во дворе от всего этого мрак, так еще и в подъезде кто-то лампочку выкрутил, стащил. Невезуха!
Что же делать? В потемках нащупал Катю, говорю ей: «Совсем тебя не вижу. Это ты, или вместо тебя твой папа вышел?» - шучу, значит, а ей что-то не до смеху.
Потянул я Катю за рукав: «Пойдем, встанем хоть под ближайший фонарный столб».
Она заупрямилась: «Вот еще! Не пойду ни под какой столб! Давай скорей свой подарок, завтра погуляем!»
Эх, думаю, опять у меня не сходится ничего: насчет подарка я ведь приврал, ничего не собирался дарить, а теперь надо как-то выкрутиться. Хорошо, конфетка - карамелька - в кармане завалялась; даю Кате и говорю: «Прими от всей души!»
Не знаю, какие у нее были в тот момент глаза - в потемках не увидел, но тональность голоса была, точно, не воплощение восторга.
Она, значит, прополоскала меня словесно вдоль и поперек, но с меня как с гуся вода. Думаю, хоть что говори, а тень надо поглядеть. Уговорил подругу дойти до столба; мы вышли со двора на проезжую часть.
«Вот, становись тут», - говорю Кате, а сам гляжу на столб, на дорогу, - примеряюсь, как лучше тень увидеть. Столб, надо сказать, попался прескверный: покосившийся, с разбитым плафоном… лампа моргает, - кошмар!
Катя опять высказалась обо мне, не скажу как, все же встала под столб.
Лишь глянул я на тень, обомлел: на голове рога! Не такие, конечно, как у коровы, но небольшие рожки есть.
В моей голове, во всем организме полнейшее смятение наступило: значит, моя бабка правду насчет тени сказала, не соврала. Это что же получается, думаю, Катя — ведьма! Страсть-то какая! А я с ней чуть ли не полгода гуляю, да еще жениться подумывал.
«Ты что остолбенел?» - спросила Катя.
А я дар речи потерял, боюсь на нее посмотреть, - до того жутко в душе стало.
Смотрю на тень: Катя вдруг свои рога сняла, что-то поправляет. Куда рога делись? Поворачиваю голову, вижу: Катя шапочку в руках держит, на голове никаких рогов нет - все в порядке с волосами.
Тут меня сомнения одолели: что, в конце концов, из себя Катя представляет: ведьма она или другой оборотень?
Катя шапочку встряхнула, надела на голову… опять тень рогатая стала. Чудеса да и только!
Я смотрю: на шапочке у Кати два ушка пришиты, типа кошачьих, - из бархата или из другого материала, не разбираюсь в этом. Такие шапки для детей шьют. Спрашиваю: «Катя, откуда у тебя эта шапка? Не было!»
«Свою постирала, эту у сестры одолжила, - говорит, - Что не так?»
Вот, оказывается, понял я, в чем дело: в ушках на шапке. Тут мне сразу повеселело, как камень с души свалился. Шапка, будь она неладна, меня так испугала».
«Да-а, -говорю Павлику, - хорошо, не наоборот: шапка без ушей, на голове рога. Что дальше было?»
«Как, что? Убедился: тень безрогая, исправная. Разве этого мало? Вот только крылья забыл посмотреть, есть или нет, - после ушек-рожек все из головы вылетело в тот момент», - ответил Павлик и развел руками.
Он подумал, затем сказал: «Если хочешь, пойдем в следующий Хэллоуин под столб, тебя проверим».
«Вот спасибо, делать мне больше нечего! - говорю. - Познавательная у тебя методика. Только давай пойдем без шапок со всякими ушами».
«Ох и Павлик! - подумалось мне, когда он ушел домой. - Опять, наверное, завернет по дороге к своей бабке, что-нибудь опять надумает проверять, на себе экспериментировать».