ГЛАВА 20.(3)
Как бы ни старался Энвер, он так и не смог собрать вокруг себя сколько-нибудь солидное соединение. Всего полторы тысячи вымпелов находилось сейчас под его рукой, и он понял, что это конец для туранцев в Гражданской войне. Диктатор Усем Бадур был по сути единственным лидером, который смог объединить воинов сектора Туран в единое целое. После предательского убийства Бадура – Атиллой Вересом, другого лидера у серых легионов не осталось. Да, Салах признавался легионерами как достойный генерал и флотоводец, но качеств настоящего правителя и господина у него не было…
Энвер очень переживал из-за того, что со смертью Бадура и теперешним поражением у планеты-крепости Сартакерта у соколов Турана больше нет сил – обрести независимость и вернуть некогда утерянное величие сектора.
У генерала оставалась еще небольшая надежда на недавнего союзника туранцев – мятежного генерала Тарика Хана, который несравнимо меньше пострадал со своими туменами во время сражения, в отличие от серых легионов, уничтоженных практически полностью. Салаху наконец удалось обнаружить походный лагерь Хана в одной из систем.
У Тарика Хана оказалось рядом с собой около десяти тысяч крейсеров – треть от прежней численности его флота…
Когда Салах со своим отрядом приблизился к лагерю Хана он сразу же связался с ним и заговорил:
— Ты повел себя в секторе сражения недостойно! Мои товарищи – три храбрых генерала погибли во многом из-за твоего предательства! Когда они умирали один за другим, ты стоял и смотрел на это, будто они не союзники тебе, а враги… Что можешь сказать в свое оправдание?
— Оправдываться в своих действиях перед тем, кто даже не участвовал в сражении?! — зло рассмеялся Тарик Хан. — Кто ты такой, чтобы упрекать меня в трусости и предательстве?! Я со своими экипажами сражался один, со всеми легионами Кордо, когда твои дружки бесславно погибли! Я до последнего старался выиграть сражение, пока этот чертов тугодум – Кертис Хорн не зашел мне в тыл со своими железнобокими крейсерами!
— Ты не поддержал серые легионы, когда на них набросился Кордо! — воскликнул Салах.
— Ты не был там, и вообще не имеешь права упрекать меня! — рассвирепел Хан и в запале ярости приказал своим кораблям строиться для атаки.
Мятежные крейсера тут же окружили полторы тысячи кораблей туранцев, желая хотя бы на своих бывших союзниках вымесить злобу за проигранное сражение. Салах, оценив свои силы и силы Хана, понял, что проиграет при любой раскладе, слишком мало было у него легионерских крейсеров, причем эти крейсера практически все нуждались в ремонте, после тяжелых боев…
Тарик Хан, понимая свое превосходство, стал диктовать условия туранцу:
— Я прощу тебе неуважительные слова в мой адрес, хотя в другой раз отрезал бы за это твой поганый язык. Однако помятуя о нашем недавнем союзе, я готов стерпеть и оставить твой проступок без последствий. Более того, я даже отпущу тебя и твои экипажи…
— Но, — невесело усмехнулся Салах.
— Но, ты отдашь мне то, что получил на Сартакерте, — кивнул Тарик Хан. — И не строй из себя дурачка, я прекрасно осведомлен, что тебе достался один из артефактов императора. Отдай мне диадему и убирайся, куда глаза глядят…
Энвер понимал, что если откажется, смерть его и его солдат будет неминуема. Зачем он вообще приближался к вагенбургу мятежников, летал бы сейчас и подбирал ошметки серых легионов, так нет, понесла же нелегкая!
— Что ты намереваешься делать с артефактом? — ехидно спросил Салах, уже зная по собственному опыту, что диадема оказалась абсолютно бесполезной и не активировалась.
— А ты, как думаешь? — отвечал Хан. — Конечно, использую для того, чтобы увеличить скорость своих кораблей…
— Что ж, я согласен на условия, — кивнул туранец и отослал на флагман генерала мятежников, артефакт.
— Я могу лететь?
— Не торопись, сначала я проверю, не подсунул ли ты мне фальшивку, — Тарика Хана не так просто было обмануть.
Салах чертыхнулся и стал мерить шагами капитанский мостик, ожидая реакции мятежника.
— Я не могу знать, почему она не активируется, — воскликнул он, оправдываясь, — Ты сам видишь, что перед тобой не подделка, а настоящий древний артефакт из нашего сектора… Но эта чертова штуковина абсолютно не рабочая. Я сам дюжину раз пытался ее завести, но…
— Кто же может ее активировать? — озабоченно спросил Хан.
— Я не знаю, — ответил Салах. — Я выполнил условия договора…
— Да, выполнил, убирайся, куда хочешь, ты мне больше не нужен, — махнул рукой мятежник, под облегченный вздох туранца.
Хан может быть и хотел разделаться с Салахом, но в этом бою его тумен так же сильно мог пострадать и в одночасье потерять несколько тысяч вымпелов.
— Что ты намереваешься делать? — спросил напоследок Энвер Салах у своего бывшего союзника, не очень рассчитывая на правдивый ответ.
Однако он последовал.
— Я найду и убью императора…
Глаза Салаха полезли на лоб.
— Ну, если честно сказать, пока не знаю, сразу его убью, или перепродам кому-нибудь из его кровных врагов, — признался Тарик Хан. — В любом случае не воспользоваться возможностью захватить мальчишку, когда у него нет рядом охраны, такого я позволить себе не могу…
Салах еле сдержался, чтобы снова не начать оскорблять этого подлого и беспринципного человека, но вовремя сдержался.
А когда его корабли покинули систему, в которой находился лагерь мятежников, и были уже на безопасном расстоянии, туранский генерал крепко призадумался.
Если Хану удастся отыскать императора Ду Ма-Гона, Симеон Булатов бросится его защищать и непременно погибнет в неравной схватке. Салах, хоть Булатов и был ему до последнего времени врагом, помнил то, как Симеон отпустил его из плена и был милосерден к туранцу. И это несмотря на то, что Салах несколько раз пытался его убить и уничтожить его людей.
Старый имперский генерал был воспитан на понятиях о рыцарской чести и не мог не отплатить Булатову добром. Он решил, что последует за Тариком Ханом и когда тот отыщет корабли, на которых следует император и его мать, и попытается напасть на них, Энвер Салах не позволит ему это сделать…
— Я помню твое благородство, Симеон Булатов, и докажу, что не только ты можешь быть таким. Среди туранского народа есть достойные тебе, рыцари космоса, — тихо произнес Энвер. — Что касается судьбы мальчишки-императора, время и боги сами решат ее…
Подпишитесь на мой канал и поставьте лайк, если вам понравилось.