Жить вместе — это значит: «будьте уживчивы — или замерзайте!» Эскимосы благоразумно предпочитают первое и представляют чрезвычайно уживчивую разновидность человеческого рода. Даже споры, задевающие чьи-либо права или честь, они разрешают сатирически-лирическим образом: обе стороны перед собравшимся народом борются бескровным оружием — осмеивают друг друга в песнях, и победителем из спора выходит тот, кто шутками в конце концов привлечет присутствующих на свою сторону.
Самая большая испарительная чашка
Вопрос. — Где находится Кара-Бугаз?
Ответ. — Кара-Бугаз находится на восточном берегу Каспийского моря.
Вопрос. — Чем славится Кара-Бугаз?
Ответ. — Это самый большой залив Каспийского моря, и на дне его отлагается много соли.
Вот и вся, притом очень полная «география» Кара-Бугаза, та география, которая достойна названия — «география имени Простаковой».
Чему же учит настоящая география?
Так как Кара-Бугаз находится на восточном побережье Каспийского моря, то вода в нем очень сильно нагревается. Это происходит потому, что к востоку от Каспийского моря широким поясом расположены пустыни. Они начинаются у самого Каспия пустыней Усть-Урт и переходят далее на восток в пустыни Кызылкумы и Каракумы. Пески двух последних пустынь сильно раскаляются от солнца; пустыня же Усть-Урт частью покрыта также песками, частью известняками, частью глинами и накалена так же сильно.
Очень «плотно» охватывает пустыня залив Кара-Бугаз. С другой стороны, Кара-Бугаз весьма неглубок. Поэтому летом вода в нем бывает нагрета градусов на 7–9 выше, чем в Каспийском море; например, средняя температура июля в Кара-Бугазе 25,1°, а в море всего 16,7°. Очевидно, что вода в заливе должна испаряться гораздо быстрее, чем в море; а вследствие этого вода из Каспийского моря должна непрерывно втекать в залив взамен испарившейся воды.
Так и происходит. И насколько сильно испарение воды в Кара-Бугазе, видно из того, что через узкий (всего 186 м) пролив, соединяющий Кара-Бугаз с морем, вода последнего вливается в залив потоком, текущим со скоростью от 5 до 16 м в секунду. В 1 секунду в Кара-Бугаз вливается около 650 куб. м воды.
Летом в сильно нагретой воде Кара-Бугаза соль эта держится в растворе, но осенью и особенно зимой, когда вода остывает, значительные части растворенной соли уже не могут оставаться в растворе и оседают на дно Кара-Бугаза. О том, каково количество солей, накапливающихся таким образом в Кара-Бугазе, можно судить хотя бы по двум только данным:
1. С января по апрель только одно то количество соли, которое выбрасывается волнами на берег, составляет 5–7 тысяч тонн ежегодно.
2. Количества отложенной на дне соли, по мнению специалистов, хватит не менее, чем на 600 лет самой развитой химической промышленности (например, содовой).
Итак, Кара-Бугаз служит огромной испарительной чашкой. Происходит это потому, что он находится на восточном побережьи Каспия, а это побережье — жаркая пустыня.
Вот разница между географией Простаковой и географией настоящей.
Это не какой-нибудь волшебный город из воздушных замков, и облака эти совсем не иносказательное выражение. Ничего не может быть реальнее этого города и этих облаков.
Этот город — Лондон. Вот картина Лондона в туманный день:
«Их автомобиль остановился. Майкл опустил окно.
— Я сбился с дороги, сэр, — раздался хриплый голос шофера. — Как будто мы неподалеку от набережной, но я никак не могу найти поворот.
Майкл застегнул пальто, поднял окно и вышел из автомобиля.
Ночь казалась плотной и непроницаемой; ее оживляли только беспрерывные автомобильные гудки. Влажный мрак, холодный и едкий, вползал в легкие Майкла.
— Я пойду рядом с машиной. Ползите, пока мы не выедем к реке или не наткнемся на полисмена.
Автомобиль двинулся. Майкл пошел рядом с ним, нащупывая край тротуара.
Далекий голос кого-то невидимого произнес:
— Вот пакость!
— Совершенно верно, — отозвался Майкл. — Где мы?
— В двадцатом столетии и в сердце цивилизации.
Майкл рассмеялся и сейчас же пожалел об этом: туман отдавал плесенью.
— Где вы находитесь, сэр? — спросил он.
— Тут. А где вы?
Указание было вполне точное. Внезапно над головой Майкла засветился расплывчатый шар фонаря. Автомобиль остановился.
— Слушайте, — сказал Майкл. Пробили часы Вестминстерского аббатства. — Это налево от нас.
— Позади нас, — заметил шофер.
— Не может быть. Не в реку же мы заехали. Или вы повернули прямо направо?
— Кто меня знает, куда я повернул, — сказал шофер, чихая. — В жизни не видал такой ночи.
— Остается одно — ехать вперед, пока на кого-нибудь или на что-нибудь не наткнемся. Только потише.
Автомобиль опять тронулся. Майкл шел, держась за его дверцу и нащупывая ногой край тротуара.
— Стоп, — сказал он внезапно. — Впереди автомобиль.
Легкий толчок.
— Ну-ну, — произнес чей-то голос. — Откуда вы свалились? Не видите, что ли?
Майкл добрался до чего-то, похожего на таксомотор.
— Разве можно так лететь? — проворчал его шофер.
— Простите, пожалуйста, — сказал Майкл. — Мы вам ничего не повредили? Вы знаете, где мы?
— Там передо мной ползет какая-то проклятая машина, я три раза наскакивал на нее: ни малейшего впечатления. По-моему, шофер умер. Не сходите ли вы посмотреть, дружище?
Майкл пошел на свет впереди. Но в ту же минуту свет исчез. Майкл пробежал несколько шагов, споткнулся о край тротуара, упал, поднялся и повернулся. Потом пошел вдоль тротуара, почувствовал, что идет неправильно, остановился и крикнул: — Алло!
Слабое „алло“ было ему ответом. Но откуда? Он пошел обратно — так ему, по крайней мере, казалось — и снова крикнул. Никакого ответа. Флер (жена Майкла), пожалуй, испугается. Он крикнул громче. С полдюжины слабых „алло“ раздалось в ответ. И чей-то голос совсем подле него спросил:
— Вы знаете, где вы находитесь?
— Нет. А вы?
— Как вы думаете? Вы что-нибудь потеряли?
— Да. Мой таксомотор.
— А в таксомоторе?
— Жену.
Кусочек мрака на мгновение осветился и вновь потух. Майкл остановился. „Надо быть спокойней, — подумал он. — Либо они впереди, либо позади. Или я завернул за угол?“ Он пошел дальше вдоль тротуара. Ничего. Он пошел обратно. Ничего.
— Что за чорт, — пробормотал он. — Уж не поехали ли они дальше? — Пот стекал ему за воротник, несмотря на холод. Конечно, Флер испугается.
— Эй! — произнес чей-то голос. — Папиросы есть, хозяин?
— Я отдам вам все мои папиросы и полкроны в придачу, если вы найдете мой таксомотор. Он где-то тут неподалеку. Что это за улица?
— Не спрашивайте. Улицы сошли с ума.
— Слушайте, — резко сказал Майкл.
— Верно, верно. — Женский голос…
— Алло! — крикнул Майкл. — Флер!
— Здесь! Здесь!
Голос звучал справа, слева, позади, впереди. Потом послышался продолжительный автомобильный гудок.
— Ну, вот мы их и поймали, — сказал мрак. — Сюда, хозяин, идите медленно и не наступите мне на мозоль.
Кто-то потянул Майкла за пальто.
Рожок загудел совсем близко. Знакомый голос произнес:
— Майкл!
— Секунду, дорогая. Большое вам спасибо, друг мой. Надеюсь, вы попадете домой.
— Я видывал худшие ночи. Благодарю вас, капитан. Желаю вам и леди счастья! — Раздалось шарканье удаляющихся шагов, и туман выдохнул: „Пока“.
— Все в порядке, сэр, — послышался хриплый голос шофера. — Теперь я знаю, где мы находимся. Сначала налево, потом направо. А я уже думал, что вас проглотил туман, сэр.
Майкл влез в автомобиль.
— Нет ничего страшнее тумана, — сказал он». (Дж. Голсуорси).
Лондон расположен в низменной восточной части острова Великобритании. И восточное положение и низменность влияют в одном направлении, а именно — в сторону понижения зимних температур. Главным источником тепла для Великобритании служит теплый Атлантический океан, лежащий по западную сторону острова; следовательно, восточные части наиболее удалены от этого источника тепла; с другой стороны, холодный воздух, как более плотный и, значит, тяжелый, всегда стекает в места понижения. Юго-восточная низменность острова поэтому — самая холодная часть всего острова.
Понятно, как это обстоятельство способствует образованию тумана на этом острове, где вообще влажность исключительно велика. Лондонский туман, кроме того, исключительно густ; и это объясняется тем, что колоссальный город, насчитывающий свыше 7 миллионов жителей и занимающий площадь в 1800 кв. км, выбрасывает огромное количество угольных частиц. Они частью смешиваются с каплями тумана, частью же, вероятно, увеличивают и образование самого тумана, ибо пары воды для сгущения в жидкость нуждаются в «ядрах» — частицах какой-либо материи в мельчайшем раздроблении.
Вот почему Лондон так часто бывает в тумане; вот почему этот туман так густ, что, отойдя на 2–3 шага, уже можно совершенно потеряться, как об этом говорит приведенная выше картина Лондона в тумане.
Что дают горы? Урал
Горы — это складки, сдвиги, сбросы и перебросы земной коры. Земная кора в горах исковеркана: глубокие части выдвинуты высоко кверху, они разломаны и разорваны, переброшены одна через другую. И часто, очень часто горы вскрывают перед человеком недра земли.
Недра земли, часто содержащие драгоценные для человека материалы. Драгоценные в буквальном смысле слова, как, например, драгоценные металлы и камни, и драгоценные в другом значении, а именно в значении полезности, в значении необходимости для человеческой жизни, для человеческой техники; сюда принадлежат железо, медь, свинец и другие металлы; они драгоценнее драгоценных. Урал сказочно богат. Перечислить все его богатства значило бы составить список, который занял бы несколько страниц этой книжки. Но достаточно перечислить только основные богатства Урала, чтобы его значение, его — можно, не боясь, сказать — величие были конкретны и ясны.
По крайней мере три высоких горы Урала состоят из чистых железных руд: гора Благодать, гора Высокая и гора Магнитная. Запасы руды в этих горах намного превышают 500 миллионов тонн.
А медь, которой Урал еще до Первой мировой войны давал до 50 % всей добычи довоенной России! Наконец, единственное по богатству в мире месторождение платины; Урал давал до 95 % мировой добычи этого драгоценного металла. Следует упомянуть и золото, которого Урал давал 18 % общей русской добычи.