Я частенько пишу о фактах примитивного плагиата и бесхитростного заимствования в современной эстрадной музыке.
А что корифеи, мастера изысканного нотосложения и изощрённого контрапункта?
Как у них обстоят дела с "воровством"?
Бетховен ворует у Моцарта
Да ладно, не может такого быть!
Может.
"Ода к Радости" Людвига ван Бетховена - кульминация грандиозной Девятой симфонии, квинтэссенция композиторского вольнодумства, символ свободы и демократии, гимн Европейского союза.
Однако, основная часть "радостной темы" была написана за полвека до легендарного исполнения 7 мая 1824 года другим венским классиком - тогда девятнадцатилетним Вольфгангом Амадеем Моцартом.
В шестиминутном церковном песнопении "Misericordias Domini" несколько раз возникает мотив, ставший впоследствии фундаментом "Оды к Радости".
И это далеко не единственный случай, когда Бетховен "подслушивает" у Моцарта.
Самый, пожалуй, известный пример. Остинатные триоли первой части "Лунной" сонаты были позаимствованы Бетховеном из мрачного терцета Дон Жуана, Лепорелло и Командора моцартовской оперы-буффа "Дон Жуан".
Немного печальная мелодия из ми-бемоль мажорного концерта для валторны № 4 (КV 495) претворилась у Бетховена в безысходную скорбь arioso dolente Тридцать первой фортепианной сонаты. Кстати, этот мотив приглянулся не только Бетховену. Потом его использовала Луиза Фарранк, а наибольшую известность он получил в ХХ веке в мистификации Ремо Джадзотто.
Возвращаюсь к Бетховену.
Мужественная тема из первой части Третьей "Героической" симфонии, задуманной композитором "как своего рода портрет Наполеона", удивительно похожа на мотивы увертюры к одноактному зингшпилю Моцарта "Бастьен и Бастьенна".
Сороковая симфония Моцарта, про которую Роберт Шуман как-то сказал, что "каждая нота в ней - чистое золото, каждая часть её - это клад", действительно стала для Бетховена кладезем музыкальных идей.
Отголоски второй части (andante) Сороковой симфонии австрийца слышны во второй части (andante cantabile con moto) Первой симфонии немца. Только с разницей в одиннадцать лет.
Семь лет разделяют "пружинистые" взлёты вступлений финала симфонии и Первой фортепианной сонаты Бетховена. Музыка, конечно, иная, но рисунок темы заимствован. И это слышно.
Моцарт ворует у Гайдна
Точнее, у братьев Гайднов. И если у старшего - Франца Йозефа - только отдельные темы, то у младшего - Иоганна Михаэля - Моцарт "подрезал" целую симфонию.
Музыковед Левон Акопян в "Моцарт Путеводителе" отмечает:
... начиная с 31-й симфонии ре мажор (июнь 1778, Париж) эволюция Моцарта-симфониста проходит на почти неуклонном крещендо: каждая очередная симфония (не считая скромной 32-й и несуществующей 37-й) мощнее, величественнее, сложнее предыдущей.
Итак, Тридцать седьмая симфония - "Несуществующая".
Осенью 1783 года Моцарт с женой Констанцией гостили в городе Линце у графа Йозефа Туна. В благодарность композитор поспешно сочинил до мажорную симфонию, позднее получившей номер 36 и прозвище "Линцская". В письме к отцу он жалуется:
Во вторник 4 ноября я даю академию в здешнем театре. И так как я не захватил с собой ни одной симфонии, то сочиняю очертя голову новую, которая обязательно должна быть к этому дню готова ...
Для праздничного концерта этого было чертовски мало, поэтому Моцарт, не долго думая, берёт свежую (от марта месяца) соль мажорную симфонию Михаэля Гайдна, дописывает к ней "короткую и величественную интродукцию" и вносит некоторые изменения в партитуру под существующий оркестр.
Вплоть до 1907 года произведение считалось моцартовским. Сейчас в каталоге его работ оно перемещено в раздел "фальшивки и сомнительная подлинность".
Вагнер ворует у Берлиоза
15 декабря 1839 года двадцатишестилетний Рихард Вагнер присутствовал на третьем исполнении драматической симфонии "Ромео и Джульетта" Гектора Берлиоза.
Движимый непримиримым духом соперничества, Вагнер заявлял:
что прослушивание симфонии вызвало у него "глубочайшие сожаления",
что "в этом произведении так много оскорблений хорошего вкуса и хорошего художественного замысла",
что многочисленные отрывки из него снова и снова кажутся ему "пустыми и бесполезными".
Ну и? ЧТО в итоге?
... мои собственные представления о музыкальном и поэтическом опыте были жестоко навязаны мне.
Будущий тесть Вагнера - Ференц Лист - в одном из писем к Берлиозу наивно намекает:
В следующем месяце мы будем исполнять последнюю оперу Вагнера "Тангейзер"; это отличная партитура, которую я рекомендую вам, особенно увертюру, в которой вам будет приятно узнать часть вашей собственной музыки, особенно в пассажах с высоким тремоло для скрипок.
Да Берлиоз знал об этом и без Листа. Все знали, все слышали.
По завершении первого авторского концерта Вагнера в Париже 25 января 1860 года жена Берлиоза, проходя мимо музыкального критика Эрнеста Рейера саркастически бросает:
О, Рейер, какой триумф для Гектора!
И нет смысла рассуждать о бессознательном заимствовании.
На первом экземпляре партитуры своей новой оперы, подаренной Берлиозу, Вагнер сам признаётся:
Великому и дорогому автору "Ромео и Джульетты" признательный автор "Тристана и Изольды".
По сути "Тристан" является мощной реакцией Вагнера на "Ромео", на которую Берлиоз уже не смог соразмерно ответить.
Находясь под впечатлением от гениального воплощения всепоглощающей страсти вагнеровских героев, Берлиоз бросается дописывать своё последнее крупное произведение - оперу "Беатриче и Бенедикт", с лёгкой и ироничной трактовой любовной темы.
Кстати, опера "Иоланта" Петра Ильича Чайковского также является тщетной попыткой создать нечто противоположное и одновременно равноценное творению Вагнера. Об этом на канале выходила статья Чайковский. Изображая Вагнера с фактами, которые смело можно объединить заголовком Чайковский ворует у Вагнера.
Ещё статьи на тему музыкального "воровства" из КАТАЛОГА канала:
- Оммаж и Реминисценции - Пётр Ильич Бизе
- Лунная соната Вольфганга Амадея Моцарта
- Пятая симфония Бетховена - плагиат или цитирование "с фигой в кармане"
Упреждая дежурные комментарии "а что вы хотели, нот всего семь", сообщаю:
1. В октаве двенадцать нот,
2. Количество их комбинаций не поддаётся исчислению.
Традиционная несмешная байка на своём месте:
Летом 1783 года Моцарт, будучи в Зальцбурге, навещал неожиданно приболевшего Михаэля Гайдна. В один из визитов он застал его в полном отчаянии. Гайдн не успевал дописать к сроку серию из шести дуэтов для скрипки и альта, и несговорчивый заказчик, в лице архиепископа, распорядился удержать ему жалованье.
Моцарт молча берётся помочь больному другу. Через два дня он принёс Гайдну два недостающих дуэта, уже переписанных начисто, так что ему оставалось только поставить на обложке своё имя и сдать работу архиепископу.