Мы начали изучать космос, искать, откуда он образовался… Но прежде все-таки надо принять первую версию. Потом разберемся, в чем ее несходство с остальными…
Экипаж внимательно слушал. Словам Севастьянова все они верили.
— А если эта версия тоже ошибочна, — робко заметил Голубь, все еще сомневаясь, - то как быть? Может быть, не надо трогать?..
Севастьянов не ответил.
И на этот раз молчание длилось долго. Все, улыбаясь, смотрели на капитана.
Ничуть не смутившись, Севастьяннов выпрямился, на его смуглом лице сверкнули серые глаза.
Он встретился взглядом с Селезневым.
— Впрочем, я тоже думаю, что не надо в последние дни трогать звезды, сказал капитан. Они еще могут пригодиться…
— Но, успокаивающе сказал Севасьянн, не беспокойтесь, через тридцать дней мы улетим отсюда навсегда. Незачем вам здесь оставаться.
Как будто он действительно уверен был, что звездолет улетит через три дня, а не через год…
Голубь и Девкалия переглянулись. Севастьанн не дрогнул, он смотрел в упор на Сергея.
Лицо у него было тоже очень серьезным. Девкалияне чувствовали, что в это дело вмешался не только капитан. Но какой-то посторонний разум. Никто из них не подозревал, что это был Разум Вселенной. Галактического масштаба.
- Значит, вы не хотите уничтожить звездолет, чтобы ему нечего было здесь оставить? — спросил Голубь.
Но Севасьянов не подтвердил его догадку. Он сказал счастливо:
— Да, мы не хотим уничтожать звездолет… Мы хотим спасти его от верной гибели…
Лицо Сергея залилось розовым румянцем.
Селезнев заметил это и рассмеялся. Громко и весело.
Наступила тишина. Все вспомнили, почему их собрали вместе. В кают-компании.
Смех Севастианнана не был похож на тот смех, которым смеются люди, когда они чем-нибудь очень, очень недовольны. Голубь подумал, что и Севастьаннов недоволен чем-то. Но чем именно?