Время шло и нога моя зажила, пришло время идти на протезный завод,но я почему то оттягивала этот момент, наверное боялась, что в очередной раз пошлют. Но бойся, не бойся, а все равно нужно вставать на протез и пробовать жить по другому. Но новое, это всегда страшно, тем более я привыкла к костылям, мне не хотелось расставаться со своим курсом и институтом, вообще, последнее время я как то вписалась в эту жизнь, и она меня полностью устраивала, в ней почти не было негатива, зато было много всего хорошего.
Да, мне жалко было расставаться с костылями, с июня по сентябрь, я освоила все навыки хождения на этих деревянных палках. Я была очень лёгкая, да к тому же молодая, поэтому я умела делать на костылях невероятные вещи. Например, перенести двадцатилитровый бак с горячей водой из кухни в ванную. Можете верить, можете не верить, но я это делала. Я приспособилась мыть пол шваброй и делала это очень ловко и быстро. Так же костыли служили мне подручными средствами для раздвигания штор, передвигания мебели, да вообще я с помощью этих устройств много что умела делать, но надо было думать о протезе.
И я решилась. Сдала некоторые зачёты и экзамены, так как первичное протезирование предполагало отсутствие меня в институте, и отправилась на очередную консультацию. В этот раз протезистам все понравилось, и они дали добро. Но как я и ожидала, мне предложили лечь в стационар. Я была к этому готова и дала согласие. Единственное, что меня напрягало, это внешний и внутренний вид этого здания, это был очень печальный вид, и мне надо было настроится и провести в этом доме скорби хотя бы две недели. Но за две недели могло и не получится.
Я собрала свою дежурную сумку и отправилась на протезный завод, жить. Конечно вид стационара сразу портил настроение, мало того, что все в этом месте было изношено и замызгано, здесь ещё и на освещении экономили! В коридоре с темно синими панелями горело две лампочки, мама дорогая, как тут люди живут? И мне придётся жить. Я так была поглощена ужасным видом коридора, что больше ничего не заметила, и оказалась в палате. Здесь было веселее, из за того, что светило солнце, окна были большими и потолки высокими.
В палате кроме меня лежало ещё четыре женщины, и это была единственная женская палата, остальные были мужскими. Но в данный момент мне это было не интересно, так как я старалась устроится на кровати с панцирной сеткой так, чтобы было мягко и уютно. Все свои вещи из сумки я выложила в тумбочку, а за мной с интересом наблюдали четыре пары глаз. Я плохо помню этих женщин, запомнила только одну, Майю, мы с ней ещё общались после протезки. А сейчас я просто сидела перед тумбочкой, и думала, как начать знакомство.
Ну оно как то началось само, незатейливо и неназойливо. Как звали моих соседок я не помню, зато помню какие у них были проблемы. Двое корректировали последствия полиомиелита, им делали такие кожаные подпорки на шнурках, у Майи была такая же ампутация, как у меня, но от саркомы, а у четвёртой женщины не было правой руки, но как она одной рукой чистила картошку, любой двурукий мог позавидовать! Вот такая компания подобралась в нашей палате, у каждой была своя печаль, и своя цель прибывания в этом караван-сарае.