Две недели назад на канале историка и журналиста Салавата Хамидуллина Bashkirica вышел 67-минутный фильм «Казус Баишева», рассказывающий, как можно догадаться, о судьбе советского башкирского филолога Тагира Баишева. Последний известен как автор концепции о трех диалектах башкирского языка, в том числе пресловутого «северо-западного». Фильм снят по сценарию Хамидуллина, главными «говорящими головами» в нем выступают мощные, без оговорок, интеллектуалы, поэтому «Миллиард.Татар» внимательно посмотрел это кино. Подробнее о том, что мы в нем увидели, - в нашем редакционном материале.
У тебя там не закрытый, а открытый гештальт
Начнем с самого общего впечатления. К сожалению, «Казус Баишева» снова демонстрирует, что лучшие башкирские умы обращены в прошлое, в незакрытые национальные гештальты. И вряд ли это помогает двигаться вперед башкирской нации и одноименной республике.
Чтобы еще раз проговорить давно известные тезисы, башкирский think tank вытаскивает на свет божий полузабытого борца с «татарским национализмом» и лепит из него икону. Правда, интеллектуалы о нем почти не вспоминают, потому что «неудобный персонаж, ужас партийных органов» понадобился им лишь как повод. Кстати, и исторического-то повода у фильма в виде какой-нибудь годовщины нет. Понятно, что повод тут один, и это грядущая перепись населения.
На самом деле такая погруженность в историю, в воспоминания о былом величии свободолюбивых башкир заслуживает уважение. Татары к прошлому относятся гораздо спокойнее. Наверное, кто-то видит в этом проблему, но жизнь показывает, что выигрывает тот, кто не расковыривает болячки, а переключает свое внимание на какое-то созидательное дело. Такова, например, стратегия Китая, такова же стратегия Татарстана в России - фетишизировать не шежере, а образование; не историю, а открытость миру и проекты, рассчитанные на будущее.
При этом Татарстан не ставит себе задачу выиграть в одиночку, «утереть нос башкирам». По большому счету, парадигма соревнования с соседями в Казани уже изжита. Татарстан, как ни странно, перерос собственные же возможности и выглядит неким исключением на теле России, которое где-то так и тянет «подровнять». Чтобы расти дальше теми же темпами, Казани нужны сильные союзники и нормальный, органический, а не номинальный федерализм. Собственно, и корни той советской парадигмы соперничества лежат в сепаратном отказе Уфы от идеи Татаро-Башкирской республики и ее уходе в рамки маленькой, но гордой титульной АССР. Сейчас, спустя столетие, мы снова вернулись ровно к тому же выбору: Татарстан олицетворяет собой объединительный вектор (давайте созидать вместе, «мы можем»), а Башкортостан — вектор соревновательный («а мы можем лучше»).
Эта соревновательность сейчас, по сути, бьет по своим же. В фильме идеологи башкиризма совершенно справедливо подчеркивают, что главное в национальной самоидентификации – не язык, а самосознание. И как же скорее самоопределится житель Янаульского района, живущий в этой парадигме конкурентности с соседями? Он скажет — ну раз мы тут меряемся кураями, то я вижу, что Татарстан успешнее и хочу ассоциироваться с татарами. И так оно и происходит.
Письма с мест
Теперь о самом фильме. Он ладно скроен и современно сделан, смотрится с интересом, но внимательный зритель при просмотре не один раз задастся вопросами.
Первый из них — почему авторы сами не задаются вопросом, каким образом «заявлению» Баишева, адресованному самому Хрущеву и содержащему крайне резкие оценки, вдруг дается ход? Во-первых, непонятно, писал ли герой фильма это письмо, будучи «остепененным». В фильме оно косвенно датируется началом 1957 года. Здесь и здесь указано, что Баишев защитил кандидатскую в 1957 году. То есть он мог обратиться в ЦК КПСС по чисто научному вопросу, даже не будучи кандидатом наук? И при этом его письмо не просто всерьез рассмотрели, а направили в Башкирский обком с требованием разобраться с изложенными претензиями? В фильме на 43-й минуте мы слышим, что Баишев защитил кандидатскую в 1950 году. Неужели авторы для солидности героя приспустили срок защиты на 7 лет?
Далее. Письмо, повторимся, очень резкое, судите сами: «Для окончательного избавления от гнета и произвола татарских националистов необходимо совершить в Башкирии вторую Октябрьскую революцию», - пишет Баишев первому секретарю ЦК КПСС. Который, чисто теоретически, мог бы тут озадаченно почесать в затылке - вы что же, товарищ Баишев, хотите сказать, что Октябрьская революция была какой-то недоделанной? Ну и «национализм», «гнет и произвол» - это очень тяжкие обвинения для советских реалий. Чтобы бросаться ими в «братской семье народов», нужно или быть безумцем, или иметь хорошую крышу в Москве.
А может, Москвой это письмо-«заявление» и было инспирировано? Но такую версию авторы «Казуса», понятно, не рассматривают. Хотя просчеты и, так сказать, сам стиль хрущевской национальной политики известны.
Читаем, например, здесь: «В годы же своего правления страной Н.С. Хрущев развернулся в полную силу – под видом тех или иных невинных на первый взгляд событий на самом деле скрывалась очень извращенная национальная политика, таящая в себе опасный потенциальный заряд межнациональных вспышек. Здесь и передача Крыма (и Севастополя) Украинской ССР в 1954 г., 9 января 1957 г. восстановлена Чечено-Ингушская АССР, в которую включили три русских района: Наурский, Каргалинский, Шелковской, зато часть Пригородного района осталась в составе Северо-Осетинской АССР. Подобного рода «инициативы» были и в других регионах.
Вспоминает член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП Казахстана Д.А. Кунаев: «Под руководством Хрущева я проработал около десяти лет. <…> Одна из первых стычек у нас произошла, когда он предложил мне передать несколько хлопкосеющих районов Узбекистану. Я выступил категорически против. Как раз в это время первый секретарь Южно-Казахстанского краевого комитета партии Юсупов Исмаил написал письмо Никите Сергеевичу, в котором выступил с подобным предложением. Несмотря на мои возражения, Хрущев обязал меня в партийном порядке передать Узбекской ССР Жетисайский, Кировский и Пахтааральский районы. Впоследствии все они были возвращены назад».
Как видим, и здесь обоснованием для запуска обсуждения служит «письмо Никите Сергеевичу» с места.
Салават Хамидуллин, между тем, ровным голосом сообщает зрителю: «В 50-е годы он (Баишев) был настоящим ужасом партийных органов. Имел репутацию строптивца и бунтаря, засыпавшего власти возмутительными письмами. Самое удивительное заключалось в том, что все его объемистые опусы терпеливо рассматривались на ученых советах учреждений, в Башкирском обкоме и даже в ЦК КПСС». «Самое удивительное»… Действительно удивительно, с чего бы такой пиетет к пенсионеру из второсортной автономии? (Отметим в скобках, чтобы никого не обидеть, что сорт ТАССР был ничуть не выше).
Кстати, Хамидуллин всю дорогу говорит «БАишев», а закадровый голос упорно ставит ударение на втором слоге. Вы уж определитесь, если это действительно столь значимый человек для башкирской истории.
Все так неоднозначно, что кушать не могу
В «Казусе Баишева» есть и другие вольные или невольные неточности и нестыковки. Вот одна из них. В фильме подвергается не то сомнению, не то переосмыслению культуртрегерская, прогрессорская роль дореволюционных казанских татар в общетюркском мире. И тут же цитируется очерк Баишева от 1965 года под названием «Мои учителя Каюм Насыри и Габдулла Тукай». Где Тагир Галлямович заявляет, конфликтуя с самим собой образца 1957 года, когда на заседании Башкирского обкома он с чувством горечи говорил о том, что когда-то соблазнился отказом от отсталого башкирского самосознания в пользу передового татарского: «До знакомства с их творчеством он (судя по всему, Баишев говорит о себе в третьем лице, - прим. ред.) был жертвой религии, фанатизма и старых традиций. И был грубее самого неотесанного мужика. Стихи Тукая пробудили в нем дух бунтарства и воспитали критический взгляд на традиционную жизнь русских (вероятно, российских, - прим. ред.) мусульман. А учебники Каюма Насыри стали ключом в мир русского языка и лингвистики».
Интересно и то, что авторы фильма признают, что, спасаясь от «татар-колонизаторов» с их проектом Татаро-Башкирской советской республики, башкиры создали автономию (в глазах башкирского народа это было некая трансформация традиционной вотчинной модели), по примеру которой были образованы прочие автономии, в том числе ТАССР. Можно ли считать это достижением? 70 лет советской истории как раз показали, что и Казани, и Уфе рамки автономии были тесны. А ведь БАССР была провозглашена
Подробнее: https://milliard.tatar/news/kazus-vysel-v-baskortostane-snyali-staryi-film-v-novoi-upakovke-959