Нияз Ахмадуллин для «Миллиард.Татар»
Легендарный китайский политик, великолепный дипломат, успешный коммерсант, выдающийся интеллектуал – все это Бурхан Шахиди. Его именем названа улица в Казани, однако далеко не все знают, чем так примечателен этот татарин, пригодившийся в далеком Восточном Туркестане и Китае. О его удивительной жизни, богатой на великие достижения и печальные события, в новом выпуске авторского биографического видеопроекта рассказывает журналист Нияз Ахмадуллин.
В 1994 году высшее руководство Китая провело в Пекине большое собрание. На нем руководители Поднебесной говорили только об одном человеке. Поразительно, но этот «аксакал» китайской политики, которого в тот день поминали добрым словом, не был китайцем. При этом не многие достойные китайцы обращают на себя столь почтительное внимание вождей страны. О ком же шла речь, о каких заслугах?
Наш человек в Китае
Здесь прежде всего нужно упомянуть об одном важном факте. Одним из ключевых регионов, на которых сегодня основывается мощь Китая, является Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Он расположен на северо-западе страны и занимает одну шестую ее часть. Регион исключительно богат полезными ископаемыми, в том числе нефтью, цветными металлами, редкоземельными элементами. На этой территории компактно проживают 11 миллионов уйгур, а также другие тюркоязычные народы.
Речь пойдет о человеке, благодаря которому в 1949 году Синьцзян-Уйгурский регион вошел в состав Китайской народной республики. Хотя был (гипотетически) и вариант брака с Советским Союзом. О политике, ставшем близким соратником лидеров Китая – председателя Мао Цзедуна и премьер-министра Чжоу Эньлая, а позже – заместителем не менее легендарного китайского лидера, отца китайского экономического чуда Дэн Сяопина.
Это наш человек, родом из России, из Татарстана. Здесь живут его дальние родственники.
Звали этого тяжеловеса китайской политики татарского происхождения Бурхан Шахидуллин, или Бурхан Шахиди (Бо Ер Хан или Бао Эрхань – так его имя звучало на китайском).
Предки из Восточного Туркестана
В 1912 году в столице провинции Синьцзян городе Урумчи появляется молодой семнадцатилетний паренек по имени Бурхан. Путь сюда был не близок: Казань, потом Оренбург, Семипалатинск, Чугучак (это город в Западном Китае) и, наконец, Урумчи. Бурхан – новый сотрудник торговой компании татарских купцов Яппаровых, ведет бухгалтерию, контролирует закупки китайских товаров, поставки продукции из России.
Как юноша из простой татарской семьи оказался в столь дальних краях, впрочем, давно освоенных татарскими и русскими купцами?
Сам Бурхан Шахиди пишет об этом так: «Я родился 3 октября 1894 года в деревне Аксу Тетюшского уезда Казанской губернии. По рассказам деда Губайдуллы, мои предки были уйгурами, выходцами из далекого Китая, с берегов реки Аксу».
Сегодня родное село Шахиди находится в Буинском районе Татарстана.
В четырнадцатилетнем возрасте юноша приезжает в Казань. Здесь родственники, владеющие собственным крупным издательством, устраивают его продавцом в книжный магазин. При этом Бурхан не упускает возможность продолжить образование, начатое еще в сельском медресе. Поступает в знаменитое казанское медресе «Мухаммадия», расположенное ныне на улице Габдуллы Тукая в Казани. Тяга к знаниям, интерес к изучению языков всегда будут отличать его и в дальнейшем.
Через три года один из известных купцов из Семипалатинска Исмагил Яппаров примечает толкового юношу на Нижегородской ярмарке. Эта встреча круто и бесповоротно изменит жизнь Бурхана. Торговец предлагает ему поехать в Семипалатинск, поработать в торговой компании «Тянь Шань», ведущей дела с Китаем. Недолго думая, Бурхан соглашается и в скором времени оказывается в провинции Синьцзян – на земле своих предков.
Время возможностей
Что в это время представляет собой Китай? В первой половине ХХ века Китай политически раздроблен, по всей территории полыхают вооруженные конфликты. В 1911 году рушится императорская власть. Вместе с тем, это время дает талантливому и смышленому юноше шанс проявить себя. В этом плюс переломных эпох: границы между низами и верхами общества становятся проницаемыми, способные люди могут сделать карьеру и пробиться на самый верх. Потом лифты останавливаются и курсируют уже медленно, впуская пассажиров весьма выборочно.
Впрочем, в случае с Китаем Бурхану Шахиди можно было оказаться как на коне, так и остаться без головы. Оба варианта были в равной степени возможными. Юный Бурхан, легко устанавливавший контакты с людьми, смог оказаться нужным всем, и быстро стал полезен как своим работодателям, так и местным властям. Весьма возможно, что сообразительный юноша привлек внимание также советской и китайской разведок. Основания так думать есть. Только до сих пор непонятно, кто кого и в какой мере использовал.
Коммерсант и госслужащий
Первые годы работы в Китае у Шахиди связаны с коммерцией. Он успешно работает в торговой компании, устанавливает деловые и дружеские связи с китайскими, русскими, уйгурскими, татарскими предпринимателями. Но после введения в СССР монополии на внешнюю торговлю, бизнес, по всей видимости, начинает сжиматься.
К тому времени усердие и способности Бурхана не остаются незамеченными, и в начале 1920-х годов его приглашают на государственную службу. Работа на таможне, в транспортном управлении Синьцзяня и, одновременно, он – помощник и переводчик генерал-губернатора Синьцзяня. Здесь хорошую службу сыграло и прекрасное владение языками – китайским, уйгурским, русским, татарским. Позднее он овладеет и немецким языком. Ему поручают закупку технических товаров в Германии, и он неоднократно выезжает в Европу.
Неприятная встреча с Заки Валиди
В этот период, а именно в 1925 году, состоялась весьма недружеская встреча Бурхана Шахиди с Заки Валиди – известным политическим эмигрантом из Советской России. Об этом мы знаем из воспоминаний последнего. Заки Валиди – первый руководитель Башкирской республики, перешедший в стан непримиримых противников большевиков. Советские власти предпринимали попытки заманить его назад в страну, за ним охотилась советская контрразведка. Так вот, Заки Валиди, встретившись с Бурханом Шахиди, составил крайне неблагоприятный портрет нашего героя.
Итак, Заки Валиди пишет, что 10 декабря 1925 года к нему в Берлине зашел познакомиться некий образованный торговец по имени Бурхан Шахиди. «На визитке у него было написано «С. Бурхоус».
«Оказалось, - пишет Заки Валиди, - что он выходец из Казанской губернии, якобы родственник известных татарских писателей Бурхана и Галимзяна Шарафов, с 1912 года проживает в Урумчи».
«Этот Бурхан, - пишет Заки Валиди, - старавшийся казаться идеалистом, истинным националистом и мусульманином, рассказал, что с 1912 года занимается торговыми и общественными делами в Восточном Туркестане, вручил мне некоторые свои статьи, опубликованные на татарском языке. Сказал, что Синьцзянское правительство направило его в Берлин для закупки товаров, а также типографии».
На следующий день Заки Валиди, видимо, почувствовавший какую-то напряженность в разговоре, наводит справки о Бурхане Шахиди. Ему сообщают, что (цитирую Заки Валиди): «Шахиди – действительно торговец, который, с одной стороны, служит Чан Кайши, а, с другой – русским». Чан Кайши – это лидер республиканского правительства Гоминьдана в Китае, впоследствии непримиримый враг китайских коммунистов.
«Он стал членом парламента при правлении Чан Кайши, но верно служил только русским, - пишет Валиди. – Когда в конце 1949 года войска Чан Кайши вынуждены были отступить и в Китае к власти пришли красные, он оказался самым верным человеком коммунистов».
«Встреченный мною в Берлине этот Бурхан Шахиди, - заключает автор воспоминаний, - пожалуй, был самым страшным из встреченных мною предателей и провокаторов, с которыми я сталкивался в своей жизни. Перед уходом он сказал: «Мы еще встретимся с Вами». Я ответил, что крайне занят и совсем не имею свободного времени. Общение с ним оставляло весьма тяжкое и двусмысленное впечатление».
Чтобы как-то оценить столь жесткие подозрения и даже обвинения Заки Валиди, не мешает учесть исторический контекст. Во-первых, Заки Валиди подозрителен ко всем, кто так или иначе сотрудничает с Советской властью. Его подозрительность объяснима для активного участника гражданской войны в России, побывавшего на разных сторонах баррикад – и белых, и красных, и опять белых.
Во-вторых, Синьцзянь в эти годы – это тугой узел политических, национальных, религиозных противоречий. Крайне трудно давать однозначные оценки людям, жившим в столь сложных исторических условиях. Но, тем не менее, мнение Заки Валиди имеет место.
Однако некоторую информацию о своих тесных связях с советской разведкой дает нам в своих воспоминаниях сам Бурхан Шахиди. А именно – он сообщает, что в 1920-1930-х годах часто бывает в Германии и Советском Союзе, посещает Москву и Казань. Из Казани он даже вывозит в Синьцзян некоторых своих родственников. И все это уже в сталинскую эпоху. Трудно представить, что китайский гражданин мог бы столь свободно передвигаться по Советской России и решать в том числе и свои личные вопросы без покровительства властей.
В 1929-1933 годах Бурхан Шахиди, параллельно с работой торговым представителем правительства Синьцзяна в Германии, учится и оканчивает Берлинский университет. Это факт ему позже припомнят, объявив немецким шпионом. В 1937 году Бурхан Шахиди – консул Китая в СССР (в г. Зайсан).
Шесть лет тюрьмы за «шпионаж»
В 1934 году в Синьцзяне вспыхнуло уйгурской восстание против китайских властей и короткое время просуществовала Восточно-Туркестанская исламская республика. После ее военного поражения к власти в Синьцзяне, не без поддержки Советского Союза, пришел деятель по имени Шэн Шицай, вначале маскировавшийся под социалиста, под друга СССР.
Шахиди в воспоминаниях писал, что сам лично, вместе с прибывшими из Москвы советскими инструкторами участвовал в создании секретной службы для Шэн Шицая в Синьцзяне. Он упоминает о своих частых встречах с советскими дипломатами и сотрудниками НКВД.
Конечно, тут самое время задуматься, кто кого и как использовал? В какой-то момент Шахиди, возможно, вышел из-под контроля, стал проявлять самостоятельность. Стал неугоден ни советской, ни синьцзянской разведкам. И вскоре Шэн Шицай обвинил Бурхана Шахиди в шпионаже в пользу Германии и Японии и посадил его в тюрьму, в которой Шахиди пришлось провести шесть лет. Но все же ему повезло… Несмотря на указание Шэн Шицая умертвить Шахиди, ему чудом удалось избежать гибели.
Между тем Шэн Шицай вскоре отворачивается от советских покровителей и начинает преследовать коммунистов, своих политических оппонентов (одной из его жертв станет и родной брат Мао Цзедуна).
Ложный донос
Неординарные люди остаются такими и в тяжелых условиях. Вот и Бурхан Шахиди, сидя в тюрьме, не стал терять время даром. Энергичный человек находит для себя занятия: составляет трехъязычный уйгурско-русско-китайский словарь. И сочиняет стихи... Подробнее читайте здесь