Каждое общество выстраивает для себя картину мира, в которую вписывает и своё бытие. Русские княжества, утратив единство Руси времён Ярослава Мудрого, тем не менее ощущали свою связь с миром, в котором главную роль играла Византийская империя. Отношение к ней было неоднозначным: греков считали коварными, льстивыми, но вместе с тем Царьград воспринимался не только как диковинная заморская страна, полная чудес и богатств, но и как центр веры истинной, православной, которой Царьград наделил Русь. Женитьба Владимира на византийской царевне привела к налаживанию культурных и духовных связей с Константинополем: «Царьград сыграл чрезвычайно положительную роль в развитии русского общества, поскольку деловые и культурные контакты привели к скачку в развитии иконописи, архитектуры, литературы, искусства и обществоведения».
И правил Царьградом великий царь, который прекрасно вписывался в картину славянского мира: царь в Царьграде, с ним русские княжества торгуют, заключают договоры, порой женят сыновей и отдают замуж дочерей, царь велик и грозен, перед его троном, рассказывают послы, стоят золотые львы, златое дерево, на котором сидят поющие серебряные птицы, а трон царя возносится ввысь после поклона оробевших членов посольства…
В картине мира русских людей того времени империя должна была быть одна, и ею была Византия, а рядом были свои князья.
Страшным потрясением стало падение Византийской империи в 1204 г., «правитель которой в русской государственной традиции считался вышестоящим монархом по отношению к русским князьям-Рюриковичам», – Р.Ю. Почекаев («Цари ордынские». 2009) Возник некий провал в феодальной иерархической лестнице.
Пришедшие монголы по сути вписались в представление о естественном устройстве мира: новым «царем», «кесарем» для русских князей стал золотоордынский монарх, что позволило принять потерю независимости, платить дань и получать ярлык на правление в своём княжестве из рук законного сюзерена, «великого царя», а не дикого кочевника-«сыроядца», тем более что вскоре выросла столица нового царства – Сарай, где стоял дворец царя и где европейские посольства склонялись перед «императором Востока». Историк А. Гордеев подчёркивает: «Преемство «царской» власти Золотой Ордой от Византии в глазах русских идеологов весьма красноречиво отразилось в средневековых летописях. Так, например, в знаменитом летописном Лицевом своде, созданном по повелению Ивана Грозного в третьей четверти XVI в., имеются миниатюры, на которых византийский император и правитель Золотой Орды Батый показаны в совершенно одинаковых «царских венцах», т. е. императорских коронах. В такой же короне далее изображен и сам Иван Грозный, претендовавший на правопреемство от Золотой Орды».
То есть возникает обоснование подчинения на уровне менталитета человека Средневековья: подчинение царю не зазорно для русского князя, если государи Западной Европы именуют хана Орды императором!
Причём русские князья, бояре, монахи-книгочеи очень точно отличают царей законных и незаконных. Править может только царь-Чингизид, поэтому Мамай, умный, упорный и решительный, царём стать не мог, и на Куликовом поле русские дружины сражались с самозванцем и узурпатором.
Именно поэтому Тохтамыш послал письмо Дмитрию Московскому, поблагодарил его за службу. Тохтамыш не рассматривал Куликовскую битву как выступление против Орды – это была победа верного вассала над вассалом взбунтовавшимся.