После успеха статьи об отказе русских работать за 20 000, решила, для сравнения, поискать в интернете что-нибудь о бедности в Америке. В частности, интересно было, чем питаются неимущие граждане США. Случайно наткнулась на рассказ пожилого американца о его бедном детстве и отрочестве. Перевод привожу ниже. Текст будет перемежаться картинками с едой, которую предпочитают или могут себе позволить бедняки в Штатах.
Когда я появился на свет, мой отец не мог найти работу, поэтому он решил ограбить станцию техобслуживания, за что он попал в тюрьму и провёл там первые 5 лет моей жизни. Поэтому мы жили тогда с моей бабушкой в местечке под названием Пидмонт Кортс.
Отсидев свой срок мой отец нашёл себе работу по профессии, которой oн научился в тюрьме, поэтому жизнь наша была в основном ниже среднего уровня, то есть у нас была машина, 9-дюймовый черно-белый телевизор, мясо и картошка, новая одежда два раза в год, на Пасху и в начале школы. Под новой одеждой я имею в виду новые брюки, может быть, обувь и рубашки, но не больше двух. Тогда мы жили с тетей и дядей, так как у нас не было достаточно денег, чтобы купить квартиру или дом.
Затем, когда родился мой младший брат, мне было 11 лет и 7 месяцев, мой отец ушел от нас сказав на прощание: "Я не хотел первого ублюдка и точно не хочу второго". Tак моя миниатюрная мама, которая покупала для себя одежду в отделе для девочек, с образованием в 3 класса, стала бездомной, никаких программ помощи;
Сегодня я должeн признать, что она могла бы получить помощь от своей семьи, но ради этого она должна была пойти на условия, которые были для неё неприемлемы. Мой новорожденный младший брат должен был быть отдан на воспитание в семью тети и дяди, я должeн была пойти в школу-интернат, а мама должна была жить со старой служанкой воспитательницей в округе Мэрион Южной Каролины.
Мама скорее предпочла бы умереть, чем расстаться с нами, поэтому мы, мы жили на улицах городов от Майами, штат Флорида (в зависимости от погоды и времён года) до Вустера, штат Массачусетс, где жил мамин брат; однажды мы попали в передрягу в Филадельфии, маму избили, а моего младшего брата чуть не убили. Нас спас какой-то таксист. Также в Филадельфии я чуть не умер от переохлаждения, когда нёс своего младшего брата по снегу глубиной в полметра. Мама поняла, что у меня серьёзные проблемы со здоровьем, поэтому она пошла в католическую церковь, которая оказалась женским монастырем, мама умоляла и просила помощи для меня и моего брата, они дали нам одеяла, суп, разрешили спать на кухне и дали нам немного денег на автобус, чтобы уехать в более теплое место, - Майами. Там мы "поселились" в заброшенной машине, местонахождение которой маме показал один пожарный.
Некоторое время мы жили у одной нашей тёти, которая тоже была разведена (Примечание: в те времена на разводы смотрели с осуждением, настолько, что мы не могли снять жилье, даже если бы у нас были деньги, потому что никто не стал бы сдавать квартиру одинокой женщине с двумя детьми, они просто не могли допустить, чтобы в их жильё заселились бы такие отбросы). В какое-то время мама нашла себе работу в массажных салона, но потом это переросло в проституцию, в рзультате чего её арестовали в Норфолке. С тем периодом у меня связано много страшных воспоминаний, но есть и несколько замечательных.
Что мы ели, когда у нас появлялись лишние деньги? Были киоски, где продавали хот-доги по 10 долларов, гамбургеры по 5 долларов и т.д. Это были особые времена. Когда мы жили с тетей Рейчел и ее четырьмя детьми и тогдашним парнем, Робертом, мы с моим двоюродным братом рыскали по дорогам в поисках бутылок из-под газировки, относили их в продуктовый магазин, обналичивали и покупали пакет риса или бобов, брали банку макрели для риса или ветчинную кость для бобов, варили это в большой кастрюле, и все наедались досыта. Когда мы жили на улицах, мы покупали все, что можно было есть не разогревая, в основном консервы, которые мы ели прямо из банки. Мы также искали еду за ресторанами, в мусорках, старые товары с хлебозавода. Бывали дни, когда нас выручали просроченные пироги или просто черствый хлеб, который мы подбирали после пикников в парках или находили в мусорных баках.
Когда мне исполнилось 50, я разыскал свою семью, и мы стали жить вместе. Родители долго оправдывались, говоря мне, что мы не должны были проходить через это, но это было все, что мама могла придумать, чтобы мы остались вместе; в то время не было никаких социальных программ, a пособие ограничивалось в основном куском сыра, большой банкой арахисового масла и базовыми продуктами питания, такими как бобы и рис.
По сей день я ем крупу с сырым яйцом или суп с черствым хлебом, или рис с рыбой. Сегодня я могу позволить себе стейк, но я его не хочу, у меня никогда не было аппетита ко всей этой модной еде, так что для меня это не потеря.
И последнее, я никогда не переставал любить свою маму, она сделала все, что cмогла. Я уладил отношения с отцом, он признал свою неправоту, взял на себя всю вину и никогда не перекладывал ее на маму, это помогло мне пережить его уход от нас. Все эти люди умерли; мой отец умер 20 ноября 2016 года, моя жена, Марта, умерла 12 апреля 2018 года в 47 лет; без сомнения, ее уход - самая большая потеря в моей жизни. Да, я знаю, что вывалил тут напоказ слишком много всего, но для меня это терапия, и вообще я не думаю, что люди понимают, насколько тяжелые испытания выпадают на долю других людей. И всё это произошло с нами не из-за наркотической или алкогольной зависимости, - просто жизнь, как она есть.
Вот что ела бедная брошенная/разведенная белая женщина с образованием 3 класса, 11-летним ребенком и младенцем, живущая на улице.
С оригинальным текстом можно ознакомиться здесь.