Отношение Японии к России довольно двусмысленно, хотя сама Страна Восходящего солнца по своей собственной натуре является двусмысленной и неоднозначной.
Исторически мы с Японией чаще враждуем, чем дружим, но как-то так получается, что в этой стране на русское удерживается стабильный спрос – более высокий, чем на Западе. Западе, который вроде бы ближе к нам и в культурном, и в языковом, и даже в антропологическом плане.
Еще удивительнее, что к русским японцы испытывают едва ли не больше симпатий, чем к более близким азиатам.
Рискну предположить то связано это с тем, что японцы, будучи вполне неплохими и уживчивыми людьми по отдельности, действуя в массе, демонстрировали такие зверства, что и нацистам мало не показалось бы.
Народы Азии хлебнули этой японской черты полной чашей. Народы России же в основной своей массе такого знакомства не имели, поэтому могут видеть в японцах не зверей а людей, тогда как для остальной Азии все совсем наоборот.
Вот и получается, что Россия – единственный сосед, которого не выворачивает наизнанку при мысли о Японии. Можно сказать, что японцы любят Россию потому, что она оказалась единственным соседом, с которым Япония умудрилась не испортить отношений вконец.
Однако вернемся к началу нашего знакомства. Япония так стремительно вышла на международную арену, что ситуация оказалась даже забавной.
Япония много позаимствовала у стран, о которых мало что знала, подражала тем, с кем едва познакомилась, и стремилась войти в сообщество каких-то еще не пойми каких народов.
Все это привело к тому, что, набравшись оружия от непонять кого, было принято решение воевать непонять с кем – с кем-то соседним и очень большим. Этим «Большим-Соседним» оказалась Россия.
Контакты с европейцами, традиционно «любящими» Россию аж до слез, помноженные на отсутствие информации о России и национальное высокомерие привели к тому, что японцы считали русских какими-то непонятными северными варварами.
Но потом началась война и страна должна была доказать всему миру, насколько она благородна, героична и цивилизована.
Поэтому от людоедских культурных традиций пришлось отказаться хотя бы на время этой войны (во вторую Мировую Япония к ним вернется, показав, что ничего не забыто).
Во время же русско-японской войны, хотя и не обходилось без отдельных эксцессов, отношение японцев к русским было очень даже гуманным, о чем я напишу в другой статье и подробно.
Не то чтобы японцы любили русских (разумеется, я имею в виду представителей всех российских национальностей: там даже евреи были).
Просто правительство чуть ли не палками вдалбывало солдатам и офицерам, что всякие отрубания бошек нужно отложить в сторону, мол «вернетесь домой – там и балуйтесь, а с цивилизованными людьми ведите себя цивилизованно».
Японцы – народ дисциплинированный и, надо признать, постарался он на славу. И глядя на первых русских пленных, они внимательно изучали этот очень странный с японской точки зрения народ.
Трусы или герои?
Первое, что поразило японцев – это то, что русские могут сражаться с небывалой яростью и самоотверженностью, а когда уже деваться некуда – сдаться в плен.
Ладно простые солдаты, но офицеры? Японские-то офицеры предпочитали харакири, даже не думая о том, что они лишают армию специалистов, которые еще могли бы ей послужить.
При этом японцы видели и примеры невероятного мужества наших солдат. Им было трудно понять, как один и тот же народ может демонстрировать героизм и при этом сдаваться в плен.
Пришлось правительству вести просветительскую работу, чтобы понять, что в Европе другие военные традиции: что плен не считается позором, если перед этим воинский долг был выполнен, а самопожертвование хотя и воспевается, но к нему никто не принуждает.
Верные или неверные?
Приятно удивила японцев российская религиозность. Практически все солдаты и большая часть офицеров были верующими.
Чтение молитв и совершение обрядов были важны, поэтому пришлось даже обеспечить возможность удовлетворять религиозные потребности не только православным, но и протестантам, и католикам, и мусульманам, и иудеям.
Очень зауважали японцы русских после того, как те хотя и сдались в плен, но опущенными себя не чувствовали, закатив несколько бунтов. Причиной для этого были действия охраны, которую пленные сочли проявлением неуважения к религии пленных.
Но при этом те же японцы видели, что среди русских и особенно среди офицеров в ходу различная революционная и отнюдь не религиозная литература. К слову, именно тогда Япония познакомилась с работами русских классиков, которых чтит по сей день.
И именно тогда они познакомились с работами теоретиков относительно понятного японцам коммунизма и совершенно диковинного (но втайне милого нашему сердцу) анархизма.
Опасаясь, как бы не бахнуло, распространение революционной литературы придушили. Религию трогать не стали.
Как может сочетаться массовая религиозность с большими интересом к разного рода бунтарским идеям было непонятно.
Точно также вызывало непонимание, почему русские столько рассуждают о грядущих преобразованиях и будущем новом и справедливом строе, когда они готовы умереть за белого царя, как они называли императора.
Русская баня
Чистоплотность наших военнопленных показалась японцам заоблачной. Стремление купаться было столь сильным, что граничило с религиозностью.
Какими бы ни были условия в лагере, пленные умудрялись организовать там баню. К слову, с тем же усердием они стирали свою одежду.
В конечном счете власти предоставили по крайней мере в некоторых лагерях возможность построить нормальную баню. Такая страсть к чистоте японцам очень понравилась, и они не просто зауважали русских, но уже даже стали им симпатизировать.
Итогом этого в лагерях для русских военнопленных стал необычайно высокий по мировым меркам уровень гигиены и очень низкое распространение болезней.
Прожорливые гиганты
Японцы и в самом деле вспоминали русских как гигантов. Хотя на самом деле разница в среднем росте между русскими солдатами и японскими составляла не более 8 см.
Однако, как показывают наблюдения, когда представители популяции со средним ростом в 175 см сталкиваются с популяцией, средний рост которой составляет 180 см, то они потом вспоминают о ней как о группе, где все сплошь двухметровые.
Вероятно нечто подобное было и с японцами, средний рост которых в ту пору по разным данным был 155–160 см. У русских же он составлял 163–165 см. Но этой крохотной разницы хватило, чтобы впечатлить.
Впрочем, нужно отметить еще и то, что славяне и большая часть народов России по японским меркам имеет очень массивное телосложение, так что русский, даже будучи одного роста с японцем часто был чуть ли ни в полтора раза шире и массивнее, хотя по нынешним меркам наши предки были достаточно стройны.
Японцы же всегда ценили большой размер – борьба сумо тому пример.
Массивное телосложения требовало обилия харчей, что тоже удивило японцев, которые могли неделями не есть ничего, окромя риса.
Аппетит русских военнопленных оказался столь велик, что правительству пришлось увеличить траты на содержание наших. Получилось в итоге, что кормежка одного нашего пленного стоила Японии в полтора-два раза дороже, чем питание ее собственного солдата.
Удивляло японцев, еще недавно вообще не евших мяса и то, что русские едят практически все, включая то, что японцы есть отказываются.
Интересно, что, судя по документам, питание в одном из лагерей, в котором содержали простых солдат (офицеров содержали отдельно и в значительно более комфортных условиях) было примерно таким:
Утром и вечером – чай с «русским хлебом». На обед давали овощной суп и рис, время от времени сдобренный рыбой или мясом.
Ну… В принципе прожить можно, особенно если ты пленный. Но, признаться, мне трудно представить, что, съев все это, можно кого-то чем-то удивить.
Может, наши просто на завтрак и ужин по буханке за раз «под чаек» приговаривали? Ведь хороший свежий хлеб из печи – это ой как вкусно! А если у тебя еще есть друг-татарин, то тогда одной чашкой чая ты уже точно не ограничишься: под такое чаепитие можно и в самом деле много чего наворотить!