Часть 33
Всё вокруг казалось неправдоподобным и туманным. Наверное, от того, что этой ночью Лёле почти совсем не удалось поспать. Рассудительный Семён, чётко соблюдавший время еды и сна с самого рождения, в два часа ночи принялся жалобно хныкать, а в четыре утра сорвался на безостановочный плач.
Лёля несколько раз проверила его постель, и только единожды пелёнка оказалась мокрой. В полпятого сын с аппетитом поел, угомонился буквально минут на десять, а затем снова стал беспокойно ворочаться в своей кроватке, угрожающе втягивая воздух.
— Семён Аркадьевич, — пробормотала Лёля, в очередной раз щупая сухую пелёнку. Глаза не открывались. — Какой из основных инстинктов у вас сейчас не удовлетворён?
Семён Аркадьевич печально вздохнул и зашёлся в плаче, даже в этом словно исполняя предписанную программу. Для грудного младенца он был очень основательным и ответственным. Если поступило указание, что жизнь молодой матери не должна казаться мёдом, то он должен в полной мере исполнить это предписание.
Вопреки всем инструкциям правильного обращения с младенцами, Лёля взяла его на руки. Походила по комнате, покачала. Малыш сразу успокоился и, кажется, заснул. Только это оказалось хитрой уловкой. Стоило ей положить его обратно в кроватку, как квартира огласилась квакающим младенческим воплем.
— Бедные соседи, — сказала Лёля, забирая его обратно на руки. — Я понимаю, что сейчас тружусь на свою согретую сыновьей заботой старость, но вот они-то почто страдают?
Семён высокомерно оставил её без ответа, но выть перестал. Лёля походила ещё с ним по квартире, но ноги держали с трудом, она уже почти не чувствовала их, ватных. И всё перед глазами плыло.
Она встала около окна, оперевшись ещё не сошедшим после родов пузом о подоконник. Стало легче и ногам, и рукам, которые оттягивал сопящий кулёк. За окном падал снег. Первый снег наступающей зимы. Неожиданно рано и сразу — огромными пушистыми хлопьями.
— Эх, Семён Аркадьевич, так вы и проорёте свой первый в жизни снег, — прошептала Лёля. — Утопите торжество события в гнусном издевательстве над матерью.
Кулёк на её руках тревожно заворочался.
— Впрочем, — успокоила она его, — у вас ещё так много всего впереди, что успеете. Вернее сказать, у вас ВСЁ впереди.
Стало радостно, что хоть у кого-то ещё всё впереди. В последнее время Лёля очень редко испытывала светлую радость. Даже рождение Семёна не могло прогнать тень, поселившуюся у неё в душе. А, честно сказать, появление сына только усилило непрекращающуюся тревогу.
Она медленно нарастала с тех пор, как пропала Соня. Конечно, Лёля могла бы всё списать на изменившийся гормональный фон беременной женщины, а потом — на послеродовую горячку, но, будучи дамой достаточно трезвомыслящей, она понимала: это не эмоциональные перепады.
Сначала просто пришло непонятное беспокойство. С того самого дня, когда телефон Сони перестал отвечать. Само по себе это явление не было таким уж особенным — Соня и до этого временами становилась недоступной на день-два, словно выключалась из реальной жизни, и Лёля не понимала, почему у неё противно затянуло в районе живота, когда бесстрастный голос в очередной раз сообщил, что абонент вне действия сети.
Потом появилась зарёванная Даша, которая изо всех сил старалась не сознаваться, что она плакала несколько дней подряд, а бесстрастный голос в недоступном телефоне поменял «сеть» на «зону», и теперь делал пугающий акцент на этом слове.
А потом Лёле стало казаться, что за ней следят. Она постоянно чувствовала на себе чей-то взгляд, словно кто-то мягко подталкивал её в спину. Сначала она резко и сразу оборачивалась, но, конечно, ничего подозрительного не видела. И это продолжалось так долго, что Лёля уже привыкла. Просто жила с этим внимательным неотступным оком за своей спиной.
В тот день, когда пропала Даша, на Лёлин телефон пришла странная СМС-ка. «Козёл — в бегах, девочка — в Приюте». Каким-то шестым чувством Лёля поняла, что речь идёт о Даше. Сначала отругала себя, что за всеми больничными, а потом — домашними хлопотами с новорождённым совсем упустила девочку из вида, потом испугалась и набрала Дашин номер.
Она с ужасом внимала скрежету тормозов, затем — грохоту. Приглушённо раздавались чьи-то крики, а дальше наступила не менее пугающая тишина. Лёля долго вслушивалась в гудящий эфир, не в силах дать отбой. После этого телефон Даши не отвечал, а когда Лёля, собрав Семёна, всё-таки вырвалась к Румянцевым, никто не открыл дверь. Молчал и Дашин папа, а на его работе сообщили, что он взял все отгулы и отпуска за много лет, и отправился куда-то отдыхать…
Лёля вздрогнула. Где-то там внизу, чуть в стороне от подъезда, почти не попадая в жёлтый, мистический свет фонаря, стоял человек. Он был без шапки, и, несмотря на то, что снег летел ему за шиворот дутой тёмной куртки, задрав голову, смотрел на её окно.
Лёля не могла с точностью разглядеть, на неё он смотрит или выглядывает в уходящей ночи когото из соседей, но она чувствовала этот взгляд. Тот самый, что тревожил её эти бесконечные напряжённые месяцы.
— Это Аркадий, — шёпотом сказала она Семёну. — Это Аркадий перед работой забежал, чтобы занести мне молоко.
Да, молоко закончилось, и она вчера сказала об этом Аркадию по телефону. Он заходил почти каждый день, чтобы принести им всё необходимое. Когда-нибудь пройдёт время, отпущенное на обиды, и они, наверное, опять начнут жить вместе.
— Я дам ему своё имя и фамилию, — это единственное условие поставил Аркадий, наконец-то согласившись на её просьбу: пока всё не устаканится, пожить отдельно. — Пусть он будет моим сыном. Это к лучшему. Ты же знаешь, что я всё равно не могу иметь своих детей.
Лёля согласилась, а когда Аркадий ушёл, вздохнула с облегчением и расплакалась. Ситуация выглядела нечестной, но из этого нечестного выхода она не видела. Потому что в смятое расписание Лёлиной жизни отныне отдельной строкой вошёл Семён.
И теперь честно-нечестно, правильно-неправильно, те принципы, которые железобетонными колоннами поддерживали всю её жизнь, стали незначительными.
Отныне правило у Лёли одно: важно лишь то, что хорошо для Семёна. А всё, что делал Аркадий, было безусловно для Семёна прекрасно.
Лёля зажмурилась, прогоняя усталость и плывущие перед глазами очертания снов, а когда открыла глаза, человек, скрывающийся от света фонаря, исчез. Всё-таки не Аркадий. Рассвет тускло продирался сквозь пелену первого снега.
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
2а Зона химер-2. Бойтесь своих фантазий
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....
12. Рассказ: Онлайн любовь длиною в три года
13. Рассказ: Учила других как правильно жить, а сама...
14. Рассказ-быль. Не ужастик, но мистики в нехорошей....
15. Рассказ: Что же всё-таки было в вагоне? Криминал или.....
16. Рассказ: Если б замуж кто позвал, я бы согласилася, в свои...