Часть 31
— Подумаешь, — пожала плечами Ася. — Экая проблема — спрятать труп. Если ты хорошо подумаешь, то быстро сможешь это сделать. Ну, давай, не прерывай свою работу.
Будь хорошей девочкой и поскорее освободи куколку. Тогда и прятать труп не понадобится.
Услышав в Асином скрипе здравые взрослые интонации, Даша спохватилась. Действительно, никакого трупа ей не хотелось. Она выкатила яйцо из-под стола, где ей было тесно и темно, глубоко вздохнула и так же глубоко выдохнула, зажмурила глаза и пальцами полезла в уже порядочную дыру яйца.
Пальцы заскользили по плёнке-оболочке, толстое неповоротливое тельце никак не давалось для спасения. После нескольких неудачных попыток Даше всё-таки удалось слегка подцепить кокон, и даже вытащить его на пару сантиметров наружу. Насколько она понимала, нужно было как можно скорее освободить дыхательные пути новорождённого.
Даша никогда не видела, как спасают младенцев, но, наверное, в этот момент в ней заговорили древние корни родовой крови. Девочка не была уверена, что освобождает от душной слизи и плёнки именно лицо (да и где тут было разобрать лицо, особенно у гусеницы!), но старательно ковыряла плёнку, натянутую на тельце.
И она в конце концов порвалась, брызнув Даше прямо в лицо чем-то невероятно гадким.
Раздался ржавый, противный смех Аси. Она хохотала с таким упоением, что чуть не свалилась со стола. Даша вскочила. Она стояла посредине гостиной, с волос у неё капала чёрная вонючая жидкость, заливающая лицо, она пыталась вытереть лоб ладонями в скользкой слизи. И тут ей стало обидно. Так обидно, что слёзы брызнули из глаз. Хотя плакала она очень редко.
— Всё, — крикнула Даша этим злобным феечкиным детям и толстой пушистой гусенице, отчаянно пытавшейся явить себя миру. И капризной саламандре, что таращилась на неё из очага своими раскалёнными презирающими глазами.
— С меня хватит! Идите вы все!
Даша вылетела на крыльцо, громко хлопнув входной дверью. В приступе бешенства она зацепила ногой за порог и больно заехала коленом о косяк.
— Идите вы все к чёрту! — обернувшись, крикнула ещё раз в закрывающуюся дверь. Потёрла тут же покрасневшее колено и слетела с крыльца во двор. От обиды бежалось так быстро, что на мгновение показалось: у неё выросли крылья, она не бежит, а летит, в полёте постепенно превращаясь в феечку.
— Я не обязана им, я никому ничего не обязана… — повторяла она.
На самом деле, Даше было плохо. Так плохо, как в тот раз, когда папа кричал на Соню и затягивал её, Дашу, в водоворот своей агрессии. Так же клокотала кровь в висках от злости и беспомощно сжимались кулаки. Эти неблагодарные феечкины дети, ради которых она так старается, так расшибается в лепёшку, хотя совершенно не обязана это делать! Даша разжала ладони — пальцы свело судорогой, так сильно она запечатала свою злость в кулаки.
Свежий ветерок принёс еле уловимый аромат нежных цветов, напоминая, что в жизни есть не только младенцы, капризные Драндулеты, феечки, превращающиеся по субботам в змей и скрипящие противными голосами. В жизни есть и приятные моменты, напоминал ветерок.
Даша немного постояла на крыльце. Её злость растворялась в цветочном запахе. Перед глазами всплыл образ толстой, неповоротливой гусеницы, пытающейся пробиться на белый свет. Несчастные, вечно на мокром месте глаза Зои. Замызганная пижамка Аси, которую нужно бы поменять…
Девочка усилием воли прогнала эти видения. Прислушалась к происходящему по ту сторону двери. В Приюте было тихо. Она, уже не торопясь, спустилась с крыльца, прошлась мимо цветников, как-то нехотя вышла за ограду. И поняла, что всё ещё только начинается.
На качелях сидела Нина.
— Привет, — сказала жёсткая феечка. На ней красовалось волшебно белое платьице.
Из разреза на спине светились тонкие крылышки. На одном тонкой полоской змеился шрам.
Носком белоснежной туфельки Нина легонько отталкивалась от земли, покачивая качели.
— Я вернулась, — широко улыбнулась она. — Мне без тебя как-то скучно.
— О, — сказала Даша, сглотнув плотный ком предчувствий, вдруг ставший у неё поперёк горла. —Теперь тебе точно будет весело.
Она махнула рукой в сторону дома:
— Иди и веселись. Там постоянно что-то происходит.
Оказалось, что Даша совсем не рада видеть новую знакомую. Она сама не ожидала этого от себя.
— Ты попала домой? — спросила Даша. — Видела где-то Дэна?
Нина сначала кивнула: «да, попала», а затем помотала головой: «Нет, не видела».
— Зато… — торопливо утешила жёсткая феечка. — Я всё это время вспоминала, как хорошо мы проводили время вместе. Как гнались за змеёй и всё такое. А потом мамахен ощерилась своей самой мерзкой улыбочкой и сказала: «Иди. Иди… Добавь неприятности этой старой карге…». В смысле, она была очень рада отпустить меня в гости. Это так весело!
Качели ещё раз очень знакомо скрипнули и остановились.
— Нина, — тяжело вздохнув, сказала Даша. — Всё, что я выяснила: то место на картинке, действительно, существует где-то здесь. Но Тётушка пропала, оставив странные записки, и я не знаю, где мне искать и это место, и саму Тётушку. А дети такие ужасные и… беспомощные.
И никаких магазинов, даже элементарное молоко приходится добывать потом и кровью. Сегодня окончательно разбилось большое яйцо и из него лезет какая-то гадость, которой нужно помочь. Зачем ты вернулась, Нина?
— Я же говорю: мне хотелось тебя увидеть, — Нина неожиданно показалась Даше растерянной. Словно она сделала какое-то важное открытие, торопилась поделиться им, а открытие оказалось никому не нужным. Нина с силой втягивала в себя воздух, как будто феечка очень быстро бежала, а её резко остановили.
— А мне какой от тебя прок? — эгоистично сказала Даша. Но она так устала и так расстроилась, что сейчас ей было совершенно наплевать на чувства Нины. В голове вертелась одна единственная мысль «если я уйду сейчас, то гусеница погибнет, и маленькие Ася с Зоей останутся наедине с трупом, а потом закончатся нектар и яйца, и они тоже погибнут».
— Сейчас ты нужна мне только если, умеешь выковыривать младенцев из плёнки. Или доить нектаринов. Или…
— Блин, твою за ногу, — улыбнулась Нина. — Я живу в Холмах. У мамахен большое хозяйство. Ты забыла, что ли? Конечно, я умею.
— И ты мне поможешь?
— Непременно помогу, — Нина даже сложила благочестиво ладони на груди, подчёркивая свою готовность. — Только разреши мне остаться и повеселиться. А то дома теперь после всех наших приключений — скука смертная.
Даша вернулась, толкая перед собой Нину, словно наличие жёсткой феи могло смягчить последние полчаса её несчастной жизни. Даша даже закрыла глаза плотно-плотно, а потом с силой открыла. Но ничего не изменилось. В обломках яичной скорлупы в мутной плёнке барахталась мохнатая сосиска, за ней с интересом, но издалека наблюдала Ася, а в углу свернулась тонкой ленточкой несчастная Зоя. И надо сказать, что неожиданное появление Нины не прибавило змейке радости.
— Ася, — сказала Даша, — если ты сейчас же не подойдёшь к братику и не уберёшь эту чёртову плёнку, я никогда… Слышишь, НИКОГДА не скажу тебе второй слог имени самого красивого мужа в нашем мире. И тебе достанется кто-нибудь корявый, рябой и толстым шнобелем на поллица.
— А что такое шнобель? — спросила нисколько не обескураженная Ася.
— Узнаешь, — мрачно пообещала Даша. — Если не поможешь мне сейчас, непременно узнаешь…
— Нет, — чуть поразмыслив сказала Ася. — Про шнобель — это ещё ничего неизвестно, может, и обойдётся, а эту противную плёнку убирать мне нужно прямо сейчас. Не пойдёт.
Тем временем Нина подошла к спелёнатой куколке и радостно завопила:
— Иди ж твою налево! Ну, какой же это братик? Это сестричка.
Она повернула лицо, лучащееся светом и счастьем к Асе и сказала:
— Поздравляю! У вас теперь есть сестричка.
— Ты лучше не поздравляй, а помоги ей выбраться, — пробурчала Ася, и Даша поняла, что эти две феечки стоят друг друга. Только печалится ей или радоваться этому обстоятельству, пока непонятно.
— Я уже всё сделала, — ответила Нина. — Я даже пол этого младенца определила. Устала — жуть. И мне же ещё заниматься грязной работой? Это должен сделать кто-то…
Кто-то…
Она обвела взглядом комнату и остановила его на Даше. Лицо феечки снова просияло:
— Кто-то, кто уже имеет опыт. По крайней мере, тот, кто уже испачкался…
И, конечно, Ася согласилась с ней. Только Зоя могла бы подать голос в защиту справедливости, но она лежала серебряным шнурочком на полу и глаз не могла поднять на происходящее. Впрочем, если бы она и могла что-нибудь сказать, навряд ли эти две грымзы, которых сейчас язык не повернулся назвать фееями, приняли бы её честные слова во внимание.
— Вы не феечки, а фурии, — зло сказала Даша. Кажется, плёнка душила новорождённую, её движения становились всё тише и медленнее. — Кстати, как ты поняла, что это сестричка? Где у гусеницы располагаются отличительные признаки?
Если продолжить спорить, ничего не предпринимая, то эта Тётушкина дочка очень скоро умрёт. Даша обречённо подошла к ворочающемуся кокону, и, стараясь не смотреть в его сторону, принялась снимать противную склизкую и липкую ленту с толстенького тельца.
— Вообще-то мальчики-феи очень редко рождаются, — засмеялась Ася. Она брезгливо кривилась каждый раз, когда кокон брызгал на Дашу тёмной, густой жидкостью, но смотрела во все глаза. Не отводя взгляда.
— Только если кто-нибудь сильно-сильно и по существу проклянёт, — с удовольствием сказала Нина и бросила красноречивый взгляд на Асю. — На памяти всей границы это случилось всего один раз и из яйца вылупился летучий мышь.
— Ещё одно слово про Марка, и я порву твои уши, — мрачно сказала Ася.
— А что? — невинно закатила глаза жёсткая фея. — Говорю правду. Которую абсолютно все знают. Мальчики вылупляются очень, очень редко, и они — проклятие семьи и никогда не знаешь, что в этом случае выползет из яйца. А феечки появляются на свет куколками. Кстати, Даша, это не гусеница… Не думаю, что ты можешь называть её так. Это, знаешь ли, даже обидно.
Под пальцами Даши наконец-то заворочалось пушистое, тёплое тельце. Оно с трудом и всхлипами, но наконец-то задышало. Удивительно, но теперь брезгливость Даши прошла. Это существо оказалось довольно приятным при прикосновении.
Даша даже одним глазом глянула на него. Внешне ничего не изменилось. Толстая мохнатая зелёная сосиска в ошмётках плёнки лежала перед ней. Даша вздохнула и уже основательно стала счищать эти на глазах чернеющие остатки. Мама говорила, что чистые яблоки, не тронутые химикатами, быстро чернеют в месте надреза. Судя по скорости, с которой темнела оболочка, она была невероятно органической и кристально чистой.
— А как прикажешь называть вот эту… Куколку? Барби что ли?
Феечки не поняли юмора.
— О, — сказала Ася. — Мне нравится. Правда, мама хотела назвать её Варей, но Барби мне нравится больше.
— Не, не, — торопливо сказала Даша. — Не надо звать её Барби. Это шутка… Понимаешь, это шутка была… Нельзя такую гусе… такую куколку называть Барби.
И тут Барби, только что вырвавшаяся из цепких лап смерти, вдруг громко и трубно заревела.
— Что это она? — спросила Даша, скорее риторически, ибо не видела в этой комнате никого, кто бы мог достойно ответить на её вопрос.
— Жрать хочет, — неожиданно оказалась в курсе дела Нина. Впрочем, такое глубокое проникновение в психологию новорождённых тут же прояснилось. — И я, кстати, тоже…
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
2а Зона химер-2. Бойтесь своих фантазий
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....
12. Рассказ: Онлайн любовь длиною в три года
13. Рассказ: Учила других как правильно жить, а сама...
14. Рассказ-быль. Не ужастик, но мистики в нехорошей....
15. Рассказ: Что же всё-таки было в вагоне? Криминал или.....
16. Рассказ: Если б замуж кто позвал, я бы согласилася, в свои...