Жили мы в своем доме на Песках мы с мужем, да единственная дочь с сынишкой, нашим внучком Димочкой. В шестом году Лена поехала на заработки в Италию. Нанялась ухаживать за парализованной старушкой. Наши славянские женщины очень ценятся там своей добротой и кротостью. Видно, это понравилось и сыну старушки, да к тому же Лена красивая у меня, он влюбился в нее и вскоре они поженились. Забрать сына к себе дочка не могла, бывший муж ее отец Димы разрешения на его выезд не давал. Внучку 10 лет было тогда и стала я ему одновременно и мамой и бабушкой. До войны Лена с зятем приезжали к нам, подарков кучу всем навезли, денег оставили и уехали в свое сладкую Европу. Димочка по – началу очень хороший был, ласковый такой – подойдет ко мне, обнимет крепко уткнется личиком в грудь и я чувствую, как сильно колотится его сердечко. Понимала я все – матери ему не хватает, при всем моем желании полностью заменить я ее не могла, от – того мучилась сама и ребенка ребёнка любила и жалела еще больше. Старый мой сосед, очень мудрый человек говорил мне: « Смотри, не перелюби, а то ему плохо сделаешь и сама страдать будешь». Не верила я ничему и, видать, перелюбила. К 16–ти годам он и курить стал, и водку с вином пробовать, грубить начал и помогать отказывался, о я связывала с переходным возрастом и желанием показать себя мужчиной. Началась проклятая война украинские национальные батальоны сильно обстреливали наш поселок. В городе у меня была двухкомнатная квартира, от родителей досталась. Мы срочно переехали туда, вовремя переехали – буквально через 2 дня наш дом прямым попаданием мины полностью разбило.
У мужа сильно подскочило давление, сосуды не выдержали и после обширного инсульта он умер. Похоронили мы его здесь. Димчик мой переживал сильно, ведь дед был единственный мужчиной в его жизни, который по – настоящему его любил. По – правде сказать, один Николай мог хоть как – то держать внука в руках Мальчик стал еще больше пить, часто исчезал из дома и возвращался всегда пьяный. Протрезвеет, я ругаться начинаю, а он то огрызается, то тупо молчит. Однажды расплакался навзрыд и сказал: « Бабушка, неужели ты не понимаешь, что я на этом свете никому не нужен? Отца не помню, мать на красивую жизнь меня променяла, теперь и деда нет, одна ты у меня осталась». Душу мне перевернули его слова, выть захотелось, ведь этот почти еще ребенок, уже давно понял страшную реальность, в которой оказался. У меня тоже слезы из глаз потекли. Вместе мы поплакали и вроде легче обоим стало. Все еще всхлипывая Димочка твердо: « Мне стыдно жить на твоей пенсии, я уже взрослый и завтра же пойду искать работу »Я не спала всю ночь, обдумывая, как защитить моего внука в будущем. Честно сказать, я понимала, что ни мать, ни ее сын моей дочери уже не нужны у меня не было никакой уверенности, что после моей смерти Лена не продаст эту квартиру и не оставит Диму без жилья. Наутро собрала все последние деньги, пошла к натариусу и оформила дарственную на квартиру на внука. Димчик, действительно, стал искать работу, но появилась новая проблема – 11 классов он закончил, а вот аттестата не получил, в июне 14 –ого года школа сгорела вместе со всеми документами. Без документа о среднем образовании трудоустроить его никто не соглашался. В сентябре Украина прекратила выплачивать пенсии для нас начался настоящий кошмар. Ахметовскую гумманитарку я, конечно, получала, но на двоих ее никак не хватало. Вместо хлеба пышки на воде пекла, макароны с постным маслом варила, а когда и это заканчивалось собирала в заброшенных садах яблоки и с ними тушила горох. Промучились мы так до весны, в апреле республика стала платить пенсию. Я радовалась, думала – самые голодные дни позади. Работу Дима так и не нашел, идти на автомойку или на расклейку объявлений отказывался, говорил: «Там платят гроши, а меня они не устраивают». Получу деньги, а он вкрадчиво просит: « Бабуль, ну дай на бутылочку пива». Понимала, что делаю неправильно, но всёравно давала. Потом вместо пива стал просить на водку, дескать, тоска заела, расслабиться хочет. Стала возмущаться и отказывать, вижу он злится и молчит. Потом снова стал исчезать и являться домой пьяным, значит, откуда – то деньги у него появились. Соседка сказала мне, что видела Диму на рынке, продающего банки с домашней закупоркой и вздохнув добавила: « Васильевна, вы на меня не обижайтесь, но говорят, что он погреба по ночам чистит». Мне стало стыдно так, вроде меня саму в воровстве уличили. Утром мой Дима явился, как говорят, на рогах, не смог даже добраться до постели, уснул прямо в прихожей на полу. Дотянуть до спальни я его не могла, из двери сильно дуло холодом, укутала внучка двумя одеялами, не дай Бог, еще простудится. Проснулся почти ночью, долго и жадно пил , припав губами к крану, даже чашки не взял. Я прямо спросила: « Что, Дим, сегодня подвал богатый попался»? Думала он смутится или хоть растеряется, а он с нагловатой усмешкой отвечает: « Да, а что»? Понятно, я ругаться и стыдить начала, а он опять в слезы: « И ты меня не любишь, и не понимаешь совсем». Снова жалость взяла верх надо мной: « Родненький, да все хорошо у тебя сложится, если пить перестанешь и на работу устроишься». Желая его еще больше утешить, ласково проговорила: « Жильем своим тебя обеспечила. Ты – же еще не знаешь, а я дарственную на эту квартиру на тебя сделала. После моей смерти полным хозяином в ней будешь». На первые сорва он не обратил никакого внимания, вторые очень заинтересовали его и он спросил неожиданно: « А что, только после твоей смерти»?Еще не понимая до конца смысла вопроса, я вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Господи, лучше – бы я этого не делала! Любимые до боли глаза обожгли меня холодной злобой и каким – то сатанинским восторгом. Невозможно что – либо человеку, глядящему на тебя такими глазами. Вот после этого и начался настоящий ад. Дима воровал мою пенсию, страшно пил, превращаясь в настоящего алкоголика. Однажды он даже избил меня за то, что не мог найти мою пенсию и я стала его просто бояться. Напьется – грозится выгнать, протрезвеет – на время угомонится. Не верила, что он такой уже бездушный, думала просто стращает спьяну. Сегодня на закрытой передо мной дверью увидела новый замок, ключей от которого у меня нет Знаю, что сделать ничего нельзя все законные права на его стороне, а я стала бомжом.
Секунду помолчала и добавила чуть смущаясь: «От него такого не ожидала. От горя ум мой почти помутился и ноги сами принесли меня сюда на могилу моего Коли, единственному человеку, которому я была по – настоящему нужна». Свое печальное повествование старушка закончила. Куницын заметил, что от волнения руки ее стали дрожать сильнее, голова тоже подрагивала, да и все тело сотрясалось от мелкой нервной дрожи. Один из ребят, словно выйдя из оцепенения, тихо, но твердо проговорил: « Вот пойдем, найдем его и голову этому « козлу» открутим, не место такому поддонку на земле». Казалось, женщина не услышала. Командир вызвал полицию и вздыхая, как – то виновато спросил: « Мария Васильевна, в приют для престарелых граждан пойдете»? Женщина вздрогнула, будь – то ее кто – то ударил и заикнулась, выдохнула: « Это дом престарелых что ли:» Фраза дом престарелых всегда была роковой и невыносимо горькой для каждого старика, поскольку означала – все родные от тебя отказались и ты больше на этой земле никому не нужен. Она была умной женщиной и понимая полную безвыходность, быстро приняла невыносимо трудное для себя решение, припав лбом к кресту на могиле мужа, едва слышно прошептала: «Да».
Галина Пономарева
окончание следует