Он сидел на качелях и, как маятник, двигался влево-вправо, туда-сюда. Старые качели скрипели, а он раскачивался всё сильнее. Ему не мешал этот противный скрип, он балдел от этого захватывающего дух движения. Как будто сто лет не катался. И вот дорвался до качелей. И даже льющая с неба вода его не смущала, а словно подбадривала на это вдохновляющее раскачивание. Кажется, он был счастлив.
Этого невозмутимого пацанёнка я встретила во дворе жилого дома рядом с работой. В то утро идти на работу пешком совсем не хотелось. Хотя мне добираться недалеко, и обычно я охотно топаю в офис на своих двоих. А тут села на автобус. В ливень на прогулку что-то совсем не тянет.
А тут – он. И не просто гуляет, а катается на качелях. Это какая же степень пофигизма, отрешённости от всего происходящего вокруг должна быть, подумала я. Или какая страсть к качелькам! И какая дерзость! Ведь он пренебрёг разумными правилами поведения. Он же не просто присел и тихо парил, а рьяно раскачивался, с каждым движением поднимаясь всё выше и выше от земли. Ему хотелось туда, ввысь, к облакам, вернее, к этим плотным дождевым тучкам. Эта движуха доставляла радость.
Первым внутренним позывом было крикнуть мальчишке: «А ну слезай, беги домой, чудило! Да ты промокнешь, дурень! Простынешь, сляжешь, будешь страдать… А потом, когда мамка узнает, ещё и от неё огребёшь…»
Но потом подумала: а кто я такая, чтобы указывать человеку, от чего он может испытывать восторг, диктовать ему, имеет ли он право в этот конкретный момент испытать счастье? К тому же в десять-одиннадцать лет – а столько было человеку на вид – он уже должен понимать, что солнышко – это тепло, ветер – холодно, а дождь – мокро. Понимает, конечно. И продолжает раскачиваться вопреки всему.
Уж не знаю, то ли ему в другое время ребята не дают кататься, то ли, наоборот, всегда свободно катается и в этот раз не смог пройти мимо…
И думаю, а есть ли в моей жизни что-то такое, ради чего я бы готова была вот так, в непогоду, невзирая ни на какие обстоятельства...
Никого не поучаю, ни к чему не призываю. Просто такая осенняя зарисовка.