«Ладно, расскажу анекдот из жизни. Слышали про доктора Рашеджу? Да, хирург. Почему-то, деталей не знаю, немцы разрешили ему оперировать в гетто. Другими словами – позволили поляку лечить евреев. Ему даже выписали пропуск. В общем, он дал пациенту наркоз и начал операцию. Сделал первый разрез: врываются эсэсовцы, расстреливают больного на столе, доктора Рашеджу – вообще, всех вокруг. Интересно, а? Пациенту повезло – он про это не узнал. Да что с вами? Где чувства юмора? Смешно же!» – анекдот Генрика Шпильмана, рассказанный им на двадцать седьмой минуте кинофильма «Пианист», снятого в 2002 году.
Представленная выше цитата в виде “анекдота” как нельзя лучше иллюстрирует то, насколько легко война и зверство может притупить и даже искоренить в людях их социальные функции, человеческие качества. Вы спросите: “является ли это основной тематикой фильма?”. А я вам отвечу, что нет, однако я хочу обсудить именно эту проблему, поднятую в представленной сегодня кинокартине. Конечно, нельзя не говорить о холокосте, об одиночестве и огромном количестве других проблем, которые затрагивает фильм режиссера Романа Полански. Но всё же основной на мой взгляд, пусть и не самой очевидной, проблемой является проблема убийства в человеке всего человеческого. И я сейчас говорю даже не о нацистах. Но давайте обо всем по порядку.
Повествование идет от лица худощавого мужчины, профессионального музыканта, «лучшего пианиста Польши, а, может быть, и мира» Владислава или Владека Шпильмана (Эдриен Броуди). Персонаж это не вымышленный, как и его история (Владислав Шпильман после Второй мировой войны напишет автобиографическую книгу «Гибель города», по которой и будет снят фильм «Пианист»). Фильм об этом человеке делится на две части: первую, где показан Владек с семьей, и вторую, которая начинается с того момента, как он чудом спасается от смерти, когда всех его родных увозят в концлагерь. Владислав – интеллигент, росший в семье музыкантов. Он мягок. Всегда вежлив и учтив, даже с бьющими его немцами и еврейскими полицейскими. В то же время он не пытается прогнуться под новые порядки – Владислав искренне верит, что если он будет уважительно общаться с немцами, то и они увидят в еврее человека, а не животное. Но у него ничего не выходит. Все его начинания постоянно заканчиваются смертью. Не главного героя, но людей, окружающих его. Смертью работодателя, спрятавшего его в погребе. Смертью ребенка, которого Владек пытался вытащить из дыры в стене, когда по другую сторону мальчика били немецкие солдаты. Смертью подпольщика, сделавшего для Владека поддельные документы. Жестокость, окружающая Владислава, сводит его с ума, ломает его. В какой-то момент он почти забывает, кем он был.
Уже из названия кинокартины можно догадаться, что инструмент будет «играть», и играть не последнюю роль в киноленте. Фортепиано появляется за фильм в пяти разных местах. Конечно, это не одно и то же фортепиано, я говорю об инструменте нашего героя в целом, а не о конкретной вещи. И всегда появление инструмента – некое предзнаменование, что пора готовиться. Каждое появление – это ступенька, по которой жизнь Владислава Шпильмана спускается всё ниже и ниже. Первое его возникновение – самые первые кадры фильма в радиостудии. Сразу после этого кадра следует начало войны, бомбежка Варшавы немецкими самолетами. Второе – дома у Шпильманов, когда семья начинает голодать, и Владек решается продать средство своего существования. Через несколько минут семью переселяют в гетто. Третье – работа пианистом в ресторане для толстосумов. Это появление клавишно-рокового инструмента знаменует сгон недееспособных евреев в концлагеря. Четвертое – дом, в котором будет скрываться Владек после побега из трудового лагеря. За эти следует пожар и уход Владека из единственного оставшегося убежища. Последнее появление фортепиано, судя по всем предыдущим, не сулило ничего хорошего главному герою. Голодный, грязный, заросший бородой в одном из заброшенных особняков Польши он находит банку огурцов и рояль. Зная свою печальную судьбу, связанную с этим инструментом, Владислав проходит мимо и пытается открыть банку с пищей. То есть деятель искусства, профессиональный музыкант был доведен до того, что начал руководствоваться первобытными инстинктами. Война, нацисты, жестокость, голод – всё это убивает во Владеке всё высокое почти безвозвратно. Банка с огурцами падает и катится к ногам нацистского офицера, решившего осмотреть дом во время патруля.
Судьба привела Владислава к тому, чего герою удавалось избегать (или почти избегать) с самого начала войны – он стоял на коленях перед нацистским офицером. Но помощь капитана Вильма Хосенфельда (Томас Кречман) стала решающей для Шпильмана. Она пришла оттуда, откуда загнанный в угол двухэтажного особняка еврей не мог ее ждать, и именно тогда, когда она была нужна. Речь идет не о защите от остальных нацистов, не о еде, которую немец дал Владеку. Именно капитан Вильгельм Хосенфельд попросил Шпильмана сыграть для него на рояле. Именно благодаря этому немцу главный герой после скорого окончания войны сможет возродиться как творец. Как человек.
Сыграл Владислава Шпильмана небезызвестный актер Эдриан Броуди, получивший «Оскар» за лучшую мужскую роль. И получил Броуди его не просто за красивые золотисто-карие глаза, еврейские корни и природную худобу. При изначальном весе в 72 килограмма всего за полтора месяца ему пришлось скинуть еще 14 для этой роли. Смотря фильм, наблюдая на экране слезы, пот, неухоженную бороду, впалости по всему телу – не остается сомнений, что актер заслуживает похвалы.
По сюжету фильма не последнее место занимает брат Владека Генрик, которого сыграл Эд Стоппард. Генрик весьма вспыльчивый и свободолюбивый молодой человек – именно он из всей семьи отказывается носить отличительную повязку по требованию нацистов. Почти во время каждого конфликта Генрика с Владеком режиссер Роман Полански (получивший за фильм премию «Оскар», как лучший режиссер) показывает нам смерть. Будь то придирки Генрика к «интеллигентскому» галстуку Владека (сцена расстрела нацистами еврейской семьи из дома напротив Шпильманов) или оскорбления за то, что тот выпросил отпустить Генрика из полицейского участка (сцена лежащих и разлагающихся на улицах трупов).
Человека очень легко можно превратить в животное. Выбить из него всё, что когда-то делало его особенным. Но Владек Шпильман стал ярким примером того, что человек может противостоять этому. «Если нас уколоть – разве мы не льем кровь? Если нас пощекотать – разве мы не смеемся? Если нас отравить – разве мы не умираем? И если оскорбить – разве мы не отомстим?» – слова Уильяма Шекспира, сказанные Генриком Шпильманом на сорок шестой минуте фильма «Пианист».
Автор текста: Гришко Роман
