Скрасить зимнюю ночную поездку в междугороднем автобусе могло только отсутствие других пассажиров, ну, или хотя бы, половины из них. Но нет! Старенький «Икарус» был практически полным. Холодным декабрьским вечером всем почему-то понадобилось покинуть наш маленький город и переместиться в соседнюю область. Ехать около 10 часов. На улице темень, метель. Пассажиры рассаживаются по своим местам, а я с неудовольствием вглядываюсь в лицо каждого из них в надежде, что это не мой сосед. Не очень хотелось сидеть зажатой в тесном кресле и не иметь возможности положить свой пуховик и сумку на соседнее место.
Какой-то нетрезвый мужик сел впереди меня, потом встал, оглянулся, с трудом выговаривая слова зачем-то доложил мне:
– Я в Шипунихе выхожу!
Сказал, уселся в кресло и тут же захрапел. Посадка закончилась. Рядом со мной никто не сел. Водитель тронулся в путь. Я почти уже обрадовалась, что сижу одна. Достала кружку-термос с чаем, шоколадку и стала смотреть в окно на мелькающие в вихре ветра снежинки. Как вдруг, отъехав от автовокзала, водитель остановился, открыл дверь, и в салон полезли какие-то левые пассажиры, которые рассчитывались напрямую с водителем, говорили, где им надо выйти, и спешно рассаживались на свободные места.
– Мне недалеко! – пожилая женщина с большими баулами плюхнулась в кресло рядом со мной, сняла с головы пуховый платок и стала рассовывать свои сумки под ноги себе и мне.
Я приветственно кивнула и снова стала смотреть в окно.
– Неудачно сегодня съездила, – сообщила мне попутчица. – Клиенты мясо заказали, а сами то дверь не открывают, то денег у них нет. Почти все мясо приходится обратно везти. В долг не даю! Это бесполезно! Потом своих денег не допросишься! Контингент-то в городе у вас так себе!
Я из вежливости попыталась изобразить сочувствие, потом опять отвернулась к окну. Женщина, задвигая сумку, толкнула впереди стоящее кресло. Пьяный мужик проснулся, встал, повернулся к нам и, еле ворочая губами, отрапортовал:
– Я в Шипунихе выхожу!
Повернулся, сел и снова захрапел. Тетка, услышав про Шипуниху, радостно мне сообщила:
– Ой, знаю Шипуниху, это большая деревня, райцентр, у меня там тоже клиенты, правда, немного, там у всех свое мясо. А у нас же пятеро детей, всех кормить надо. Хозяйство держим большое, а продавать мясо негде. Вот и мотаемся с мужем по очереди в город.
Я посмотрела на женщину внимательно, на вид ей было 55-60 лет. У нее уже внуки должны быть. Какие пятеро детей? Видимо, почувствовав мой вопрос интуитивно, она продолжила:
– Внуков пока только шесть у трех старших детей, а младшие еще учатся. Но не в этом городе, в другом, в областном центре. У вас же тут институты не очень! Нам детям в другой город проще деньги отправить, чем мясо везти. Мясо-то в вашем городе хорошо берут. У нас клиенты постоянные. И свинину заказывают, и птицу. И молоко иногда возим. Прям по домам, по квартирам. Вы не думайте, у нас машина есть, просто сегодня метель, муж уже плохо видит, мы не рискнули ехать.
Я вообще ничего не думала. Я сидела и не понимала, как себя вести с незнакомым человеком, который без остановки мне что-то рассказывает. Возможно, это покажется эгоистичным, но ночью в дороге мне хотелось спокойно посидеть, привести мысли в порядок и обдумать завтрашнюю деловую встречу. Весь день предстоит работать в другом городе! Я эту женщину не знаю, она меня тоже. Мы даже не познакомились, я вообще ни слова не проронила. А она продолжает выдавать все больше подробностей про свою жизнь.
– Старший-то у меня всегда моряком хотел быть. После армии в Находке остался. Дочка вторая в областном центре на врача выучилась, сейчас в ординатуре в Москве. Ой, тяжелая там жизнь! Жилье снимают, ребенок постоянно с няней. Третий сын – инженер, его после учебы сразу на Север пригласили работать, туда даже поезда не ходят, только самолетом лететь. Две младшие девочки учатся, одна скоро заканчивает, ветеринаром будет. Вторая только поступила в пединститут. В общаге живет. Там даже продукты хранить негде. Приезжала вот к нам на праздниках, хоть отдохнула да поела нормально. Да я вам сейчас покажу их!
Женщина достала телефон, стала искать фотографию, протянула руку и показала мне фото какой-то из дочерей. Она нечаянно задела рукой голову нашего соседа, он моментально отреагировал. Вскочил, сообщил, что выходит в Шипунихе, и снова уснул. Я хотела было сказать женщине что-нибудь приятное про ее детей, но не успела. Она спрятала телефон и доверительно сообщила мне:
– Вообще-то нам уже тяжеловато, здоровья не хватает на все это хозяйство. Ну, а чем другим в деревне на жизнь зарабатывать?
Я недоуменно пожала плечами, дав понять, что вообще не представляю, как зарабатывать деревенским жителям. А женщине, казалось, вообще не нужен был собеседник. Нужен был только слушатель.
– А я про что? – отреагировала она на мое недоумение. – Работы нет! Хотели с мужем открыть мини-кафе с пирожками, так у нас тут никто не останавливается особо! Пока это клиентов наработаешь на трассе.
Она привстала, выглянула в окно и заторопилась:
– Ой, мы же уже подъезжаем! Водитель, остановите на следующем перекрестке!
Попутчица спешно доставала свои сумки, завязывала пуховый платок. Начала звонить мужу и просить, чтобы вышел встретить. Про меня забыла совершенно. Автобус остановился, она подхватила баулы и побежала к выходу, не прощаясь. Проснулся наш сосед, увидел, что автобус остановился, спросил у пассажиров, не Шипуниха ли это? Получив отрицательный ответ, снова уснул.
Автобус поехал дальше. Я, наконец, развернула шоколадку и стала прихлебывать горячий чай из термокружки. Через несколько минут я поймала себя на мысли, что совершенно не думаю про завтрашнюю встречу. Сижу и размышляю над тем, какие разные профессии выбрали дети этой женщины. И я не поняла, у кого из ее детей сколько своих детей? А еще мне стало жутко интересно, почему в дорожных кафе всегда пекут пирожки? Не пиццу, не булочки, а именно пирожки? Столько вопросов на мою бедную, уставшую голову. Размышляя над всем этим, я сама не заметила, как уснула. Проснулась уже под утро, когда автобус подъезжал к автовокзалу – конечной точке маршрута.
Пассажиры выходили из автобуса друг за дружкой, все были сонные и уставшие. Впереди меня протискивался к выходу мужик из Шипунихи. Он вышел на площадку автовокзала, спросил, где это мы? Узнав, что проспал и проехал лишние 300 километров, мужик начал во весь голос материться и упрекать пассажиров, выходивших из автобуса:
– Ну, емае, ну, опять! Я же сказал, что в Шипунихе выхожу. Ну, почему вы меня не разбудили???
Сонные пассажиры не обращали на него никакого внимания, все спешили по своим делам. Мужик вздохнул и пошел в здание автовокзала в надежде, что сегодня есть рейсы до его любимой деревни. Он был весь какой-то неопрятный, давно не бритый. Я смотрела на него и понимала, что уже не первый день он катается в автобусе и не может попасть в эту злосчастную Шипуниху.
Навигатор по моему юмористическому каналу: clck.ru/TLuY7