Ну что, самый хладнокровный в России человек живет в Перми. Он преподает стилистику русского языка, изучает Достоевского, интересуется казачеством, смотрит канал "Царьград", подписан на движение "Сорок сороков" и Никиту Михалкова. У него борода, как у Федора Михайловича, он профессорствует сразу на двух кафедрах и может говорить об академике Лихачеве под звуки выстрелов. Его зовут Олег Сыромятников.
Самый, конечно, неоднозначный персонаж новостной повестки минувших суток. Человек любой ценой желал продолжить лекцию по стилистике, запершись в аудитории от безумного стрелка. Сам Олег Сыромятников утверждает, что проявил хладнокровие и здравомыслие, удержал студенток от паники, смог сосредоточиться и заняться рутинной работой, чтобы никому не пришло в голову выпрыгивать из окон. Декан профессора тоже похвалил.
Вроде, все правильно. Но остается какое-то непонятное неприятное ощущение. Мужчина с бородой до пояса сидит в кресле лектора, перед ним, суда по голосам, исключительно девушки, одна из них - инвалид, с ней мама. Всем им страшно, они не готовы проявлять такое хладнокровие и записывать лекции под звуки выстрелов и уже прочитав в соцсетях о том, что стрелок поднялся на второй этаж. Но, тем не менее, они сидят. А когда выстрелы приближаются вплотную, они начинают дребезжащими голосочками просить Сыромятникова разрешить им хотя бы залезть под парты. Прослушать запись из аудитории можно на местном новостном сайте.
Все это выглядит очень странно. Воля девушек будто парализована. Да, я знаю такой типах преподавателей филфаков:
очень патриархальный мужчина, упивающийся своим положением в абсолютно женском сообществе, где подавляющее большинство участниц зависят от него, его мнения и оценок
Такие люди действуют подавляюще. Я сама училась на провинциальном филфаке и помню таких преподавателей. К счастью, до потери воли во время массового расстрела дело не доходило, волю проверять не довелось.
Но, к примеру, наши первые годы обучения пришлись на постоянные звонки о "минировании", ведь мы начали учиться в сентябре 2001 года, когда 9'11, тогда на фоне усиления безопасности активизировались телефонные террористы. Помню, что в первое время нас выводили из здания университета и отпускали домой. Потом мы стали ждать окончания работы саперов в библиотеке и возвращались на занятия. Потом уже всем было лень ходить в библиотеку - ждали там же, под окнами университета.
А потом наступил момент, когда некоторые преподаватели стали отказываться покидать аудитории на время поиска бомбы. У нас была такая, профессор Белякова, вела историческую грамматику и диалектологию - страшные предметы. Именно на наш семинар по диалектологии выпадали почти все звонки о минировании. И в конце концов профессор отказалась выходить до звонка.
Когда к нам являлись саперы, она кричала из-за двери: "У нас бомбы нет!" и не хотела их впускать
Не помню точно, все же, похоже, открывать саперам дверь ей приходилось, они при нас осматривали кабинет и уходили, боясь ее потревожить - такая суровая была дама. Мы же, почему-то, не возмущались, хотя повод был. Но волю, видимо, нашу подавляли. Да и предмет был очень серьезным.
Как кролики перед удавом мы бы, конечно, перед профессором исторической грамматики под выстрелами не сидели. Но все равно проявляли несколько нерациональную робость перед ней. Ненормальную, я бы сказала.
А у студенток Сыромятникова воля парализована.