ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХЕЛЬГА ОБЪЯСНЯЕТ
Утром меня разбудила Хельга. Фреки ленился - громко зевал и даже не пытался спрыгнуть с моей постели, за что на него рассердилась хозяйка:
- Фреки, ты совершенно обленился тут с Лизой. А ты, дорогая моя, не порти мне собаку. Быстро вставай и пошли гулять!
После завтрака мы отправились на прогулку. Я мучилась сомнениями: очень хотелось узнать у Хельги, есть ли продолжение у бабушкиного рассказа, но признаться в том, что рылась в хозяйском шкафу и слушала то, что не предназначалось для моих ушей, казалось невозможно стыдным. Все- таки папа, наверное, прав: мам меня как-то не так воспитала.
- Фреки, на озеро! - скомандовала Хельга, одела на собачку поводок и дала его мне в руки. - Иди, не бойся.
Фреки бережно вел меня вперед, и я без проблем шла за ним под горку. В какой-то момент я немного пошатнулась, выкинула руку вправо, наткнулась на заграждение и проехалась по нему пальцами. На ощупь оно было деревянным, и я спросила Хельгу, что за этим забором.
- Это деревянный забор - за ним территория, где расположен замок Берг.
-А он красивый, этот замок? - поинтересовалась я.
- Ничего особенного, - ответила Хельга, - можно сказать, очень скромный. К тому же он сильно пострадал во время войны, и был восстановлен без прежних архитектурных излишеств. Его увидеть непросто - за забор никого не пускают, а с озера он закрыт деревьями.
Хорошо, что ничего особенного, - подумалось мне почему-то, - и что никому не видно - хорошо. Не так обидно. Неужели я начинаю завидовать зрячим?
Фреки остановился.
- А вот часовня красивая, - сказала Хельга, словно поддразнивая меня.
- Мы уже пришли к озеру?- догадалась я.
- Да. Если хочешь, можем присесть на скамейку. - Голос Хельги звучал не так звонко, как обычно.
- Ты устала? - поинтересовалась я совсем не из пустой вежливости.
В этот момент мне больше всего не свете - больше замков с трудными названиями, больше озер и часовен, даже больше папы с мам, захотелось увидеть лицо этой девушки. Я вдруг отчетливо поняла, что ей самой требуется помощь, и у нее что-то не так в жизни.
- Немного устала, - соглашается Хельга. - Вчера был трудный день. Давай посидим здесь.
- Мы снова на том же месте? - спросила я. - Там, где кресты?
Я постояла еще немного, прислушиваясь к тихому плеску воды, и опустилась на скамейку, чувствуя, как начинает работать мое воображение. Оно напомнило мне последнюю сцену из спектакля, увиденного накануне.
- Неужели где- то здесь, в глубине озера, осталось лежать кольцо нибелунгов, - задалась я вопросом, - и никто до сих пор не пробовал достать его?
- А никто до сих пор и не знал об этом, - ответила Хельга. - Вчера мы поведали эту тайну миру. Они, должно быть, сейчас обсуждают увиденное и думают, что теперь с этим делать.
- Кто это "они"? - спросила я. - Весь мир?
- Прежде всего нибелунги, - Хельга почему-то перешла на шепот. - Они- то больше всех интересуются кольцом.
- Хотят власти, - догадалась я. - А для чего она им? Вроде бы с их умом и способностями они и так неплохо устраиваются.
- Нибелунги желают вернуть себе то, что, как они считают, принадлежит им по праву и было отнято силой.
- Ага! - возмутилась я. - А они, то есть этот их Альберих, честно поступил с русалками? Забрал у бедных девушек сокровища всего лишь за отказ от любви!
- Эх, Лиза, Лиза! - с упреком сказала Хельга, и я поняла, что без стихов тут не обойдется.
Любовь отвергший жизни не увидел,
И в вечном одиночестве своем
Он сам себя жестоко ненавидел,
Сжигаемый безжалостным огнем.
- Тебе его жалко что ли? - осенило меня. - Так пускай эти нибелунги забирают себе разнесчастное кольцо! Может быть, утешатся.
-Ты не понимаешь! - возмутилась Хельга. - Кольцо никогда не должно прийти в мир. Помнишь, что случилось с богами? А где великаны? А Зигфрид? Оно несет гибель всем! Окажись кольцо в руках корыстных и властолюбивых людей, оно грозит непоправимой бедой.
- Наверное, ты права, - согласилась я, не очень представляя себе масштабы такого бедствия, - но тогда я совсем ничего не понимаю. Зачем в спектакле прямо рассказано, где находится кольцо? Это же радость какая для нибелунгов: иди, да бери!
- Вовсе не так, - Хельга опять перешла на шепот. - Я отправила их по ложному следу. Во - первых, никто не разрешит им здесь вести поиски - раскопки. А во-вторых, возможно, они что-нибудь и придумают, но все равно ничего не найдут.
- Так кольца не существует? - разочарованно протянула я.
- Существует, - прошелестела мне прямо в ухо Хельга, - но оно находится не на дне озера.
После всех предыдущих остановок на самом интересном месте, я твердо была намерена вытянуть из Хельги все, что она знала.
- Рассказывай! - почти приказала я Хельге, и, что удивительно, она меня послушалась.
- Бергдис пришлось вернуться, - начала она откуда-то с конца истории. - Парсифаль ее и на этот раз не оставил на горе Монсальват. Он сказал, что по-прежнему не может допустить ее присутствия в святом месте. То, что Бергдис доставила в святую обитель уважаемого и высокородного человека, настоящего рыцаря, самого короля Людвига, заслуживает уважения, но...
- Вот засада! - возмутилась я, рискуя выслушать нравоучения вместо продолжения истории, но Хельга пропустила мое замечание мимо ушей и продолжила:
- ... кольцо и его владелица не должны осквернять своим присутствием чашу Грааля. И Бергдис вернулась на землю в образе лебедя и по сей, как и прежде, плавает где-то здесь, в этом озере.
- Значит, как и прежде? - Я поймала Хельгу на противоречии. - В спектакле ничего не было сказано о том, что Бергдис - лебедь, а ты говоришь "как и прежде"?
- Напоминаю тебе, Лиза, что события, описанные в спектакле, специально отличаются от реальных.
- Хочешь сказать, что девушка-лебедь и есть реальность? - усмехнулась я.
- Я не это имела в виду, но, если ты настроена иронизировать и не веришь мне, могу дальше не рассказывать, - обиженно сказала Хельга.
Она сегодня и впрямь была не такой, как обычно.
- Верю, верю, - поспешила я ее успокоить. - Так что же насчет "прежде"?
Хельга не стала уходить в обиду, и объяснила:
- Парсифаль дал совет Бергдис обращаться к крови предков в критических ситуациях. Одним из волшебных свойств матери-валькирии, передавшихся ей по наследству, была способность превращаться в лебедя.
- Но откуда известно, что она стала лебедем? - поинтересовалась я, подозревая, что известно это стало от бабушки, вернее из той части "Летописей", которую я еще не знала.
- От Бергдис, - небрежно бросила Хельга, как будто речь шла об обычной женской болтовне.
Не оставив мне времени на дополнительный вопрос по этому поводу, она поведала:
- Вот так, будучи лебедем, и проводит она многие-многие годы в озере. Душа ее нашла покой, и вечное плавное скольжение по водяной глади ничто не омрачает - Бергдис абсолютно счастлива.
- Вот скука-то! - высказала я свое мнение. - Это, кажется, называется, влачить жалкое существование.
Хельга возразила, на этот раз не свойственно для нее по-простому:
- А что, лучше, по-твоему, опять во что-нибудь ... вляпаться?
- Сама мне вот только что читала стихи, как плохо жить без любви! - съехидничала я в ответ.
- Это абсолютно разные вещи! - Хельга снова перешла на правильную речь. - "На свете счастья нет, а есть покой и воля". Так сказал один очень мудрый человек. Знаешь кто?
- А вот и знаю! Это Пушкин сказал. - Выдался редкий случай блеснуть мне эрудицией. - Я вот только не помню, как называется это стихотворение.
- "Пора, мой друг, пора" - не задумываясь, сказала Хельга. - И будем считать, что в покое Бергдис нашла свое счастье.
- Нашла, так нашла. - Я пожала плечами и задумалась.
"Летописи", которые я прослушала, заканчивались тем, что Бергдис пришлось решать, что ей делать с кольцом, которым она владеет, и было это уже в 19 веке. В спектакле мы видим ее сначала сидящей в раздумье у озера, и она никакая не лебедь. Потом, судя по всему, она уносится с Людвигом на Монсальват...
- Скажи, пожалуйста, - обратилась я к Хельге, - а Бергдис стала лебедем после возвращения из царства Грааля?
- Да - коротко ответила Хельга и замолчала.
Мне приходилось шевелить мозгами, чтобы придумать, как вытянуть из Хельги продолжение "Летописей", а в том, что оно существует, и Хельга его знает, я не сомневалась.
- Но ведь она же еще не была лебедем, когда встретилась с Людвигом? - я воспользовалась информацией, полученной из спектакля.
- Верно, - согласилась Хельга, - пока не была.
- А зачем она стала лебедем? - теперь мне приходилось вытягивать из Хельги по предложению. Было заметно, что ей почему-то не хочется продолжать свой рассказ.
- Ладно! - Хельга, кажется, решилась. - Только пусть это останется между нами.
- Клянусь! - вырвалось у меня. - Чтоб мне больше никогда не видеть белого света!
- Это уж лишнее, - испугалась Хельга, - достаточно и честного слова.
- Хорошо, - легко согласилась я, - и честное слово тоже.
Ко мне еще ни разу не приходил дьявол с предложением купить душу, но этот момент был бы для него подходящим.
- Встреча Бергдис и Людвига на самом деле состоялась, это достоверно известно. В "Летописях" даже зафиксирована точная дата этой встречи - 13 июня 1863 года.
- Откуда такая точность? - спросила я на всякий случай. Надо было делать вид, что я и понятия не имею о том, что бергинки и Бергдис неразрывно связаны.
- Дело в том, - Хельга немного замялась, но двинулась дальше, - что Бергдис была в своем роде главной в ордене бергинок.
- Неужели? - удивилась я в надежде, что это выглядит естественно.
- Да, Лизонька. Она возглавляла орден и доверенные лица знали о ней всю правду. Накануне дня встречи с Людвигом она приняла нелегкое для себя решение.
Я подумала, что эти сведения взяты уже из второй части "Летописей".
- Какое? - поинтересовалась я, уже догадываясь, куда идет дело.
- Расстаться с кольцом нибелунгов, которое было у нее на пальце, потому что нибелунги об этом узнали.
При этих словах Хельги я чуть было не ляпнула: "знаю, один из них так некстати притащился в гости к бергинкам" и порадовалась тому, что мои глаза молчат. Мам всегда говорила, что глаза выдают меня, когда я что-то скрываю или вру. Теперь... А вдруг они по-прежнему выдают меня? Вот как теперь узнать? Я почувствовала, что начинаю краснеть. Этого еще не хватало! Но Хельга, кажется, ничего не заметила.
- Вот оно как! - На всякий случай я сделала вид, что поражена услышанным. - Она, наверное, испугалась?
- Не думаю, что Бергдис боялась за себя. Скорее всего, она понимала: с одной стороны, необходимо было отвести внимание нибелунгов от ордена, с другой - спрятать кольцо в надежном месте. И Бергдис впала в задумчивость. Она сообщила доверенным лицам, что в ближайшее время ей придется пойти на отчаянный шаг, и куда-то отправилась.
Но бергинки не теряли бдительности. Никто не препятствовал особе божественно-королевских кровей, но после заявления Бергдис об отчаянном шаге, они не могли позволить ей просто так исчезнуть из виду. Собственно говоря, их предназначение и заключалось в том, чтобы деликатно и со всей ответственностью сохранять равновесие в мире: баланс между добром и злом, чудесами и здравым смыслом, язычеством и христианством.
Тихо и незаметно за Бергдис последовала одна бергинка и потом рассказала, что она долго шла вдоль озера, подальше от обители, и присела отдохнуть на камне у воды, обхватив колени руками.
- Точно, как в спектакле, - заметила я. - И в этот момент появился Лоэнгрин.
- Ко всеобщему несчастью, Людвиг к тому времени уже находился во власти мистических образов. Он впервые примерил на себя образ Лоэнгрина, и был в нем так правдоподобен и убедителен, что, увидев его, юного и прекрасного, одетого как Лоэнгрин, читавшего стихи в лодке под луной, Бергдис подумала, что этот рыцарь вполне способен стать спасителем, - рассказывала Хельга.
- И предстала перед ним девушкой Эльзой?
- Ей не пришлось представляться - она и была самая настоящая Эльза. Девушка поразила Людвига - Лоэнгрина в самое сердце.
- Девушка? - Я решила восстановить историческую справедливость. - Да этой девушке к тому времени было уже...
Пытаясь произвести в уме подсчет, я поняла, что не совсем хорошо ориентируюсь во времени событий.
- Когда же все-таки родилась эта девушка? - возник у меня запоздалый вопрос.
- Я тебе уже говорила, что история Зигфрида и Брунгильды - это где-то пятый век, - сказала Хельга, - а встреча с Людвигом... Тут проще - 1863 год.
Я присвистнула.
- Значит девушке было примерно лет 1400! Совсем молодая.
Мы помолчали.
- И все-таки это похоже на сказку, - заметила я, понимая, что мне не хочется, чтобы это была сказка. - Даже бергинки не сразу поверили Бергдис.
Тут я прикусила язык - выдала себя с головой последними словами. Но Хельга мой прокол, кажется, не заметила.
- Под влиянием самого факта существования Бергдис орден и стал образцом религиозной терпимости. Внучка бога Вотана - языческое сверхсущество - она побывала на Святой горе, была принята самим Парсифалем, допущена к священной чаше, которая явила ей благодать. Это ли не свидетельство преемственности религий? Бергинки больше религиозных догматов ценили человеческую жизнь и помогали всем, кто нуждался в защите, независимо от их взглядов.
- Только напрасно они помогли нибелунгам, - заметила я и ощутила при этом укол совести: эти нибелунги, между прочим, дали мне шлем-очки.
- Бергинки никому не отказывали в помощи, – Хельга снова не заметила мою оплошность, – А нибелунги... Один из них случайно увидел кольцо на пальце Бергдис.
- А как он мог узнать кольцо, которому уже сотни и сотни лет? - Этот вопрос возник у меня еще во время прослушивания "Летописей"
- Видимо, в среде нибелунгов существовал культ кольца, вернее, одержимость идеей вернуть кольцо обратно. И все они, конечно, с детства знали историю, произошедшую много веков назад, и о том, как выглядело кольцо нибелунгов. Дело в том, что кольцо имеет специфический дизайн, говоря современным языком, и на нем особым образом выгравированы руны - древний способ передачи информации.
- А может быть, это был сам бессмертный хитрый Альберих? - высказала я смелое предположение.
- Скажу честно: не знаю. История об этом умалчивает. - Слова Хельги не противоречили "Летописям", как и следовало ожидать.
- Значит, Людвиг влюбился в Бергдис, они обручились и на самом деле все было как в спектакле, - вернулась я к сцене, которую постыдно проспала.
- Возможно, это и так, что касается Людвига, - согласилась Хельга, - но сама Бергдис романтических чувств по понятным причинам не испытывала. А что касается обручения... Да, кольцо было подарено невестой жениху, но сделала она это не в знак любви и надежды на счастье, а от отчаяния и безысходности - просто спрятала кольцо на время в надежном, как ей казалось, месте. Она видела, что отдает кольцо рыцарю - благородному и возвышенному духом человеку, - и знала, что, рано или поздно, оно к ней вернется обратно. Можно сказать, что Бергдис повезло с Людвигом, если такое понятие вообще приемлемо по отношению к несчастной дочери Брунгильды и Зигфрида.
- А вот ему как раз и не повезло! - Я по-прежнему не одобряла поступок Бергдис. - Людвиг, получается, был с тех пор обречен на несчастья?
- Она не желала этого, но выглядит все именно так. Не прошло и года с момента его встречи с Бергдис, как безвременно умирает отец Людвига, и в18 лет к нему приходит власть. Счастья же он так и не узнал. При этом вся недолгая жизнь короля была посвящена его поискам. Он стремился окружить себя всевозможным великолепием, призвал ко двору композитора, чьими силами держался в состоянии высочайшего романтизма. Вряд ли у кого еще в мире была возможность быть таким абсолютно счастливым, как у Людвига. Казна опустошалась, но на ее дне всегда, как по волшебству, находилось еще немного для фантазий короля. Это уже после его смерти выяснилось, что, пытаясь построить счастье исключительно для себя, король совершенно случайно осчастливил свою страну. Но пришел момент, когда проклятие кольца переломило его властные возможности. Людвиг был обречен.
#рассказы #книги #легенды и мифы #литература #фэнтези #писательство