Ну и что же это значит? - спросил я.
Падре Карл ответил вопросом на вопрос: - А как вы считаете?
Впервые после испытанного на вершине я снова ощутил, что полон энергии и уверен в себе. Взглянув на них, я произнес:
- Думаю, это значит, что я должен отправиться в джунгли и попытаться выяснить, что пугает Церковь в Манускрипте.
- Совершенно верно! - улыбнулся падре Карл.- Можете взять мою машину.
Я кивнул, и мы пошли к дому, где прямо перед входом стояли машины. Мои вещи вместе с запасом еды и воды уже были уложены в автомобиль падре Карла. Грузовичок падре Санчеса тоже был готов.
- Вот что мне хочется вам сказать,- обратился ко мне Санчес.- Не забывайте останавливаться, сколько будет необходимо, и подзаряжаться энергией. Пусть вас не покидает ощущение полноты, не оставляет чувство любви. Помните, что как только вы сподобитесь состояния бесконечной любви, ваш запас энергии всегда будет восполнен, сколько бы ее у вас ни забирали. По сути дела, истекающая из вас энергия будет образовывать поток, который в том же объеме будет наполнять вас ею же. Вашей энергии уже не суждено иссякнуть, но только в том случае, если вас никогда не будет покидать чувство полноты и любви. Это особенно важно, когда вы взаимодействуете с людьми - Священник умолк.
В это же время, словно они сговорились, ко мне подошел падре Карл:
- Вы познакомились со всеми откровениями, кроме двух- Седьмого и Восьмого. В Седьмом речь идет о сознательной эволюции человека, о постоянной готовности к любому стечению обстоятельств, ко всем ответам, которые посылает нам Вселенная.
Он вручил мне тоненькую папку:
- Это Седьмое откровение. Оно очень краткое и носит общий характер. В нем говорится, что нам часто бросаются в глаза такие вещи и приходят на ум такие мысли, которые наставляют нас на путь истинный. Что касается Восьмого откровения, в свое время вы сами придете к нему. В нем объясняется, как мы можем помочь другим людям, которые доставляют нам искомые ответы. Более того, там описывается целый свод этических правил, которыми должны руководствоваться люди в своих отношениях, чтобы облегчить друг другу эволюцию.
- Почему же вы не можете передать мне Восьмое откровение прямо сейчас?
Падре Карл улыбнулся и положил мне руку на плечо:
- Потому что, по нашему мнению, этого не следует делать. Мы тоже должны следовать тому, что нам подсказывает интуиция. Вы обретёте Восьмое откровение, как только верно поставите вопрос.
Я сказал, что мне все понятно. Священники обняли меня и пожелали всяческих благ. Падре Карл подчеркнул, что вскоре нам суждено встретиться вновь и что я действительно найду ответы, ради которых здесь и нахожусь. Мы уже собирались разойтись по машинам, когда Санчес вдруг обернулся ко мне:
- Интуиция подсказывает, что я должен сказать вам следующее. Пусть на вашем пути вас ведет восприятие красоты и воображение. Те места и те люди, которые дадут вам нужные ответы, будут выглядеть светозарными и необыкновенно привлекательными. Более подробно узнаете об этом позже.
Кивнув, я сел в машину падре Карла и следовал за ними по каменистой дороге несколько миль, пока мы не подъехали к развилке. Санчес помахал мне рукой из заднего окна машины, и они с падре Карлом направились на восток. Я какое-то время смотрел им вслед, а потом повернул старый грузовичок на север, в сторону бассейна Амазонки. Я чувствовал, как во мне растет раздражение. За три с лишним часа я преодолел немалое расстояние, а теперь стоял на развилке и никак не мог решить, которую из двух дорог выбрать. Одна дорога уходила налево. Судя по карте, она на протяжении ста миль шла на север у подножия гор, а потом уходила на восток, к Икитосу. Другая вела направо и пролегала через тропический лес, чтобы в конце концов соединиться с первой дорогой. Я глубоко вздохнул и попытался расслабиться, потом бросил взгляд в зеркало заднего вида. Никого. В самом деле, я уже больше часа никого не встречал- ни машин, ни бредущих по дороге местных жителей. Я попытался стряхнуть охватившее меня беспокойство, понимая, что должен расслабиться и сохранять сопричастность, если хочу принять верное решение. Я сосредоточил внимание на том, что меня окружало. Дорога справа, проходя между несколькими огромными деревьями, вокруг которых из земли выступали массивные валуны, уходила вдаль к лесу. Громадные камни были окружены густыми зарослями тропических растений. Другая дорога - через горы - казалась голой. Там росло лишь одно дерево, другой растительности было очень немного, весь остальной пейзаж составляли скалы. Я опять перевел взгляд на дорогу, ведущую к лесу, и попробовал вызвать состояние любви. Там ярко зеленели деревья и кустарники. Я обратил взгляд налево и попытался проделать то же самое. Тут же бросилась в глаза полоска цветущих трав на обочине. Сами травинки были блеклые и в пятнышках, однако белые цветы, если охватить сразу всех взглядом, создавали неповторимый узор.
"Интересно, - думал я, - как это я раньше их не заметил?" Теперь они уже чуть ли не светились. Я попытался охватить взглядом, то, что там было. Небольшие камни и коричневатые участки гравия, казалось, приобрели необычно четкие очертания, и их цвета стали значительно ярче. Все переливалось янтарными, фиолетовыми и даже темно-красными отблесками. Я снова бросил взгляд на путь, ведущий в джунгли. Сама дорога, деревья и кустарники были красивы, но теперь не шли ни в какое сравнение с видом напротив. "Как это может быть, - недоумевал я. - Ведь сначала лесная дорога казалась более привлекательной". Я бросил еще один взгляд налево, и мое интуитивное впечатление стало еще ярче. Изящество форм и богатство красок просто поражали. Это меня убедило. Я завел машину и двинулся по горной дороге, уверенный в том, что принял верное решение. Машину трясло: на дороге было полно камней и выбоин. Меня подбрасывало на сиденье- весь вес приходился на ягодицы, спина и шея- прямые, и ощущение было такое, что тело стало легче. Руки лежали на руле, но не опирались на него. Часа два я ехал без происшествий, то и дело доставая что-нибудь из корзинки, которую собрал падре Карл. Дорога была совершенно пустынна и петляла то вверх, то вниз среди невысоких холмов. Забравшись на один из них, я заметил среди небольших деревьев две машины, которые выглядели просто развалинами. Они прижались к самому краю обочины. Людей не было видно, и я решил, что машины брошены. Дальше дорога резко поворачивала влево и серпантином спускалась в широкое ущелье. С вершины холма было видно на несколько миль вокруг. И тут я резко затормозил. На пути в ущелье по обеим сторонам дороги притаилось несколько военных машин. Рядом стояли солдаты. По спине пробежал холодок: дорога перекрыта. Я дал задний ход, чтобы убраться с вершины холма, поставил машину между двух больших валунов, затем вышел из нее и вернулся к месту, где ущелье было видно как на ладони, чтобы еще раз взглянуть, что там делается. Одна из военных машин двинулась в противоположную сторону. Неожиданно позади послышались какие-то звуки, я резко обернулся. Это был Фил, эколог, с которым я познакомился в Висьенте. Он был поражен не меньше меня.
- Что вы здесь делаете? - воскликнул ученый, бросаясь ко мне.
- Пытаюсь попасть в Икитос.
На лице Фила была написана явная тревога:
- Мы тоже, только власти совсем с ума посходили с этим Манускриптом. Пытаемся вот решить, стоит ли рискнуть и попробовать пробраться через этот заслон. Нас четверо.- Фил кивнул в сторону.
За деревьями я действительно заметил несколько человек.
- А вам зачем в Икитос?- поинтересовался он.
- Пытаюсь разыскать Уила. Мы потеряли друг друга в Кула. Но, по слухам, он направился в Икитос на поиски оставшейся части Манускрипта.
От моих слов ученый, похоже, пришел в ужас:
- Он не должен делать этого! Военные запретили иметь у себя списки. Вы слышали о том, что произошло в Висьенте?
- Да, кое-что слышал, а что вам известно об этом?
- Меня самого там не было, но, насколько мне известно, военные ворвались туда и арестовали всех, кто имел списки. Были задержаны и допрошены все туристы. Дейла и других ученых куда-то увезли. Никто не знает, что с ними.
- А вы не знаете, отчего власти придают такое значение Манускрипту?- спросил я.
- Не знаю. Но когда я выяснил, насколько здесь становится опасно, я решил вернуться в Икитос, чтобы забрать результаты своих исследований и сразу же уехать из страны.
Я подробно рассказал о том, чо случилось со мной и Уилом после отъезда из Висьенте, не забыв и о перестрелке в горах.
- Черт возьми,- проговорил он.- И вы по-прежнему играете во все это?
Его слова немного смутили меня, но я сказал:
- Послушайте, если мы ничего не предпримем, власти не оставят от Манускрипта и следа. Мир лишится знаний, которые несут откровения, а я считаю, что это очень важно.
- Настолько важно, что за это можно отдать жизнь?
В это мгновение до нас донесся шум моторов. Машины военных двинулись по ущелью в нашу сторону.
- О, черт! - выругался Фил.- Вот и они.
Не успели мы и пошевелиться, как послышался рев двигателей и с другой стороны.
- Мы окружены! - закричал Фил. Казалось, его охватила паника. Я подбежал к машине и быстро переложил содержимое корзины с продуктами в небольшой пакет. Вынув папки с Манускриптом, я тоже было положил их в пакет, но потом передумал и засунул под сиденье. Рев моторов нарастал, и я метнулся за Филом через дорогу. Буквально скатившись по склону, я наткнулся на прижавшихся за камнями Фила и его спутников. Я присоединился к ним. Оставалось уповать на то, что военные проедут мимо, посчитав, как и я, что машины брошены. Моего грузовичка видно не было. Первыми подъехали военные, которые двигались с юга, и, к нашему ужасу, остановились у якобы брошенных машин.
- Не двигаться! Полиция! -- раздался громкий голос. Мы замерли, сзади к нам подошли несколько военных. Все были вооружены до зубов и вели себя очень настороженно. Они обыскали нас с ног до головы, забрали все, что у нас было, а затем заставили выйти обратно на дорогу. Солдаты уже обыскивали наши машины. Фила и его спутников посадили в один из армейских грузовиков. Когда он проезжал мимо, я успел заметить Фила, бледного как смерть. Меня отвели в другую сторону и предложили подождать на вершине холма. Рядом встали несколько человек с автоматами наизготовку. Через некоторое время подошел офицер, который швырнул к моим ногам папки со списками откровений. Сверху он бросил ключи от грузовичка падре Карла.
- Ваши списки? - осведомился офицер. Я взглянул на него, но ничего не ответил.
- Эти ключи были у вас,- сказал он.- В машине мы обнаружили списки. Спрашиваю ещё раз, они ваши?
- Я не собираюсь отвечать, пока не увижу адвоката, -- пробормотал я, запинаясь.
Мои слова вызвали у офицера саркастическую усмешку. Он что-то сказал солдатам и ушел. Меня отвели в один из джипов и посадили вперед, рядом с водителем. На заднее сиденье сели двое конвоиров с автоматами. Несколько солдат расположились в другой машине. Вскоре оба джипа уже спускались в ущелье. В голове мелькали тревожные мысли. Куда меня везут? Почему я повел себя так неосторожно? Даром меня готовили священники, меня не хватило даже на один день. Там, на развилке, я был абсолютно убежден, что выбрал верную дорогу. Этот путь показался мне более заманчивым. Я был так уверен в своем решении. Где я допустил ошибку? Глубоко вздохнув, я попытался расслабиться, думая о том, как вести себя. Буду говорить, что ничего не знаю, думал я, и представляться сбившимся с пути безобидным туристом. Скажу, что просто попал не в ту компанию. Отпустите, мол, домой. Руки у меня лежали на коленях и слегка дрожали. Один из сидевших позади конвоиров предложил мне флягу с водой. Я взял ее, но пить не смог. Солдат был молодой парень, и когда я возвращал флягу, он улыбнулся. На лице его не было и тени враждебности. На мгновение я вспомнил панический взгляд Фила. Что-то будет с ним? Мне пришло в голову, что эта встреча с Филом - стечение обстоятельств. Но что оно может значить? О чем мог пойти разговор, если бы нас не прервали? По сути дела, я лишь отметил исключительную важность Манускрипта, а он предупредил, что здесь опасно, и посоветовал выбираться отсюда, пока меня не схватили. К сожалению, он опоздал с советом. Мы ехали уже несколько часов, и никто не произнес ни слова. Местность за окном становилась все более ровной. Потеплело. Самый молодой из солдат передал мне открытую банку консервов- что-то вроде тушеной говядины,но мне снова ничего не лезло в горло. Зашло солнце, и стало быстро темнеть. Я ехал, ни о чем не думая и тупо глядя вперед, на дорогу, освещенную светом фар, а потом незаметно погрузился в беспокойный сон. Мне снилось, что я от кого-то скрываюсь. Я бежал изо всех сил, спасаясь от неведомого врага, вокруг пылали сотни громадных костров, и я знал, что где-то здесь наверняка есть тайный ключ, который откроет путь к знанию и спасет меня. Вдруг я увидел этот ключ посреди одного из гигантских костров и рванулся, чтобы вытащить его. Я дернулся и проснулся весь в поту. Солдаты с подозрением глядели на меня. Встряхнув головой, я прислонился к дверце машины. Всматриваясь в выступающие сквозь темноту очертания местности, я боролся с подступающей паникой. Я был совсем один, меня куда-то везли под конвоем во мраке ночи, и никому не было дела до моих кошмарных снов. Около полуночи мы подъехали к большому, тускло освещенному зданию. Двухэтажное, оно было сложено из каменных блоков. Мы прошли по дорожке мимо главного входа и вошли в боковую дверь. Ступеньки вели вниз в узкий коридор. Внутри здания стены тоже были каменные, а потолок был устроен из грубо оструганных досок, прибитых к широким балкам. Дорогу освещали подвешенные к потолку электрические лампы. Миновав еще одну дверь, мы попали в помещение, где располагались камеры. Нас догнал солдат, который по дороге на некоторое время куда-то исчез. Он открыл дверь одной из камер и жестом предложил мне зайти. Внутри было три койки, деревянный стол и ваза с цветами. Удивило то,что в камере было очень чисто. Когда я входил, из-за двери на меня робко глянул молодой перуанец лет восемнадцати. Конвоир запер за мной дверь и ушел. Я присел на одну из коек, а юноша достал керосиновую лампу и зажег ее. Когда она осветила его лицо, я увидел, что он -индеец.
- Вы говорите по-английски?- спросил я.
- Да, немного, - отозвался паренек.
- Где мы находимся?
- Недалеко от Пуллкупа.
- Это тюрьма?
- Нет, сюда привозят, чтобы допрашивать о Манускрипте.
- Вы здесь давно? Юноша застенчиво поднял на меня карие глаза:
- Два месяца.
- И что они с вами делают?
- Пытаются заставить разувериться в Манускрипте и рассказать о тех, у кого есть списки.
- И как же они это делают?
- Они со мной беседуют.
- Просто беседуют, не угрожают?
- Просто беседуют, - повторил он.
- Они не говорили, когда отпустят вас?
- Нет.
На какой-то миг я замолчал, и мой собеседник вопросительно посмотрел на меня.
- Вас задержали со списками Манускрипта?- спросил он.
- Да. А вас?
- Тоже. Я живу здесь неподалеку, в приюте. Директор приюта учил тому, о чем говорится в Манускрипте. Он разрешал мне учить детей. Ему удалось скрыться, а меня арестовали.
- Сколько же откровений вы прочитали?- поинтересовался я.
- Все, что найдены. А вы?
- Э-э, я прочел все, кроме Седьмого и Восьмого. У меня было Седьмое, но не было времени прочитать, а тут нагрянули солдаты.
Юноша, зевнув, спросил:
- Может, ляжем спать?
- Да, - рассеянно согласился я.- Конечно.
Я лег на койку, закрыл глаза, а в голове не переставая вертелись мысли. Что теперь делать? Как же я так попался? Удастся ли бежать? Я набросал не один стратегический план и сценарий действий, и лишь потом задремал. Мне снова приснился сон, в котором все было как наяву. Я опять искал тайный ключ, но на этот раз заблудился в дремучем лесу. Я долго шел напропалую, и мне очень хотелось, чтобы что-нибудь помогло найти верный путь. Через какое-то время налетела страшная гроза, и все вокруг затопило. Потоком воды меня смыло в глубокое ущелье, а потом - в реку, которая понесла меня туда, где я стал тонуть. Я изо всех сил выгребал против течения и барахтался в реке, как мне казалось, не один день. В конце концов мне удалось выбраться из потока и прибиться к скалистому берегу. Я стал карабкаться вверх по камням и обступавшим реку отвесным утесам, забираясь все выше. Подниматься становилось все опаснее. Я собрал всю силу воли и мобилизовал весь свой опыт, чтобы преодолеть эти утесы, но в какой-то момент почувствовал, что стою, прижимаясь к поверхности скалы, и не могу двинуться дальше. Посмотрев вниз, я, пораженный, понял, что река, с которой я столько боролся, вытекает из леса и величаво разливается среди великолепия берегов и пойменного луга. На лугу среди цветов я увидел ключ. Неожиданно оступившись, я с криком рухнул вниз, в реку, и ушел под воду. Задыхаясь, я резко подскочил на койке. Юный индеец, который, по всей видимости, уже не спал, подошел ко мне.
- Что случилось?!- спросил он.
Я отдышался и огляделся, соображая, где я. Я успел заметить, что в комнате есть окно и что снаружи уже светло.
- Всего лишь дурной сон,- проговорил я.
Юноша улыбнулся, будто ему понравилось то, что я сказал.
- В дурных снах- самые важные вести,- заметил он.
- Вести? -- переспросил я, вставая и накидывая рубашку. Казалось, он озадачен тем, что это нужно объяснять.
- О снах говорится в Седьмом откровении,- проговорил он.
- И что же там о них говорится?
- Там рассказывается, как... э-э...
- Толковать сны?
- Да.
- И как же?
- Нужно сравнивать происходящее во сне с тем, что происходит в вашей жизни. На какое-то мгновение я задумался, не совсем понимая, что это значит.
- Что значит- сравнивать с тем, что происходит?
Юный индеец отвел взгляд:
- Хотите, истолкуем ваш сон?
Утвердительно кивнув, я рассказал ему о приснившемся. Он внимательно выслушал, а потом предложил:
- Сравните главные события сна с тем, что у вас было в жизни.
Я посмотрел на него:- А с чего начать?
- С самого начала. Что вы сначала делали во сне?
- Искал ключ в лесу.
- И что вы при этом чувствовали?
- Чувствовал, что заблудился.
- Сравните эту ситуацию с вашей сегодняшней.
- Может, они и на самом деле как-то связаны,- предположил я.- Я ищу ответы, касающиеся Манускрипта, и на самом деле, черт возьми, чувствую, что заблудился.
- А что еще произошло с вами в действительности?
- Меня задержали. Как я ни старался, меня заключили в тюрьму. Единственное, на что я могу теперь надеяться- это уговорить кого-нибудь отпустить меня домой.
- Вы не хотели, чтобы вас поймали?
- Конечно нет.
- Что было во сне после этого?
- Я боролся с течением.
- А почему?
Тут я стал соображать, куда он клонит:
- Думал, что утону.
- А если бы не боролись?
- То меня вынесло бы к ключу. Вы хотите сказать, что даже не пытаясь изменить сложившуюся ситуацию, я смогу все же получить искомые ответы?
Мой собеседник озадаченно произнес:
- Я ничего не хочу сказать. Говорит сон.
Я задумался. Верно ли это толкование? Юный индеец снова поднял на меня глаза:
- Если бы вы снова очутились в этом сне, что бы вы сделали по-другому?
- Я не стал бы бороться с течением, даже если бы мне казалось, что я тону. Я уже понимал бы, что к чему.
- Что представляет для вас угрозу сейчас?
- Наверное, военные и то, что я арестован.
- Так в чем же состоит посланная вам весть?
- Вы считаете, весть этого сна в том, что нужно положительно отнестись к аресту?
Он ничего не сказал в ответ, а только улыбнулся. Я сидел на койке, прислонившись к стене. Это толкование взволновало меня. Если оно точно, то, значит, в конце концов никакой ошибки на развилке я не допустил, это лишь часть того, что должно было произойти.
- Как вас зовут?- спросил я.
- Пабло.
Улыбнувшись, я тоже представился, а потом вкратце рассказал, почему оказался в Перу и что из этого вышло. Пабло сидел на койке, упершись локтями в колени.У него были коротко подстриженные черные волосы, и он был очень худым.
- Почему вы оказались здесь?- спросил он.
- Я пытался выяснить все насчет Манускрипта.
- А конкретнее?
- Чтобы узнать о Седьмом откровении и о моих друзьях- Уиле и Марджори... и, я думаю, чтобы понять, отчего Церковь так настроена против Манускрипта.
- Священников здесь хватает, есть с кем поговорить.
Какое-то время я размышлял над его последними словами, а потом спросил:
- А что ещё говорится о снах в Седьмом откровении?
Пабло стал рассказывать, что сны посылаются для того, чтобы мы узнали, чего нам не хватает в жизни. Потом он говорил о чем-то еще, но я не слушал, а отдался мыслям о Марджори. Мне ясно представлялось ее лицо, я подумал - где же она может быть, и тут же увидел, что она, улыбаясь, бежит ко мне. До меня вдруг дошло, что Пабло перестал рассказывать. Я взглянул на него:
- Прошу прощения, задумался. О чем вы сейчас говорили?
- Ничего, ничего,- успокоил меня юноша.- А вот о чем вы задумались?
- Так, о своем приятеле. Ничего особенного.
У Пабло был такой вид, будто он собирается настоять на своем вопросе, но в это мгновение мы услышали, что кто-то подошел к двери. Через решетку было видно охранника, который отпирал засов.
- Пора завтракать, - пояснил Пабло.
Стражник распахнул дверь и кивнул головой, предлагая выйти. Я пошел за Пабло по каменному коридору. Мы дошли до лестницы и, поднявшись на один пролет, очутились в небольшой столовой. В углу стояло человек пять солдат, а в очереди за завтраком - люди в гражданском: двое мужчин и женщина. Я остановился, не веря своим глазам. Эта женщина была Марджори. Она тоже увидела меня и, прикрыв рукой рот, широко раскрыла глаза от удивления. Я бросил взгляд на сопровождавшего нас солдата. Он с беззаботным видом направился к другим военным, улыбаясь на ходу и обращаясь к ним по-испански. Пабло прошел через столовую и встал в конец очереди. Я последовал за ним. Подошла очередь Марджори. Двое мужчин уже взяли свои подносы и, о чем-то разговаривая, сели за один столик. Марджори несколько раз оглядывалась и, встречая мой взгляд, еле сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь.
...продолжение 36 следует...
#селестинские пророчества
#манускрипт
#рассказ
энергии
#процессы
#Жизнь
