Максим Богатырёв - известный альпинист и путешественник. В его активе уйма таких приключений, которые обычному человеку во сне не приснятся. Несколько лет назад он вернулся из Антарктиды и вскользь упомянул, что вынужденно прожил там целый месяц. С тех пор произошло множество отвлекающих событий, но почему-то сейчас этот разговор всплыл в моей памяти я и вытащила из Макса подробности этой истории.
Итак.
Максим отправился в Антарктиду в качестве гида крупной турфирмы, чтобы встречать там группы туристов и сопровождать их на восхождении на Пик Винсона - высшую точку Ледового Континента.
Логистика перелётов во всём, что касается Антарктиды, очень сложная и дорогостоящая. В основном всем заправляют американцы, они используют самолёты "Геркулес" и "Дуглас", но и наши "Ил-76" летают из Пунта Аренас на Огненной Земле до станции Юнион Глетчер, которая находится уже на земле Антарктиды.
Для внутренних антарктических перелётов применяют маленькие, маневренные самолёты "Твин Оттер". Их пилоты - канадцы, которые летом работают в Канаде, а зимой - в Антарктиде.
- В Антарктиде есть три основных туристических направления: это береговая линия, где туристы ходят, пингвинов пинают; другое направление - Южный полюс, и третье - массив Винсона. К нему от Юнион Глетчер лететь на "Tvin Otter" примерно час двадцать, и самолёт доставляет людей прямо к базовому лагерю пика Винсона. По особым заказам делают также уникальные маршруты, которые прорабатываются отдельно, но нашей целью был именно Винсон.
Пик Винсона является обязательным пунктом программы "Семь вершин". Остальные шесть - Килиманджаро, Эльбрус, Карстенз, Денали, Аконкагуа, Эверест. Восходители "собирают" эти высшие точки семи частей света и получают крутой статус. Поэтому, несмотря на высокие риски, суровый климат и огромный ценник, люди стремятся сюда попасть и сделать попытку взойти на эту гору.
Из Юнион Глетчер туристы прилетели к базовому лагерю пика Винсона. Горный массив и окрестности покрывает огромный шельфовый ледник Ронне километров 500-600 в поперечнике, и лагерь стоит на этом леднике. На восхождение требуется дней 7-8. Как и на горе Денали на Аляске, на Винсон снаряжение везут на санках по пути, маркированному вешками. Сходить с этой тропы нельзя, поскольку можно провалиться в трещину, заметённую снегом.
Первое восхождение успешно состоялось, погода была благоприятная, насколько это возможно для Антарктиды. Высота пика 4892 метра. Даже летом в высотных лагерях -40 градусов считается тёплой погодой, к тому же постоянно дуют сильные ветра. Здесь особенно нужна акклиматизация, поскольку велик риск горной болезни. В Антарктике и Арктике давление ниже, чем в других частях планеты, потому что Земля сплюснута у полюсов. То, что чувствует человек, подходя к вершине Винсона, в Гималаях он бы ощутил примерно на высоте 6500-7000.
Затем прилетела вторая группа, с ней Макс также сходил на вершину. Погода к этому времени испортилась, ветер сбивал с ног, метель затрудняла видимость. Выжидая приемлемые условия, пришлось провести тяжёлую лишнюю ночь во втором высотном лагере.
А дальше начались странные вещи, - продолжает Максим. - Прямо очень странные. Я вспоминал рассказы Джека Лондона о Клондайке, как все мчатся, загоняя себя и собак, чтобы первыми застолбить богатый участок и добыть больше золота. И такая гонка началась у нас на спуске. Другие группы страшно спешили, лагерное снаряжение просто сваливали в сани, особо не упаковывая, и неслись вперёд. И я узнал, что в базовом лагере образовалась живая очередь на вылет в Юнион-Глетчер и дальше в Пунта-Аренас. Видимо, что-то происходило, и я тоже начал торопить своих туристов: давай быстрее, нахрен твои мозоли, потом отмоешься, главное не опоздать, а то застрянем тут в Антарктиде.
Прилетали самолёты, в них загружались команды и улетали на Юнион-Глетчер. Макс привёл своих, посадил их в салон, и только тут узнал, что лично ему отъесться и отмыться не светит, потому что скоро ожидается новая группа и его оставляют на материке, дабы не тратить деньги на его перелёты.
Макс взял свои вещи, добавил к ним ящики с питанием для туристов и занялся организацией лагеря: установил палатки, вкопал в ледниковый массив кухонный шатёр с вырубленными снежными скамейками и столом. Получилось объёмное пространство. Сделал уборную, поскольку даже американцы там особо не заморачиваются с транспортировкой отходов: это из Юнион Глетчера вывозят даже грязную воду, которая образовалась от мытья посуды и чистки зубов.
Здесь, в базовом лагере, стоит палатка рейнджеров, которые следят за восхождениями, но в этот раз улетели даже рейнджеры.
Сижу я, короче, один в базовом лагере, и никто ко мне не летит, - вспоминает Максим. - У меня был спутниковый телефон, и я принялся выяснять, что происходит. Я приспособился писать текст максимально информативно и в одно слово, чтобы больше уместить в доступное количество символов. И узнал, что в провинции Магелланас начались бунты, потому что чилийское правительство отменило дотации на топливо и оно поднялось в цене на 16%. Чилийцы переворачивали машины, строили баррикады, жгли покрышки, колотили в тазики, и ни один автобус по провинции не ходил. Мои друзья, которые должны были лететь в Антарктиду, прошли пешком до аэропорта 30 с лишним километров. Но самолёты тоже не заправляли: летали только те, которые могли на одной заправке прилететь и улететь.
Стояло полярное лето. Солнце светило целый день, не заходя за горизонт. Макс лежал в спальном мешке, читал или спал. Иногда пытался себе представить, как выглядит Пунта-Аренас без транспорта, зато с баррикадами. Гулять особо не стоило: ледник покрыт трещинами глубиной в несколько сот метров, сверху присыпанными снегом. О таких ловушках писал ещё Руал Амундсен, описывая свою экспедицию к Южному полюсу. Поэтому Макс ограничивал физическую активность тем, что вылезал из мешка, приседал, отжимался и ходил вокруг палаток. Два раза в день обменивался СМС-ками с Большой землёй. При таком образе жизни и есть не хотелось - питался два раза в день. От тревожных мыслей старался отвлекаться интересными размышления о предстоящей трапезе и о том, как наилучшим способом её приготовить. Человек, который привык к постоянному движению и огромным физическим нагрузкам, начал ощущать себя овощем.
Через шестнадцать дней ситуацию с топливом в Чили наладили и начали готовить "Ил" к вылету в Юнион-Глетчер. И тут в самолёте что-то сломалось. Сделали запрос из Пунта-Аренаса в Россию, через несколько дней деталь прислали, оказалось - не то. Тогда обратились в Арабские Эмираты за этой запчастью, пока она прибыла, прошла ещё неделя. Пока в Большом мире шла эта суета, возникла новая задержка: над проливом Дрейка разыгрался многодневный шторм. В Антарктиде ведь нет навигационного оборудования, чтобы диспетчеры вели самолёт вслепую: здесь посадка проходит только визуально.
Взлётку обозначают так: набивают снегом большие чёрные мусорные мешки и обозначают ими полосу, по ним пилот и ориентируется при посадке. Теперь пришлось ждать, чтобы наладилась погода, а я всё жил в своей палатке. Я просидел на леднике 34 дня, и только раз за это время прилетала какая-то команда, которая рекламировала новый бренд одежды. Это было интересно: мы встали на лыжи, сходили на соседний бугор на скитуре, скатились на лыжах, пофоткались.
Макс плюнул на все антарктические правила, взял глубокие пластиковые сани, наливал в них горячую воду и купался. В лагере была библиотека художественной литературы на английском языке, например Шекспир, и свою простую разговорную речь антарктический Робинзон пополнил большим количеством высоких литературных оборотов.
Наконец в базовый лагерь вернулись рейнджеры. Но во-первых у них была своя компания, которая общалась отнюдь не шекспировским языком, во-вторых Макс успел изрядно одичать и отвыкнуть от людей.
Когда в Юнион-Глетчере сел "Илюшин", туристов транзитом переправили к Винсону и Макс тут же взялся за работу: впрягся в сани, чтобы отвезти снаряжение в первый высотный лагерь, поставить там палатки и приготовить еду. А потом, замёрзший и дико уставший с отвычки, долго отогревался над двумя примусами.
Поэтому, несмотря на необычность этого приключения, Макс вспоминает о нём безо всякой ностальгии.
Беседовала Галина Погодина