Глава двадцать четвертая Мы вышли из укрытия после заката.

– Это что, орехи? – Рен! – сказал он со смехом, быстро подобрав орех. – Это пекан. Ты что, пекана никогда не видела? – Надо же! В скорлупе, пожалуй, не попадались. Каллум огляделся, нашел камень и положил пекан на землю. – Щипцов у нас нет, так что будем изобретать. Он с силой ударил, и скорлупа треснула. Каллум выудил кусочки ореха и ссыпал их мне в ладонь. – Спасибо, – пробормотала я, удивленно хлопая ресницами. – А это хурма, – указал он на темно-бурый фрукт. – Просто типа выдавливаешь в рот. Я ее не очень люблю, но сойдет. Я съела пару кусочков пекана, пока Каллум колол остальные; затем сдавила хурму и подставила рот. Она оказалась сладкой и сочной; когда я отбросила кожуру, мои руки успели почернеть от сока. Мы ели в молчании, и, когда прикончили все, я вытерла пальцы о штаны. Каллум подошел к дереву, сел, отвел руку, и я с удовольствием приникла к нему. – Спасибо, – сказала я, положив голову ему на грудь. – Не за что. Он утвердил подбородок у меня на темени, поглаживая мою руку. Мы долго молчали, и я закрыла глаза; моя голова покачивалась в такт его дыханию. – Ты с самого начала хотела идти в Остин? – спросил наконец он. – То есть? – Я подняла веки, вздрогнув от его голоса. – Ну, когда обещала Лебу найти его дочь. Ты так и хотела сделать? Или думала только о том, чтобы сбежать? – Я не знала, куда пойду. Если резервация и правда существует, мне бы хотелось выяснить, где она находится. Ясно же, что я совершенно не приспособлена к жизни дикарем. – А по-моему, так вполне, – хмыкнул Каллум. – И еще мне не хочется доказывать его правоту, – тихо добавила я. – Я знаю, Леб думает, что мы убежим. Они не доверяют нам, и я не хочу подтвердить, что есть причины для недоверия. Он погладил меня по щеке и осторожно поцеловал в макушку. – Хорошая мысль, – прошептал он. Глава двадцать четвертая Мы вышли из укрытия после заката. За день пролетели два челнока КРВЧ, но потом все стихло. Я снова ненадолго заснула, однако Каллум бодрствовал и был начеку. С тех пор как мы покинули филиал, он так и не сомкнул глаз, и у него опять дрожали руки. Он заметил мое внимание к ним, но мы оба делали вид, что ничего страшного не происходит. Впрочем, других признаков недомогания не было, и я не стала заговаривать об ужасах, которые наверняка не случатся. Не могут случиться. Когда мы выбрались на опушку леса, я посмотрела на небо и глубоко вздохнула. Горизонт был чист. Тяжело ступая по траве, мы побежали. Ветер свистел в пулевых отверстиях моей куртки, и я морщилась от холода. Грудь сдавливало, саднило горло, но мы продолжали мчаться, то и дело с опаской поглядывая вверх. Миль через пять снова показался лес, и мы перешли на ходьбу, скрытые кронами деревьев. Я набрала полную грудь воздуха и обняла себя руками, пытаясь хоть немного согреться. – Сколько времени идти по этому туннелю? – спросил Каллум, когда мы перевели дух. – Понятия не имею. На карте написано просто: «туннель». Если его не будет, всегда можно снова перелезть через забор. – Бесподобно! В прошлый раз и труда не составило. – Он обнял меня за плечи и притянул ближе. Деревья здесь стояли реже, вразброску, и были не таким надежным прикрытием, как в окрестностях Розы, но мы все равно пошли шагом, слишком устав, чтобы бежать. Вскоре на горизонте показался Остин, и губы Каллума тронула улыбка. – Он красивее Розы."