15.10.2018
Ровно сорок лет назад, именно в эти дни вступил в решающую фазу один из самых интригующих матчей в истории шахмат. В Багио на Филиппинах играли Анатолий Карпов и Виктор Корчной.
----------
Иуда играет чёрными
----------
Этому событию посвящен недавно вышедший на экраны фильм английского режиссера Алэна Байрона «Закрытый гамбит» (Closing gambit: 1978 – Korchnoi versus Karpov and the Kremlin).
Алэн Байрон - известный режиссер-документалист: его фильмы о Маргарет Тэтчер, королеве Елизавете, принцессе Диане, о Битлз, о Джеймсе Дине известны далеко за пределами Великобритании.
Байрон - довольно сильный шахматист (Эло 2243), поэтому можно было быть уверенным: глупостей в фильме не будет. Так и оказалось: полуторачасовой (!) фильм получился интересным не только для шахматистов, но и для широкой публики.
Мы встретились в прошлом году на фестивале в Каннах, когда режиссер только приступал к осуществлению свой идеи. Алэн рассказал, что активно играл в шахматы в студенческие годы, но сейчас времени для турниров у него не остается, разве что раз в год он старается приехать в Гибралтар.
Байрон проделал огромную работу: не только Анатолий Карпов подробно рассказывает о ходе поединка в Багио, своим мнением о матче и о шахматах того времени делятся Гарри Каспаров, Виши Ананд, Найджел Шорт, Ян Тимман, Борис Гельфанд, Веселин Топалов, Яссер Сейраван, Петр Свидлер и многие другие, включая вашего покорного слугу.
Как и во времена матча Спасского с Фишером (Рейкьявик 1972), шахматы потеснили тогда другие новости, и редкая телевизионная программа не включала в себя последних известий с Филиппин. О многом говорит и призовой фонд матча. Если победитель в Багио получил 350 тысяч долларов, Бьорн Борг выигравший в том же году Уимблдон, заработал на самом престижном теннисном турнире в мире ровно в десять раз меньше – 35 тысяч.
----------
В декабре 2021 г. в прокат выйдет фильм "Чемпион мира", картина о матче 1978 г. Корчной - Карпов в Багио
----------
Да и по общественному резонансу шахматный матч не мог идти ни в какое сравнение с другими спортивными соревнованиями того времени. Разве что бой Мухаммеда Али с Джо Фрейзером, проводившийся тоже на Филиппинах тремя годами раньше (1975), мог сравниться с матчем в Багио. Но захватывающий поединок на ринге, вошедший в историю бокса как «манильская мясорубка», хоть и транслировался на весь мир, продолжался меньше часа, в то время как матч в Багио длился три долгих месяца (с 18 июля по 18 октября 1978 года).
Алэн Байрон говорит, что агенты и компании, заинтересованные в прокате фильма, рассматривают его, в первую очередь, как документ о человеческих отношениях на фоне шахмат периода холодной войны.
Множество стран уже купило «Закрытый гамбит». За одним исключением. Хотя фильм посвящен шахматному матчу, одно из самых часто звучащих слов в нем - «КГБ», и понятно, какая страна не проявила (и не проявит) интереса к этой ленте.
В 2012 году в ответ на вопрос: «Во время матчей с Карповым вы боялись КГБ?», - Корчной честно признался: «А кто же его не боялся? Разве на вас КГБ тогда страх не наводил?..»
Это чувство – «они могут сделать со мной всё что угодно» – оставалось даже после длительного пребывания на Западе не только у Корчного. Хотя с тех пор прошло много лет, а организация давно изменила свое название, события последнего времени свидетельствуют: для таких опасений основания имелись.
Фильм посвящен матчу Карпов - Корчной, но основное внимание в нем отдано недавно ушедшему от нас четырехкратному чемпиону Советского Союза, последние сорок лет жившему в Швейцарии. Во время того матча Корчной достиг пика своей карьеры, а его постоянный жизненный настрой, соответствовавший ремарке Граучо Маркса: «Что бы это ни было – я против!» - находил в Багио благодатную почву: советская сторона использовала все возможные приемы, чтобы вывести мнительного и легко возбудимого Корчного из равновесия.
В последние годы Корчной не любил вспоминать о Багио, и когда в начале 2004 года у нас зашел разговор на эту тему, сказал: «Предложили давеча сыграть матч с Карповым – двадцать пять лет спустя, как бы. Отказался. Сказал – и Карпов мне не симпатичен, да и сама идея так себе...»
Решил воспользоваться тем, что он сам завел разговор на эту тему. Спросил: «Как думаете, Виктор, если бы не на Филиппинах играли, а в другом месте, изменилось ли бы что-то? В Голландии или Австрии, у вас ведь Грац стоял тогда на первом месте...»
Ушел от ответа: «Что я должен был сделать точно, так это назначить другого руководителя делегации. Это точно. Не вздорную бабу, которая только и умеет, что на базаре ругаться, а солидного человека».
«Вы это о Петре?»
«О ком же еще... Если бы у меня был такой руководитель делегации, как Батуринский, посмотрел бы я на советских в Багио! Сейчас, знаете, пишу автобиографию, и когда снова вспоминаю, что они делали со мной в Багио, у меня сердце болит…»
----------
В первые недели после того как Корчной остался в Голландии, он был нарасхват...
Генна Сосонко: "Петра"
----------
Но стал ли для него трагедией проигрыш тридцать второй партии и всего матча? Не уверен. Когда неделю спустя после драматичного поединка я увидел Корчного на Олимпиаде в Буэнос-Айресе, он не производил впечатление несчастного или даже расстроенного человека. Мысль, что Сизиф был по-своему счастлив, даже если камень, который он волок к вершине горы, всё время скатывался обратно, он оценил бы, думаю, как никто другой.
Но что произошло бы, если бы ему удалось стать чемпионом мира? Если оставить за скобками, что в этом случае, как сообщил ему однажды Таль, его могли бы просто уничтожить физически (ничего, конечно, исключать нельзя), не думаю, чтобы Корчной чувствовал себя комфортно на троне. Он был очень хорош в противостояниях, в конфронтациях, в борьбе. Но разрезать ленточки, пожимать после двухходовой ничьей руку президента какой-нибудь страны, а потом, надев искусственную улыбку, позировать вместе с ним перед объективами телекамер? Заседать на конгрессах ФИДЕ рядом с людьми, к которым испытываешь явную антипатию?
Его бунтарская натура бессознательно противилась бы этому умиротворенному почиванию на лаврах, не говоря уже о потере ориентиров: ведь всё уже завоевано, что теперь? С кем бороться? Нет, лавровый венок чемпиона только колол бы его острыми листьями, и я плохо себе представляю, что даже в этом случае мы увидели бы укрощенного Корчного.
Вторую половину жизни он прожил в Швейцарии. Испытывая безграничное уважение к швейцарскому образу жизни, он не уставал повторять, что единственное, что ему не нравится в этой стране, это ее нейтралитет. Объяснял: наверное, это потому, что он сам родился в государстве, где нейтралитетом и не пахло.
Но, несмотря на то что в истории шахмат остались в первую очередь его неистовость и одержимость, все вспоминатели и коллеги, включая и автора этих строк, за часто непредсказуемыми, порой взбалмошными поступками и суждениями, не могли не видеть прежде всего выдающегося шахматиста, бросившего когда-то вызов огромному монстру могущественнейшего государства. Может быть поэтому, с какого-то момента он стал восприниматься не иначе как имя и судьба, а его необычная биография и специфический характер стали отбрасывать отблеск на его партии.
Его бывшие соперники, коллеги и ученики, его друзья и недруги, как один, говорят о человеке, для которого шахматы были всем. Материальная сторона жизни, заманчивые поездки, внимание публики, даже родные, близкие, семья – стояли у него где-то далеко позади. Выше шахмат у Корчного в жизни не было ничего. Этим и только этим объясняется его поведение и многие поступки его жизни, о которой он заметил однажды: «Моя жизнь настолько невероятна, что ни с какой легендой не сравнится».
Последнее слово в фильме сказал Виши Ананд. Он говорил о времени, которое застал сам, когда матчи на мировое первенство насчитывали не двенадцать партий, а игрались до шести побед без учета ничьих и длились долгими месяцами. О других, совсем других бескомпьютерных шахматах. То время никогда больше не повторится, но оно было, было... Матч Карпова с Корчным на Филиппинах – одна из памятных зарубок того времени.
* * *